Юрий Соколов - Путь в Обитель Бога

• Название: Путь в Обитель Бога
• Автор: Юрий Соколов
• Жанр: Научная Фантастика

Попытка колонизации параллельных пространств окончилась катастрофой, потрясшей Великий Обруч Миров, к которому принадлежала Земля. Дивная планета Парадиз превратилась в ад, наполненный кровью и насилием, население еще двух планет почти полностью вымерло от эпидемий или было истреблено в ходе междоусобных войн. Новый Мир, возникший на обломках цивилизаций, напоминает шахматную доску, где место белых и черных клеток занимают Старые территории Земли и мрачные просторы планеты Додхар.

Достаточно сделать один шаг через Границы Соприкосновения, чтобы из березовой рощи или заброшенного земного города попасть в бесконечные лавовые поля или населенные чудовищами полуживые леса Додхара. В этом странном мире идет непрерывная борьба за выживание, и по нему предстоит пройти тем, кто поставил себе целью найти Колесницу Надзирателей – корабль давно исчезнувшей цивилизации, на котором можно улететь к центру Вселенной, в Обитель Бога.

---

Такая, как вот эта. Тропа бесконечно поворачивала и раздваивалась, ведущие в никуда дорожки петляли, оканчиваясь новыми развилками или лабиринтами, упирались в скалы или обрывались в кратеры. Самозванцу, решившему отыскать наш тайный приют, пришлось бы нелегко. А чтобы запутать тех, кому нечаянно повезло к нему пробраться, я периодически призывал своего разгребателя и кое-что менял на подступах к убежищу.

Чем дальше мы шли, тем живописнее становилась местность. Слой лавы, которой вулкан некогда залил округу, становился всё тоньше. Всё чаще из него выдавались отдельные скалы, стоявшие тут ещё до извержения — каменные островки в застывшем каменном океане. Когда-то рельеф местности здесь повышался. Волны лавы снова и снова наступали на возвышенность посреди плоской равнины, застывали, образуя обширные плоские ступени, накатывались вновь, однако не смогли взять приступом естественную цитадель. Тогда они обошли крепость с флангов, замкнули в кольцо, окружили этот кусок земли, но окончательно покорить его не сумели. Он так и остался в осаде — несколько пологих холмов, покрытых жёсткой травой. А лава текла всё дальше и дальше по равнине, поглощая её…

Таких участков в районе Ниора несколько, и этот ещё не самый большой.

— Господи, как приятно снова ступить на нормальную землю! — сказал я, когда мы выбрались на склон первого холма.

— С прошлого раза здесь могли прорасти гидры, — практично заметил Тотигай. — Смотри в оба!

Да, здесь росла не только трава, но и деревья. Куколки гидр, конечно, могут проходить и сквозь камень, однако, как и все остальные живые существа, они ищут наиболее лёгкий путь. А здесь вместо камня мягкая земля да глина, и множество деревьев, под которые можно замаскироваться. В последние годы гидры нацелились и на Старые территории проползать, там им вообще раздолье, да только прикидываться осинами и берёзами они не умеют. В земных лесах эти скелетоподобные чёрные чудища видны за версту — животные их боятся, птицы избегают, а на полевых мышах и бурундуках разжиреть сложно.

Кряхтя под тяжестью рюкзака, я нагнулся и принялся собирать камни. Набрав достаточно, швырнул один из них в крону ближайшего дерева — на пробу. Хотелось проверить свою точность с такой ношей на спине. Мелкие ветви, которые задел камень, заколыхались, но ни одна из них не попыталась его схватить. Как я и думал, дерево оказалось обычным. Мой снаряд сбил пару созревших почек, отскочил от перепонки между двумя ветками и упал вниз.

— До чего неудобно кидать с этим чёртовым рюкзаком, — пожаловался я.

— Да тут же недалеко, — сказал кербер. — Всего раз пять бросить.

Действительно, недалеко, и кидать камни придётся только в зарослях, где деревья стоят слишком густо для того, чтобы идти между ними без опаски — а таких мест мало. К тому же я и Тотигай бывали здесь так часто, что уже помнили расположение чуть ли не каждого дерева.

За всё время гидры пробрались сюда лишь два раза, и обеих мы подожгли, накидав к стволам сухого хвороста. Они потом ещё долго стояли так — страшные, обугленные, с поникшими ветвями-щупальцами, и медленно умирали. Жестокий способ, но крайне полезный, когда есть время. Швырять хворост приходится издалека, и надо следить, чтобы тварь хорошенько обгорела, зато потом ни одна куколка не решится прорастать там, где неделя за неделей издыхает её взрослая соплеменница. И после ещё долго на этом месте стоит запах смерти, который чувствуют другие гидры. Они как-то общаются между собой на примитивном уровне, хотя пока никому не удалось узнать, с помощью чего.

Вскоре мы добрались до Каменных Лбов. Примерно так их название переводится с родного языка керберов. Мне эта группа огромных валунов, между которых бил родник горькой додхарской воды, всегда напоминала монахов-отшельников, собравшихся в кружок для беседы, да так и застывших на своих местах. Они стояли вплотную друг к другу, оставляя внутри свободное пространство. В убежище вело два прохода. В первый мог свободно пройти человек, а через вторую, совсем узкую расселину, наружу вытекал ручей.

