Итоги Итоги - Итоги № 3 (2014)

• Название: Итоги № 3 (2014)
• Автор: Итоги Итоги
• Жанр: Публицистика

---

— Способна ли власть поддерживать стабильность в обозримой перспективе?

— Я думаю, что в ближайшие пару лет сможет, резервы еще есть. Будет происходить тихое и медленное угасание нашей экономики, а вместе с ней и политической стабильности, которое может растянуться на несколько лет. Ситуация начнет обостряться к 2018 году, когда пройдут очередные президентские выборы. К тому времени накопятся проблемы, которые станут существенно влиять и на социальное положение большинства. В 2014 году если какие-то политические катаклизмы и произойдут, то они будут носить внутриэлитный характер.

— Согласны ли вы с тезисом, что протестная активность в новом году переместится из Москвы в регионы, так как именно там наиболее остро ощущаются последствия экономического спада?

— Там уже начинают возникать локальные конфликты, в частности межнациональные. Москва в этом смысле более благополучна, здесь все-таки регион побогаче и ресурсы у местной власти есть. Я в целом согласен с выводом о перетекании протеста в регионы. Но это процесс очень медленный и пока малозаметный.

— Почему оппозиция так и не смогла воспользоваться периодом роста гражданской активности, наблюдавшимся в течение последних двух лет?

— Потому что общество еще не готово к активным политическим действиям «болотного» типа. Сейчас время интеллектуальных идейных вызовов. Оппозиция должна работать на поле производства новых смыслов, новых идей. Это очень тяжело, это неблагодарная работа, которая может оказаться еще и невероятно долгой. А просто выйти на улицу с требованием «Долой режим», это актуально для очень небольшого круга людей.

Завтра была война / Политика и экономика / Наше все

Завтра была война

/  Политика и экономика /  Наше все

Эра великих войн и потрясений началась ровно век назад. С той самой, империалистической...

 

Германская, империалистическая, Первая мировая... Эту страшную войну, развязанную сто лет назад, в нашей стране впору назвать забытой. Достаточно сказать, что в России до сих пор нет ни одного общенационального памятника героям Первой мировой. Однако память об отдельных ее участниках все же чтят в России. На минувшей неделе в Ростове-на-Дону открыли мемориальную доску в честь генерала Михаила Дроздовского. Понятное дело, юбилейный год будет богат на помпезные события. Апофеоз наступит в начале августа — президенты Германии и Франции встретятся на полях минувших сражений в Эльзасе, а президент России откроет музей Первой мировой в Царском Селе.

«Итоги», в свою очередь, начинают серию публикаций о Великой войне. И в первой из них мы попытаемся ответить на вопрос о том, почему единая Европа вековой давности, так похожая на нынешнюю — мирную, богатую, гламурную, вдруг погрузилась в пучину кровопролития. Почему клуб великих держав — в ту пору еще не «восьмерка», но уже «большая пятерка» — допустил это.

Не повод прерывать отпуск

В самый разгар лета 1914 года, 28 июня, в боснийском городе Сараево были застрелены наследник австрийского престола эрцгерцог Франц Фердинанд и его супруга София фон Гогенберг. На смену относительно мирному для Европы столетию пришла эпоха войн и революций. И это притом что ничто не предвещало подобного развития событий.

Европейские газеты, включая российские, были пронизаны сочувствием к престарелому австрийскому императору. Вспоминали тяжелые испытания, выпавшие на долю правившего уже более полувека монарха: его сын Рудольф покончил с собой, супруга Елизавета пала от руки итальянского анархиста, младший брат Максимилиан, ввязавшийся в заморскую авантюру Наполеона III и ставший ненадолго императором Мексики, был схвачен повстанцами и казнен...

