Андрей Негривода - Танго теней

• Название: Танго теней
• Автор: Андрей Негривода
• Жанр: Боевик

Господи! Дай мне разум и душевный покой принять то, что я не в силах изменить!.. Дай мне мужество и силы изменить то, что я могу! И дай мне мудрость, чтобы отличить одно от другого!.. Не смерть, а именно жизнь есть главное испытание мужества!.. Главное — никогда не сдаваться!!! Даже тогда, когда тебе кажется, что уже все потеряно, и уже ничего не изменить!..

---

— Ну, мне столько и не нужно! — Проговорил Ананьев. — А дело, Николай вот в чем!.. …Прошло минут двадцать с того момента, как эти двое мужчин уселись на скамейку, и бывший капитан третьего ранга Ананьев начал свой рассказ…

За все это время полковник Тесленко не перебил его ни единым словом! Но, по тому, как напряглись мышцы его лица, а в глазах загорелся странный огонек азарта, любому, более или менее внимательному наблюдателю было бы понятно, что этот рассказ не просто заинтересовал полковника, а вызвал и еще какую-то бурю эмоций, которую он, как истинный «рыцарь плаща и кинжала» пока умело скрывал… … — Вот такая история, Николай… — Проговорил, наконец, Ананьев. — Парня этого, Жака Рано, я не знаю! Но я знаю своего ученика Володьку Ечина! И если он говорит, то обязан этому парню жизнью, а теперь тому нужна помощь, чтобы во всем разобраться, то я ему доверяю на все сто процентов! Катран к себе плохого человека на километр не подпустит!

— Ну, понятно… — Проговорил задумчиво Тесленко, уже проворачивая в голове какие-то свои варианты. — А что от меня-то требуется конкретно?

— Я хочу, чтобы ты узнал, кто он этот парень… Сам-то он про себя ничего не помнит, но… Ваши-то, да и какие-то другие, «левые», к нему почему-то прицепились? И если твои коллеги действуют интеллигентно, то вторая команда — это просто бандиты!

— Послушай, Анатолий Иваныч… — Тесленко пристально посмотрел в глаза Деда. — Узнать-то я, наверняка, узнаю! Но… А если это какая-то спецоперация? Ты же понимаешь, Дед, что я не смогу тебе все рассказать…

Ананьев посмотрел куда-то вдоль бульвара, на снующих туда-сюда людей, на детишек, игравших мячом, и проговорил задумчиво:

— Ты хотя бы попробуй, Николай… А вдруг не все так секретно, как может казаться…

В голове полковника к тому времени, видимо, уже созрел какой-то план, потому что он встал, и куда-то заторопился:

— Хорошо, Анатолий Иваныч… Я сделаю все, что смогу… Будь на связи! — Он опять взглянул на часы и проговорил. — Прости, Дед… Служба! Надо бежать…

Ананьев тоже поднялся, пожал руку Тесленко, и проговорил, улыбнувшись грустно:

— Всегда ты торопился, старлей!.. Всегда тебе на месте не сиделось!.. Вечно искал себе приключения на свою…

— Так ведь жизнь такая, Дед! — Улыбнулся полковник. — Приходится постоянно торопиться, чтобы никто не обогнал!..

Он широким шагом, с видом опаздывающего куда-то человека зашагал по бульвару, а Ананьев посмотрел ему вслед, и тихо проговорил:

— Не изменился ты, старлей, хоть уже и полковничьи погоны носишь… Как был «гэбэшником», так им и остался…

И пошел неторопясь в другую сторону…

***

12 июня 2008 г.

Москва… Детская клиника онкозаболеваний…

Ради жизни…

…Сегодня был день посещений больных, и Анатолий Иванович Ананьев пришел навестить свою внучку…

Каждый раз, когда он приходил сюда, старому прожженному вояке казалось, что уже уходя, он оставлял в этом скорбном месте кусочек своего сердца…

Дело было даже не в том, что здесь находилась его внучка, и на спасение ее жизни надежда таяла ото дня ко дню…

Просто он видел не только свою умирающую Дашеньку, которой бы еще жить и жить, но и других, таких же невинных и несчастных детей…

И он был готов поменяться местами с любым из этих детишек, только бы спасти, хотя бы одну человеческую жизнь…

А потом, когда Дед приходил домой после таких посещений, он садился в глухом одиночестве в своей маленькой кухоньке, открывал бутылку водки, и выпивал ее без закуси…

И алкоголь не брал старого вояку…

Водка шла в его горло, словно в сухую землю…

Но боль… Боль в душе становилась не жгуче-острой, а тупой, ноющей и становилось хоть немного легче, и рассасывался ком в горле, не дававший дышать…

И было уже не так тяжело осознавать, что ничего для своей единственной внучки отставной боевой пловец сделать не может…

В такие дни, он уходил из этой больницы не сразу.

Обычно отставной «кап-три» садился на скамеечку в больничном парке, и сидел так по несколько часов, думая свои тяжкие думы… …Вот и сегодня все повторилось…

Ананьев просидел в парке почти до самого вечера, и уже собирался было уходить, чтобы опять в тишине своей московской «берлоги» проглотить пол-литра водки, когда…

— Вы позволите?

Не глядя на подошедшего, Ананьев подвинулся к краю скамейки, и проговорил угрюмо:

— Пожалуйста…

Из состояния прострации его вывел неожиданный вопрос:

— Ну что, Анатолий Иванович? Совсем плохо с Дашенькой?

