Альфред Ван Вогт - Вечный бой

• Название: Вечный бой
• Автор: Альфред Ван Вогт
• Издательство: АСТ
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2002
• ISBN: 5-17-014685-Х

Альфред Ван Вогт — один из ведущих авторов эпохи «золотого века» фантастики, писатель, удостоенный звания Великого Мастера Американской ассоциацией писателей-фантастов — и, пожалуй, самый своеобразный и оригинальный из фантастов знаменитого американского «довоенного поколения». Произведения Ван Вогта, в каком бы жанре они ни были написаны — от «космической оперы» до антиутопии и «черной» утопии, — так или иначе объединяет одно: за увлекательностью «крепко сбитого», до предела «взвинченного» приключенческого сюжета здесь скрывается МЫСЛЬ. Мысль — иногда шокирующая, парадоксальная, иногда — иррациональная, почти нелепая, но всегда — ОТТОЧЕННАЯ. «Культ сверхчеловека» здесь превращается в своеобразный «антикульт», научный прогресс обращается против самого себя, «сумерки богов» носят черты не столько «нового витка эволюции», сколько извечного «конфликта поколений» — но МЫСЛЬ звучит, звенит, как натянутая струна, — и по-прежнему будоражит читательское воображение…

---

Пока он так мирно лежал, глаза его были открыты, задумчиво рассматривая серый потолок. Где-то поблизости раздался человеческий голос:

— Не стоит ожидать этого.

Гарсон повернул голову — его первое настороженное движение. Там тянулся ряд коек, похожих на больничные, а дальше шли другие ряды. С ближайшей кровати на него уставилась пара прекрасных, блестящих, веселых глаз. Человек лежал, головой уткнувшись в мятую, плохо взбитую подушку. Он сказал:

— Чувства вас обманывают. Я имею в виду… Не ждите. Вас подвергли восстановлению на масштабной шкале, никакое волнение, никакая истерия, ничто не расстроит вас. Доктора, хоть их и подготовили планетарианцы, все — люди из прошлого, и вплоть до прошедшего дня они заявляли, что вы…

Человек замолчал. Его карие глаза потемнели под нахмуренными бровями, потом он улыбнулся с той же поразительной мрачностью.

— Я был близок к тому, чтобы сказать слишком много. На самом деле, вы можете быть достаточно сильным и выдержите сейчас любое потрясение. Но факты таковы: вы познаете горькую правду своего затруднительного положения достаточно скоро и без нервных переживаний. Я сделаю лишь предварительное предупреждение: готовьтесь к плохим новостям.

У Гарсона лишь возникло смутное любопытство и никакого чувства тревоги. После того, что прямо сказал доктор Лель, и косвенно — планетарианцы, никакая опасность не могла здесь превысить ту, которой он избежал. Только эмоции, что он ощущал, должны были стать вдвое подвигнуть его к спасению Нормы с вербовочной станции. Он громко сказал:

— Если я буду спать в следующий раз, когда придет доктор или планетарианец, вы меня разбудите? Я хочу кое-что сообщить.

Человек невесело улыбнулся. Он был представительным, молодым парнем около тридцати. Его реакция заставила Гарсона нахмуриться. Гарсон резко спросил:

— А в чем дело?

Незнакомец с сожалением покачал головой.

— Я уже двадцать семь дней в этом веке, — ответил он, — и я никогда не видел планетарианца. А насчет поговорить с кем-нибудь на стороне планетарианцев, то я уже сказал тебе — жди плохих новостей. Я знаю, ты должен был доставить сообщение. Я даже знаю от доктора Деррел, в чем оно заключается, но не спрашивай меня, как он узнал. Все, что я могу сказать: тебе нужно забыть о передаче любых сообщений кому бы то ни было. Между прочим, меня зовут Мэрфи, Эдвард Мэрфи.

Гарсона не интересовали ни имена, ни тайна, как они узнали о сообщении. Однако он встревожился. Каждое слово этого молодого человека с добрым лицом и приятным голосом содержало ужасный подтекст. Он посмотрел на Мэрфи: откровенное, открытое лицо, дружеская, мрачноватая улыбка, небрежная копна блестящих коричневых волос, спадающих на один висок — в общем, ничего опасного. Кроме того, откуда могла бы исходить опасность? От планетарианцев?

Это нелепо. Не обращая внимания на их краткие визиты, планетарианцы были расой из «этого» времени, которой нужно содействовать. Возможно, у них были странные, даже причиняющие затруднения обычаи, но другая сторона была почти невообразимым злом. Вопрос выбора не стоял.

План Гарсона был прост. Как только ему позволят встать, (а он чувствовал себя сейчас вполне хорошо), он попытается установить контакт с планетарианцами. Все началось с высказывания неприятных, загадочных аспектов происходящего, а ведь не было сказано ничего серьезного. Гарсон услышал голос Мэрфи:

— Остерегайся — все, что я скажу по этому поводу. Однако, есть кое-что еще. Как ты думаешь, ты сможешь подняться через час? Я имею в виду, ты хорошо себя чувствуешь?

Гарсон кивнул озадаченно.

— Думаю, да. А почему?

— Мы тогда минуем Луну и, как я понимаю, это стоит увидеть.

— Что?