Впрочем, новость об убийстве наследника австрийского престола была быстро вытеснена с первых полос газет другими. Если, к примеру, в английских газетах в июле 1914-го и появились публикации о «движении к катастрофе», то они относились к ирландскому кризису, грозившему вылиться в гражданскую войну, а никак не к сараевскому инциденту. Парижские репортеры больше интересовались судебным процессом над Генриеттой Кайо, женой бывшего премьера Франции, убившей редактора «Фигаро» Гастона Кальметта за угрозы опубликовать компромат на ее мужа. Или покушением на Григория Распутина в далеком Тобольске. Великий князь Александр Михайлович, отдыхавший с супругой и вдовствующей императрицей Марией Федоровной в Лондоне, позже вспоминал, что «слухи о войне показались нам всем невероятными».

В целом же сараевская трагедия не нарушила планы великих мира сего на летний отдых. Франц Иосиф, возвратившийся ненадолго в Вену после убийства эрцгерцога, вновь отправился на курорт в Бад-Ишль. На традиционную морскую прогулку к берегам Норвегии поспешил германский кайзер Вильгельм II. Давно запланированный визит французского президента Раймона Пуанкаре и премьер-министра Рене Вивиани в Россию вовсе не был отложен. Броненосный крейсер «Франция» с высокопоставленными гостями на борту 20 июля благополучно бросил якорь на рейде Кронштадта.

Ничто не предвещало бури. Генералы, конечно, всегда готовятся к войне — работа у них такая. Германский генштаб, например, разрабатывал планы военных действий и против Франции, и против России. Однако, проведя три победоносные кампании — против Дании, Австрии и Франции, завершившиеся объединением Германии, имперский канцлер Отто фон Бисмарк предпочел для достижения внешнеполитических целей опираться на дипломатическую трость, а не на кирасирский палаш. Германия не готова была вести войну на два фронта, считавшуюся неизбежной в случае попытки нового нападения на Францию. В Берлине понимали, что Россия однозначно вмешается, если Германия попытается установить доминирование на континенте.

Последние европейские войны — австро-прусская и франко-прусская — оказались короткими. Молодое поколение знало о них по картинкам и рассказам дедов. Начало XX века стало временем бурного развития экономики, растущей международной торговли, научного и технического прогресса. Менялся облик городов: их население росло, улицы становились шире, витрины магазинов — богаче, появились автомобили. Все большее количество людей могло позволить себе образование, путешествия, покупки. Война грозила разрушить это благополучие. Фактическое отсутствие границ и устойчивая валютная система (золотой стандарт) диктовали мирное сосуществование держав.

Английский пацифист Норман Энджелл в своей книге «Великое заблуждение» пытался убедить в том, что преимущества от развития международных обменов превышают выгоды от возможной победы в войне и что в эпоху растущей экономической взаимозависимости европейская война станет равно пагубной для победителя и побежденного. Еще одной одой миролюбию стал многотомный труд жившего в России польского финансиста Ивана Блиоха, предсказывавшего, что из-за прогресса в вооружениях война примет затяжной, окопный характер и закончится не по причине победы одной из сторон, а вследствие взаимного истощения.

Однако эти предупреждения не были услышаны. Еще в 1905 году начальник германского генерального штаба Альфред фон Шлиффен, казалось, нашел рецепт ведения победоносной войны на два фронта. Учитывая низкие темпы мобилизации русской армии из-за огромной территории империи и недостаточно развитой сети ее железных дорог, он предложил в начале войны сосредоточить силы только на Западе. То есть в первую очередь нанести удар по Франции и сокрушить ее в течение шести недель, а затем обратить немецкие армии против России. В соответствии с планом Шлиффена германские войска должны были вести наступление через территорию Бельгии — так можно было избежать длительной осады крепостей, построенных на франко-германской границе. Блицкриг — молниеносная война!

Венценосная семья

Не одна Германия готовилась к военному столкновению. Даже в островной Англии, которая придерживалась в последней трети XIX века политики «блестящей изоляции», исключавшей участие в военных союзах и европейских конфликтах, с 1905 года начали обсуждать проекты отправки экспедиционных сил на континент. Раскол великих держав на блоки — Тройственный союз и Антанту — только подтверждал, что, если вспыхнет новая война между ними, она примет общеевропейский характер. Тем более что монархическая солидарность как основа внешней политики на практике оказалась иллюзорной.