Старец Ефрем Филофейский - Моя жизнь со Старцем Иосифом

• Название: Моя жизнь со Старцем Иосифом
• Автор: Старец Ефрем Филофейский
• Издательство: Ахтырский Свято-Троицкий монастырь
• Жанр: Религия
• Год: 2012
• ISBN: 978-966-2503-17-3

Личность и учение величайшего Старца XX века Иосифа Исихаста живо запечатлены в воспоминаниях его ученика и преемника архимандрита Ефрема, проигумена монастыря Филофей на Афоне, создателя и духовника православных греческих монастырей в Америке, наиболее почитаемого Старца современности. Перед читателем впервые раскрываются в такой полноте образ преподобного Старца Иосифа и его наука о монашеском образе жизни и спасении. Книга дает ответ на главные для христиан вопросы духовной жизни.

Перевод с греческого и примечания архимандрита Симеона (Гагатика).

---

— Ладно, ступай к отцу Артемию, пусть вырвет его тебе клещами.

Старец Артемий подвизался в скиту Святой Анны вместе с двумя послушниками. Он не изучал медицину в миру, но практиковал в скиту как врач. Отец Артемий был для нас благословением Божиим, ибо на тех скалах нам больше неоткуда было получить медицинскую помощь.

Но клещами — коренной зуб?! Мне ведь до тех пор зубов не удаляли, и я не знал, что это такое. И я, безмозглый тупица, пошел искать отца Артемия. Тогда вместе с нами уже жил отец Харалампий. [23] Увидев все это, он сказал:

— Ох-ох-ох, пропал парень. Живым он уже не вернется.

Итак, отправился я рвать зуб клещами. Дойдя до скита Святой Анны, там, в большой церкви, я взмолился:

— Святая Анна! Я не знаю, куда иду, прошу тебя, чтобы со мной не случилось ничего плохого. Прошу тебя, отними эту зубную боль.

И святая Анна меня услышала: боль прекратилась. Я сорвал пучок травы, откусил, пожевал — не болит. Вернулся назад. Старец спросил:

— Уже вырвал?

Я ему рассказал, что произошло.

— Ну, хорошо, коли так. Сиди теперь на месте. Повезло тебе.

Действительно, досталось бы мне у отца Артемия. Ведь откуда ему было знать, какой зуб болел? Вырвал бы он какой-нибудь другой.

Я рассказал об этом отцу Харалампию, и он заметил:

— Если бы ты к нему попал, то лишился бы чувств.

К счастью, меня услышала святая Анна!

* * *

Лишь тогда я понял, что со мной могло случиться, когда тот же самый зуб заболел у меня в Новом Скиту [24] два года спустя. Пошел я к Старцу:

— Благословите вырвать его.

— Ступай в Карею, вырви его и сегодня же возвращайся.

Чтобы добраться из Нового Скита до Кареи, [25] нужно сесть на кораблик до Дафни, это два-три часа пути, а оттуда подняться в Карею — еще два-три часа пешком. Очень сложно успеть туда и обратно за один день. Поэтому отцы обычно ночевали в Карее: или в какой-нибудь знакомой келлии, или в монастыре Кутлумуш, [26] рядом с Кареей. Но Старец мне сказал:

— В Карее не ночевать!

Итак, пошел я в Карею. Зубным врачом там был монах отец Никита. Это был первый зубной врач на Святой Горе. Очень опытный. Посмотрев мой зуб, он сказал:

— Да ты что! Зачем же я тебе, брат, буду удалять этот зуб? Не будем гневить Бога! Давай-ка я тебе его починю, такой прекрасненький зубик. Иначе позже тебе потребуются три искусственных зуба, а родного уже не будет.

— Старец сказал, чтобы ты его вырвал.

— Дай мне его тебе сделать. Ты — молодой парень, жаль его удалять и делать потом тебе искусственные зубы.

— Старец сказал его вырвать, так что рви его!

Ну что ж, тогда он все понял: глупый молодой монах выполняет послушание. Он мне сделал укол, тянул-тянул, перевел дух — и снова тянул. Тогда я понял, что было бы со мной в Святой Анне, с клещами. Наконец он мне его вырвал.

— Вот он, твой зуб. Я его оставлю себе, потому что вырван он зря.

Я сказал:

— Сколько с меня?

— Столько-то.

Я ему заплатил и собрался уходить.

— Куда это ты собрался? — спросил он меня.

— Возвращаюсь. Иду в Новый Скит.

— Как же это? А если случится кровотечение? Отвечать-то буду я!

— Будешь ты или не будешь отвечать, а я не могу остаться. Старец сказал вернуться, значит, вернусь.

— Да, с этим парнем не договоришься, он сумасшедший. Давай я тебе положу туда лекарство, чтобы остановилась кровь. А то случится у тебя в пути кровотечение — и будет у нас еще одна история. Когда придешь в Дафни, положи ватку с лекарством еще раз, а потом прополощи рот соленой водой.

— Хорошо.

Я пришел в Дафни, там мне положили ватку, и я двинулся дальше. Заодно прополоскал рот морской водой. И сразу — к Старцу. Два с половиной часа — подъем и еще два с половиной часа — спуск. Такая строгость. Старец нисколько не шутил. Он говорил тебе: «Терпение! И будь что будет».

Я не знаю, был ли еще такой святой человек на Афоне в двадцатом веке. Но он был строгий, властный и доблестный. «Или сделаю, или нет — точка!» У него была вера в Бога: если тебе суждено умереть, то умрешь.

