Валентин Павлов - Неизвестный Горбачев. Князь тьмы (сборник)

• Название: Неизвестный Горбачев. Князь тьмы (сборник)
• Автор: Валентин Павлов
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-699-47954-2

Автор этой книги, Борис Ильич Олейник, писатель, публицист и политический деятель, хорошо знал Михаила Горбачева. В «перестройку» Б. Олейник являлся депутатом Верховного Совета СССР, заместителем председателя Палаты Национальностей Верховного Совета СССР.

Будучи человеком глубоко верующим, православным, Борис Олейник еще тогда заметил, что период правления Михаила Горбачева странным образом соответствует библейским пророчествам о пришествии посланца Антихриста. В стране одно за другим происходили события, трудно объяснимые с точки зрения обычной логики: страшная чернобыльская катастрофа, гибель теплохода «Нахимов»; лоб в лоб сталкиваются поезда, одна за другой взрываются шахты. Наконец, взрывается Карабах, детонируя цепную реакцию кровавых гейзеров в Тбилиси, Оше, Сумгаите, Баку, Южной Осетии, Вильнюсе, Тирасполе.

В то же время Горбачев постоянно вел переговоры с западными лидерами за закрытыми дверями. И переговоры эти происходили странным образом и в странных местах. Общественность никак не могла взять в толк: чего это, к примеру, Горбачева потянуло встречаться с Бушем… на Мальту? На Мальту, имевшую зловещую славу острова, где гнездились разные рыцарские ордена, поклоняющиеся сатане…

Описывая биографию и политическую деятельность Михаила Горбачева, автор приходит к выводу, что он был предназначен князем тьмы для разрушения России.

---

…Как оказалось, мне надлежало прибыть в Чили, потом – в Аргентину с полным набором протокольных визитов, вплоть до президента Менема, с предписанием – вручить ему личное послание нашего Президента и, желательно, – получить ответ. И лишь после всего этого прибыть в Парагвай. В общем, поездка растягивалась и затягивалась.

О том, что именно на этом Пленуме ожидалось отречение Генсека, свидетельствует тот факт, что первые сообщения иностранных агентств были однозначны: произошло давно ожидаемое – Горбачев отказался от социалистического выбора и признал весь предыдущий опыт нашей страны ошибочным. Да и во всех странах нашего пребывания журналисты буквально терроризировали делегацию вопросом: коль Генсек отказался от соцвыбора, следовательно, он оставляет свой партийный пост?

Но потом сообщения о Пленуме стали мягче, размытее. Почувствовалась даже какая-то растерянность: вроде бы сохраняется статус-кво.

Думаю, произошло следующее. Вспомним, как после так называемого «путча» радикальная пресса, невольно выдавая себя, возопила: надо же, как коварно повели себя партократы на пленуме! Прикинулись агнцами, дабы усыпить бдительность, и безропотно приняли все, что предлагал Генсек. Словом, сговорились.

Следовательно, радикалы, как, не исключено, и сам Генсек, жаждали совершенно иного исхода. Ожидали фронтальной атаки на Горбачева, после чего он с легким сердцем наконец-то хлопнул бы дверью и таким образом реализовал и свою заветную мечту!

Не вышло. Ибо даже самые правые и самые левые из партократов почувствовали, чем это грозит, если и не стране, то им самим. И покорно во всем согласились.

После возвращения из «загранки» стремился как можно скорее попасть в Киев. Однако – по долгу службы – обязан был сдать отчет о поездке, передать личное послание Президента Аргентины Менема нашему главе и прочее. Но поскольку отчет мы составили еще в полете, я надеялся завершить все дела за один-два дня.

В Совете Национальностей меня встретили чуть ли не с объятиями:

– Наконец-то хоть одна живая душа появилась…

– Да неужто некому поруководить вами?!

– Господин-товарищ Олейник, кроме всех шуток – некому.

– А где же?..

– Президент, вы хотите сказать? Купается в Черном море. Председатель Верховного Совета? Ловит рыбу на Валдае. Председатель Палаты Национальностей? Тоже невдалеке от президента смывает усталость в Черном море…

– Тогда, конечно, другое дело! Хоть раз поруковожу многонациональным отечеством. Итак, начнем с перестановки мебели… А потом – кадров. А потом…

Шутки-шутками, но что-то меня насторожило. И, пожалуй, прежде всего – синхронное отсутствие в Кремле двух первых лиц, категорически недопустимое по элементарной технике безопасности в любой, даже в «этой стране».

Случайно ли сие одновременное отсутствие президента и председателя ВС? Подсознание сигнализировало: что-то здесь не так…

Но на поверхности все выглядело благобеспечно: аппарат работал еще по доперестроечной инерции более или менее четко. И это несколько сглаживало остроту тревоги. Наконец, после очередного звонка Рафика Нишановича из Крыма я получил «добро» на побывку в Киев.

* * *

Дома меня ждало несколько раз продублированное приглашение из Запорожья: там уже вторично собирались секретари горкомов партий со всей Украины на предмет учреждения движения «Братство». Цель его: объединить не только партийцев, но и всех независимо от политических взглядов, возрастов и вероисповеданий, кто стоит за истинное обновление общества, за единство во имя интересов людей труда – социальную справедливость.