Открыв для себя Каменные Лбы, я убедил Тотигая прокопать под камнями потайной лаз. Он долго ворчал, но в итоге согласился с необходимостью оборудовать запасной выход, как и с тем, что ему это провернуть гораздо проще, чем мне. А во время работы настолько вошёл во вкус благоустройства нашего нового пристанища, что даже сделал внутри лаза небольшое боковое ответвление с крохотной пещеркой на конце, и мы устроили там что-то вроде склада для вещей, которые неудобно постоянно таскать с собой, но хотелось бы иметь под рукой на привале.

Теперь Тотигай остановился у «парадного» входа и долго принюхивался, желая убедиться, что внутри никого нет. Наконец фыркнул, мотнул головой, и мы прошли внутрь.

Первым делом я свалил с себя рюкзак, глядя на него почти с ненавистью. Силы во мне побольше, чем во многих других, но такая тяжесть вымотала и меня. Три дня похода по мехрану — по новому времени — и каждый следующий казался длиннее предыдущего. Самыми тяжёлыми оказались последние часы, когда я сегодня привесил автоматы на Тотигая, зато под завязку загрузился кониной.

И Книгой. Про Книгу я не забывал — и не собирался. При своём скромном размере весила она ненормально много, и казалась ещё тяжелее оттого, что я не знал, чего от неё ждать.

Когда мы ушли от места, где ибогалы устроили засаду на нукуманов, уже темнело. Темнело весь путь до Каменных Лбов, продолжало темнеть сейчас, и так бывало каждый вечер. Сутки после Проникновения что на Земле, что на Додхаре стали длиной сорок часов, а на Додхаре ещё и солнце такое огромное, что продолжает освещать местность долго после заката. Поэтому в наших широтах настоящая ночь длится всего часов семь — восемь, и ещё часов по пять приходится на долю вечерних и предрассветных сумерек.

Передохнув, я принялся разбирать рюкзак. Мясо лежало в самом низу, но иначе и нельзя. Вдруг мешок протечёт. Я похвалил себя за то, что не стал отрубать конскую ногу целиком, а разделал на месте, выбрав, что нужно, и не только от ноги. Оставалось положить куски в ручей подальше от родника, придавив их камнями. Пусть вымачивается.

Жрать мне хотелось невыносимо, однако торопиться не стоило. Сырое мясо додхарских животин, в том числе и нукуманских скакунов, для людей настоящая отрава. В жареном виде оно не намного лучше — от него начинаются боли в животе и галлюцинации, человек потом сам не свой несколько дней. Единственный способ — вымочить его в додхарской же воде, а после в ней и варить, желательно подольше. Ещё можно дать мясу отлежаться до тех пор, пока от него не пойдёт душок — чем сильнее тем лучше, да только тухлятину есть не очень-то приятно. На первых порах, сразу после Проникновения многие перетравились и мясом, и водой этой самой; потом ничего, адаптировались. Ведь что людей с толку сбивало — додхарские овощи, фрукты и всякую зелень можно есть без опаски, и многое ещё повкуснее будет, чем наше. Бормотуны, например, свои человечьи стада пасут же в Бродяжьем лесу, и народ только жиреет.

Додхарская вода горькая и противная, но в мехране, где-нибудь в районе того же Ниора, где один источник приходится на десять — двадцать квадратных километров и обнаружить его не так просто, выпьешь что угодно. Людям додхарскую воду пить помногу нельзя, особенно поначалу, пока не обвыклись. А в небольших дозах она даже целебная.

Я ко всему здешнему давно привык, как и остальные трофейщики. Могу уходить в мехран хоть на месяц, хоть на два. Но всё равно, на одном только мясе день за днём лучше не сидеть. Умереть не умрёшь, но крыша может съехать. Ибогальские галеты тоже не стоит лопать помногу, поэтому лучше разбавлять рацион за счёт овощей. Никакого сельского хозяйства на Додхаре нет, фермеров тоже, потому что здесь всё прекрасно растёт само по себе. Достаточно завернуть в Бродяжий лес или другое подобное место. В Бродяжьем лесу, правда, живут бормотуны, а это такая сволочь, что век бы с ними не встречаться. Хуже них только яйцеголовые, которые их приручили, или искусственно вывели, или из преисподней вытащили — не знаю, откуда они такую паскуду взяли; но если хочешь нормально питаться и хорошо себя чувствовать, то что ж поделать?

Додхарцам наша пища подходит немногим больше, чем нам ихняя. Но и они тоже помаленьку приспосабливаются.

А куда нам всем деваться, если Проникновение перетасовало наши миры, как карты в колоде?

Натурально — перетасовало. Но только это карты из двух разных колод. Пока рувимы не наложили заклятие на самолёты и прочую технику, некоторые научные ребята, вроде умников из Субайхи, пытались провести аэрофотосъёмку нашей общей новой планеты и рассматривали её через уцелевшие спутники. Рассказывают, что сверху она выглядит точно так же, как растрескавшаяся грязь в пересохшей луже. Островки — это Земля, вроде нашей Старой территории. Их, собственно, все и зовут Старыми территориями, если только не придумают для своего куска какое-то особенное название. А трещины между ними — Додхар.