Однако к концу жизни он исправил свое отношение к медицине. Когда наступили его последние дни, я заболел, но из послушания Старцу не обращался к врачу. Когда я подошел к Старцу и спросил, что мне делать, он ответил:

— Ты — парень болезненный. Тебе нужно будет обращаться к врачам. Не смотри на то, как поступал и относился к этому я. Ты слаб. Если тебе потребуются врач и лекарства, обращайся к врачам. Этот урок я не мог усвоить все эти годы. Лишь теперь, в старости, я его выучил. Сейчас, когда приблизился к концу, я понял, что надо быть снисходительным. Учащий должен всегда учиться, говорил мудрый Сократ. Вы — дети и нуждаетесь в медицинской помощи. Поэтому обращайся к врачу, принимай лекарства и все, что необходимо.

* * *

Каждый день мы таскали грузы, таскали на своих спинах. Ибо там не было не только машин, но даже и вьючных животных. Песок, дрова, продукты — все, в чем мы нуждались, доставлялось на наших спинах, иначе не получалось. Это было для нас большим мучением, большой трудностью.

Старец посылал нас пилить ели на отрогах Афона в нескольких часах пути. Подъем и спуск по лесистым ущельям… Мы поднимались, там был снег в несколько метров глубиной. Мы срубали ветки, затем связывали веревкой две верхушки срубленных деревьев между собой, концы стволов взваливали на плечи и так тащили их между скал к нашим каливам, чтобы строить келлии. Уходили мы утром, а возвращались на закате солнца. Возведенные нами каливы были построены нашей кровью.

Наши каливки… Сороконожки, змеи… Но мы были словно выкованы из стали. В Малой Святой Анне нам было не до шуток. Но ведь для этого мы сюда и пришли. Слава Тебе, Боже!

Старец говорил: «Сбегай к морю». Через десять минут я уже был внизу, прыгая через ступеньки, упав с которых и косточек не соберешь. Когда мы поднимались нагруженные, тогда обливались потом. Я думал: «Этот пот равносилен мученической крови». Эти светлые помыслы помогали мне с радостью поднимать груз.

* * *

У нас на Святой Горе не было молока. Если нам вдруг перепадала банка с концентрированным молоком, то, открыв ее, мы разбавляли его водой — и это был для нас пир. Хотя оно напоминало молоко только цветом. Вообще, настоящее молоко тогда достать было трудно, потому что всех овец попрятали от партизан. [27] Однажды мы услышали, что стадо овец оказалось неподалеку от полицейского поста у монастыря Святого Павла на высоте тысячи метров. И Старец сказал:

— Отец Афанасий, сходи-ка принеси нам немного молока, мы его вскипятим, покрошим туда хлеб и сделаем тюрю, как в нашем детстве.

— Схожу, Старче.

— Бери бидон, деньги, и завтра мы не будем готовить. Дождемся молока, сделаем тюрю, возьмем ложки и поедим все вместе.

Отправился бедный отец Афанасий. Но разве он мог вернуться вовремя? Сколько летал ворон, пока не вернулся к Ною с вестью о том, что прекратился потоп, столько ходил и отец Афанасий. Едва он дошел до перевала, как его захватили помыслы. И он сказал себе: «Что я, только с одним молоком вернусь? Схожу-ка я и принесу заодно помидоров из Каракалла». [28] Но чтобы попасть в Каракалл, нужно перебраться через перевал: это четыре-пять часов пути. Взял он в Каракалле помидоры и узнал, что в Моноксилите [29] сбор винограда. «Схожу-ка я теперь туда. Но зачем я туда потащу помидоры?» — подумал он. Моноксилит от Каракалла в десяти часах ходьбы. Положил он помидоры в бидон и спрятал его в ветвях дерева, чтобы взять на обратном пути. Отправился за молоком, а теперь пошел за виноградом. Собрал он там виноград, вернулся за помидорами, а они уже переспели, потекли. Страшный человек отец Афанасий! Оставил он виноград в Дафни и пошел опять в Каракалл: это еще десять часов ходьбы.

Тем временем Старец высматривал, по какой тропинке он вернется. Не видать. Старец сказал:

— Пропал отец Афанасий. Он так просто теперь не вернется. Его, видно, победили помыслы о помидорах и винограде. Что будем делать? Не пить нам молока. Малой, не сходить ли тебе?

— Схожу, Старче, буди благословенно.

— Тогда слушай. Бдение сделаем чуть короче, ты ляжешь спать в шесть, а я тебя разбужу, я спать не буду. Я тебя подниму в восемь, плюс три часа пути, итого одиннадцать. [30]

Я должен был пройти мимо скита Святой Анны, Нового Скита, монастыря Святого Павла и затем подняться наверх, на высоту тысячи метров. Проснуться нужно было ночью. Итак, я совершил бдение, исполнил правило и услышал, как Старец мне сказал: «Ложись, дитя, спать, я тебя подниму». Во сне я видел, как на меня напали бесы, чтобы я не пошел и не исполнил послушания. Но я им ответил: «Ничего у вас не выйдет, бесы». Старец меня разбудил без четверти восемь. Я сразу вскочил.

— Буди благословенно, отче, я иду.

Я не сказал Старцу про бесовское нападение, чтобы он не подумал, что я не хочу идти. Закинул торбу на спину, взял бидон для молока.