Перед отъездом зашел в ЦК Компартии Украины – уточнить идею запорожцев. Там на меня посмотрели с тревожной опаской: мол, ничего подобного не слышали. Но, повременив, уточнили: не те ли это «революционеры», которые пытаются создать параллельную партию?

Я ответил в том смысле, что если мы сами ничего не делаем по реформе и обновлению партии, компрометируя ее бездеятельностью, если не владеем обстановкой, то хотя бы не мешали другим выбираться из ямы.

…Участники совещания с болью говорили о том, что их бросили на волю стихии: выбирайся, кто как может. Поэтому, устав ждать импульсов сверху, секретари горкомов решили действовать сами. «Мы не пытаемся создать, как нас обвиняют, параллельную партию, – утверждали они. – Мы просто намерены принимать активное участие в обретении суверенитета, в защите людей труда от рыночной стихии, в достижении национального согласия. Но если центр и дальше намерен бездействовать, будем вынуждены снизу вести работу по созыву чрезвычайного съезда, на котором поставим вопрос и о переводе КПУ на платформу парламентской, и об изменении ее названия. Пока же ограничимся созданием движения «Братство», открытого для всех: и партийных, и беспартийных, и верующих, и атеистов». На том порешили, избрав инициативную группу.

…Августовским утром 1991 года меня разбудили и сбивчиво уведомили, что в стране введено чрезвычайное положение. Первая моя реакция была весьма безмятежной: мол, мы и так уже шестой год живем при полнейшем безвластии, то есть в более чем чрезвычайном положении. Но не на шутку встревоженные лица будителей сняли полусонную игривость.

Включили радио. В первый день передавали Заявление Председателя ВС Лукьянова по поводу нового Союзного договора.

Подчеркиваю – в первый день. Поскольку в следующие – Заявление передавалось уже отдельно от блока распоряжений гэкачепистов.

Как выяснилось позже, Анатолий Иванович решительно опротестовал, чтобы оно предваряло документы ГКЧП, ибо готовил его раньше и ни в коей мере не в связи с чрезвычайкой, к которой не имел отношения. Как опытный юрист, Лукьянов первым разгадал, кто и зачем организовал этот «путч».

…Хотел бы внести некоторые уточнения. Радикалы и примазавшиеся к ним после на всех перекрестках гремели о том, что они-де сразу же сориентировались и встали на защиту Президента и демократии. Более того, чуть ли не весь народ бросился защищать Белый дом.

Ну зачем же так, господа! Подавляющее большинство люда ничего толком не знало. Я, к примеру, услышав, кто подписал документы ГКЧП, где, в частности, говорилось, что президент по состоянию здоровья не может управлять страной, не сразу усомнился в правдивости сказанного. А кому же тогда верить, если не вице-президенту, премьер-министру, министру обороны, начальнику канцелярии, председателю КГБ – самым близким не только по службе, но и лично Горбачеву, который подбирал их, пробивая через парламент, а Янаева буквально внес на руках в свои апартаменты.

Единственное, что настораживало: по закону чрезвычайное положение вводится только с дозволения Верховного Совета. Следовательно, нас должны созвать незамедлительно. Позвонил в Киев: нет ли предписания явиться?.. На всякий случай дал координаты в Запорожье. Глухо. Связался с Москвой: ответили сбивчиво, в том смысле, что пока ничего не ясно.

Стоп: да ведь назначен Пленум ЦК КПСС! Позвонил туда – никто не отвечает. Принимаю решение: добираться до Москвы самотеком. Кто-то из запорожцев засомневался: стоит ли рисковать, поскольку столица наводнена танками и бронетранспортерами. Я отшутился тем, что за два года «посещений» горячих точек танки и солдаты для меня стали делом привычным, а бронетранспортер – самым оптимальным средством передвижения.

* * *

Летели мы из Запорожья вместе с депутатом Виталием Александровичем Челышевым. Я, как мог, успокаивал коллегу: осунувшийся после бессонной ночи, он чисто по-человечески, остро переживал за судьбу президента. Но особенно нас угнетало полнейшее неведение: как это произошло, кто за всем этим стоит? Что это – путч, переворот? Если переворот – то дворцовый или полный, военный? А может, и вправду у Горбачева срыв: ведь перед отпуском он работал по-черному, каторжно и почти не выходил из режима зарубежных поездок? Все могло случиться…

Благополучно добрался до Кремля. По пути, правда, встречались танки, но они, не в пример своим грозным сородичам в горячих точках, как-то мирно жались к обочинам.

Первым мне встретился Рафик Нишанов. Всегда сохраняющий присутствие духа даже в самых сложных парламентских перипетиях, он выглядел неимоверно уставшим и даже растерянным.

– Ничего не понимаю, – развел руками на мой вопрос о смысле происходящего. – Еще буквально два-три дня назад я разговаривал с Михаилом Сергеевичем (Рафик Нишанович тоже, как уже упоминалось, отдыхал в Крыму по поводу предполагаемого подписания нового Союзного договора. – б. о. ). Как всегда, деловой разговор. Правда, прощаясь, Михаил Сергеевич пожаловался на здоровье: что-то насчет радикулита. Не придав особого значения его словам – ведь он же не железный и, естественно, устал, – я пожелал ему доброго отдыха. А теперь не дозвонюсь, говорят, телефоны отключены… Ничего не понимаю…