Словно током ударило старого бопла — реакция была мгновенной!..

Он резко обернулся к говорившему, и, это было видно, уже был готов дать в морду тому, кто посмел так бесцеремонно влезть в святая святых его души. Ананьев хотел уже, было сказать что-то грубое в ответ, но…

Он вдруг понял, кто сидит рядом…

— А-а… Это ты, гнида… — «Кап-три» отстранился от своего незваного собеседника, словно это был не человек, а что-то мерзкое, типа слизняка. — Шел бы ты отсюда, подполковник, по своим паскудным делам, а? Мне с тобой одним воздухом дышать противно!

— А ты подыши, водолаз… Может, и надышишь чего!..

— Да пошел ты, подполковник… К нехорошей маме! — Ананьев резко встал, и плюнул под ноги собеседнику. — И без тебя настроение было поганое, а теперь и вовсе говно!

Он уже сделал пару-тройку шагов по аллее, когда услышал слова, брошенные ему в спину:

— Уже не подполковник, а генерал-майор… Время идет, Анатолий Иванович, а возможности Конторы как были огромными, так и остались… И внучку твою единственную, Ананьев, с помощью все той же, так тобой нелюбимой Конторы, можно вылечить!..

Отставной боевой пловец остановился так резко, словно натолкнулся на невидимую стену…

Он медленно повернулся к говорившему, и произнес глухим голосом:

— Помнится в последнюю нашу встречу, Гришин, ты обещал меня капитаном первого ранга сделать… А сделал позором Флота, без полагающейся пенсии и почестей… — Его глаза метали молнии. — Так что… Нет тебе веры, «супер»! Особенно если ты уже генеральские лампасы на свой зад натянул! Грош — цена твоим обещаниям!

— Тогда все было иначе, Ананьев! — Улыбнулся генерал. — А сейчас… Сейчас ты мне, совершенно неожиданно, к моему удивлению, поверь, стал очень нужен!

— А тогда, десять лет назад, в Красном море, я тебе был не нужен?!! И что? Ладно, я — старый уже, вечный «кап-три»… А вот на хрена ты молодому перспективному боевому и орденоносному офицеру жизнь сломал? Вот чего я никак понять не могу! — Ананьев даже не кричал, а просто выговаривал генералу старую обиду. — Командира группы перед всем Флотом опозорил… Ну, ладно… А парня-то за что?

— А вот как раз насчет тебя и Владимира Ечина, который теперь, как оказалось лейтенант-пенсионер Французского Легиона, у меня к тебе и разговор, Анатолий Иванович!.. — Улыбнулся Гришин. — И поверь мне, что разговор этот очень серьезный, если к тебе сам начальник Управления пришел!..

Дед посмотрел вверх, на зеленые кроны деревьев, и выдохнул:

— Колька… Тесленко… Полковник, мать твою!.. — Проговорил он с сожалением. — И ведь говорил же, что замначальника, а я старый дурак мимо ушей пропустил… А ведь двадцать лет назад таким тихим лопоухим лейтенантишком был… А вырос в большую гниду! Как и все вы в вашей вонючей Конторе…

— Ну, на полковника ты не наговаривай, Анатолий Иваныч! — проговорил снисходительно генерал. — Он хороший офицер… А разговор с тобой, и в самом деле очень серьезный… И о том, что я могу подключить возможности Управления и помочь твоей внучке — не пустые слова! Главное, чтобы ты сам этого захотел!.. Ну, что? Будет разговор?

Ананьев постоял на месте в тяжелом раздумье, и вернулся на скамейку:

— Ну? И че те от меня еще надо, «супер»? — Проговорил отставной бопл с презрением.

— Сначала, Анатолий, я расскажу тебе цену вопроса, так сказать… — Проговорил Гришин, и устроился на скамейке поудобнее.

Мимо них по аллее ходили какие-то люди, кто в больничной пижаме, кто в обычной одежде, и не обращали внимания, да они и не знали, что вот прямо здесь, у них под самым носом, сидят два заклятых врага, готовых в любую секунду вцепиться друг другу в глотку…

— Значит так, Анатолий… — Проговорил генерал, и посмотрел Деду в глаза. — Я обещаю, что твою внучку положат в нашу ведомственную клинику, и сделают все, чтобы ее вылечить! И вылечат! НАШИ врачи, думаю, сам догадываешься, получше иных заграничных будут!.. Это первое!

Гришин замолчал на полминуты, видимо ожидая вопросов, но Ананьев молчал, ожидая продолжение, и оно последовало:

— Так!.. Я так понимаю, что первый пункт принимается безоговорочно!.. Хорошо! Тогда дальше!.. — Генерал достал из плоского кожаного портфеля какую-то папку, и произнес. — Второе!.. Бывший капитан третьего ранга Ананьев будет восстановлен в звании и должности на Флоте, и ему в срок службы будут зачтены последних девять с половиной лет, начиная с 8 марта 1999 года… А отсюда, как следствие, с учетом выслуги, внеочередное звание «капитан первого ранга» со всеми полагающимися званию привилегиями и должностным окладом… При желании, «капраз» Ананьев сможет продолжить службу на любом из Флотов России, или в Генштабе ВМФ… Должность, соответствующую званию, подыщем — друзья есть… А может, даже, и повыше — ты же легендарная личность Дед, как оказалось на поверку…