Мэрфи сокрушенно посмотрел на него. И медленно произнес:

— Я забыл. Я был так занят, что не рассказал тебе о нашей главной опасности, этого бы не случилось со мной, но ты был без сознания, когда мы начинали. — Он пожал плечами. — Ну, мы на пути к Венере, и даже если остальное отбросить, карты подтасованы, и это — факт. На борту этого корабля не планетарианцев, только люди из прошлого и щупальце Наблюдателя. И для тебя нет возможности поговорить с кем-то из них, потому что… — Он остановился, потом продолжил, — я опять близок к тому, чтобы проболтаться. Я проговорюсь еще раньше, чем тебе нужно будет это услышать.

Гарсон не слишком обратил внимание. Его потрясение не проходило. Он лежал в изумлении, потрясенный невероятным фактом, что он — в космосе. В космосе! Он чувствовал, что его перехитрили. Даже события, о которых он знал, произойдут в четверти миллиона миль от него.

Эта мысль потрясла его. Он сидел неподвижно, неудобно в кровати и, наконец, произнес приглушенным голосом:

— Сколько займет полет к Венере?

— Дней десять, я думаю.

Очень осторожно Гарсон попробовал осознать эти цифры. Внутри него зародилась надежда. Все еще не так плохо, как показалось вначале. Десять дней добираться туда, десять дней убедить кого-то позволить планетарианцам бегло заглянуть в его мысли, десять дней возвращаться на Землю. Месяц! Он нахмурился. Это не очень хорошо. Войны проигрывались, большие империи распадались и за меньшее время. А как он мог доставить сообщение с космического корабля, летящего к Венере? Разные планы предварительных действий обдумывал он, но ясно было одно.

Он сказал обеспокоенным тоном:

— Если бы я вернулся туда, откуда я родом, то на этом этапе я бы попытался увидеть капитана корабля. Но вы заставили меня сомневаться, что нормальные процедуры применимы на планетарианском космическом лайнере. Честно, каковы мои шансы?

Гарсон увидел, что молодой человек помрачнел.

— Конечно, никаких! — ответил Мэрфи. — Это не шутка, Гарсон. Как я уже сказал, Даррелл знает и заинтересован в вашем сообщении, не спрашивайте меня как, откуда или когда он узнал о нем. Он был политическим лидером в его собственном веке, и он — необыкновенный механик, но, по его словам, он знает только нормальные, повседневные вещи своей прежней жизни. Тебя используют как существо с группой людей из прошлых веков, среди них несколько подозрительных парней, и существа Даррела самые подозрительные из всех них. Но забудь это! Помни только, что ты — на космическом корабле в веке таком далеком от твоего собственного, что нет даже записи о твоем времени в исторических книгах. Хорошенько подумай об этом.

Гарсон подумал и лег обратно, почти бездыханный, еще раз пораженный странным окружением. Но не было ощущения движения, вообще ничего ненормального. Мир был спокоен. Комната казалась непривычно большой палатой в больнице. После напряжения Гарсон позволил своему телу расслабиться, а полному богатому потоку мыслей — свободно литься. В этой горячей волне опасность, о которой рассказал ему Мэрфи, казалась плодом воображения, тенью вдали. Было только чудо, только Венера и этот безмолвный, быстро несущийся корабль.

Венера! Он позволил слову вращаться в своем разуме, и это оказалось возбуждающей интеллектуальной пищей, безмерно стимулирующей разум, оформленный и тренированный, как и ранее. Венера? В течение веков мечты людей достигали небес, буквально очарованные ошеломляющим умы фактом существования иных миров, таких же безбрежных, как и их собственные континенты, моря, реки, сокровища, которые невозможно подсчитать. А теперь для него все это стало реальностью. Перед этим фактом другие срочные дела просто таяли. Конечно, Норма должна быть спасена, а странное сообщение — доставлено. Но, если его судьба — остаться в этом мире до конца войны, то он бы не мог попросить большего, чем это пылающее чувство приключения, эта блестящая возможность узнать, увидеть и разобраться в раю для ученых.

Гарсон понял, что Мэрфи говорит.

— Ты знаешь, — голос соседа Гарсона был задумчивым, — возможно, как раз это могла быть хорошая идея — попытаться увидеть капитана. Мне надо будет поговорить с Деррелом прежде, чем действовать, но…

Гарсон вздохнул. Он вдруг почувствовал себя истощенным духовно и физически.

— Слушай, — сказал он устало, — минуту назад ты доказывал, что абсолютно невозможно для меня увидеть капитана, а сейчас тебе кажется, что это могло быть неплохой идеей и, таким образом, невозможное становится возможным.

Его слова прервал какой-то звук — странный свистящий звук, который будто давил на него. Сначала Гарсон увидел, что люди поднимаются с кроватей, группы, стоявшие в тихой беседе, расходятся. Через минуту, за исключением трех дюжин человек, не шелохнувшихся на своих кроватях, люди покинули палату через дверь. Когда дверь закрылась, слух Гарсона пронзил напряженный голос Мэрфи:

— Быстро! Помоги мне подняться и сесть в инвалидное кресло. Будь проклята моя парализованная нога, но мне нужно увидеться с Деррелом. Наступление не должно произойти, пока ты не попробуешь увидеться с капитаном. Быстрей, парень!