Джейн Моррис - Испытание любовью

• Название: Испытание любовью
• Автор: Джейн Моррис
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-386-06150-0

Девушка с прекрасным именем Элизабет, которую назвали в честь ярчайшей звезды Голливуда, не мыслит свою жизнь без актерской карьеры. Удачливой ее не назовешь, но трудности и преграды — обычное дело на пути к вершине славы. Однажды она попадает на необычный кастинг и получает роль, но не в кино и не в театральной постановке. Ей придется изображать супругу известного и состоятельного человека. Красавчик и богач Ричард находится под прицелом многих незамужних дам, которые грезят о том, чтобы он обратил на них внимание. Циничный холостяк не верит в любовь и в институт брака и не торопится лишить себя свободы. Зачем ему нужен этот спектакль? Что и от кого он пытается скрыть, прибегнув к такому хитроумному способу? Что выйдет из всего этого? Вас ждет любовь, предательство, множество невероятных тайн, испытаний на прочность и неожиданных поворотов судьбы. Яркая романтическая линия, захватывающий сюжет, динамичное действие, невероятные декорации, тонкий психологизм и множество неожиданных сюжетных ходов не позволят читателям заскучать ни на минуту.

---

Еще мне нравится заводить романы с «новенькими» на работе. В этом есть что-то романтичное. На самом деле не только я увлечен служебными интрижками, мои приятели тоже с радостью разбавляют обыденное существование с помощью новобранок, пришедших в нашу фирму. Даже Джордж становится очень активным и задвигает своего Адама на потом. Наши романы с коллегами даже стали спортом и заработком — мы создали букмекерскую контору, и все втроем делаем ставку по солидной сумме на новую «лошадку». Кто ее укатает — тот срывает банк. Если она дает всем троим, то половину суммы забирает первый, а вторая часть ставок лежит до следующей «новобранки». Бывают и целомудренные, но очень редко. Обычно перед натиском хитрой вражеской силы открываются врата даже самой неприступной крепости. Мы заметили такую тенденцию: при щедрых дарах дамы становятся куда общительней. А если намекать на продолжительные отношения и стабильное финансирование они готовы снять свое белье почти сразу. Облом был всего три раза за пару лет. Первый случай — верная замужняя (мы ее прозвали «красная книга»), второй — религиозная фанатичка, ну, а третий самый безнадежный — лесбиянка. Не сыгравшие деньги мы оставляли до следующих претенденток, тогда способы завоевания становились более изощрение, а в стремлении к победе все средства были хороши. Надо сказать я рекордсмен по срыванию банка! Это мои маленькие победы, я храню их в памяти, как вояка ордена и медали.

Я вполне счастлив. Скучно правда становится периодами, когда однообразие утомляет, но в основном все меня устраивает. Мне думается, что я завершаю какую-то стадию в жизни и нахожусь в преддверии чего-то удивительного и необыкновенного, нового витка в моем существовании. Откуда это чувство возникло — трудно сказать и на что оно похоже, тоже не смогу объяснить. Какое-то волнение, беспокойство, тревога… Как перед первым поцелуем или сексом. Я поделился своими соображениями со своим сослуживцем Джорджем, он хихикнул застенчиво и сказал, что после того, как встретил своего Адама у него постоянно это ощущение.

Глава 2 Стенания Элизабет

— Мне очень жаль, но роль ты не получила! — сетовала агентша по имени Маргарет. — Значит, она была не твоей! Будут и другие пробы! До связи!

В маленькой тесной квартире был беспорядок. Очередное «нет» в бесконечном потоке отказов. Хватит ли сил ждать главную роль своей жизни, которая сделает из нее звезду?! Ни для кого не секрет, что карьера актрисы часто начинает набирать обороты к тридцати годам. Элизабет уже находилась у этой заветной черты и жаждала славы и признания.

— Ты не правильно ставишь себе цели! — утверждал Майкл — ее близкий друг, с которым они снимали квартиру напополам. Нью-Йорк был городом возможностей, при этом выживать в нем было непросто. Маленькую каморку в подворотне сдавала старуха-еврейка, она весьма предвзято относилась к жильцам и прежде чем пустить кого-либо, устраивала допрос с пристрастием. Майкл сразу покорил ее, в нем была необъяснимая магия, благодаря которой он мог решать любые вопросы. В карьере ему очень везло: обладая заурядной внешностью и типажом «парень с соседней улицы», он легко проходил пробы и играл друзей главных героев в сериалах, а также в нескольких пьесах. Театральные подмостки его манили всегда, он любил их намного больше чем кинематограф.

— Ты отказался от главной роли в сериале! Поверить не могу! — возмущалась девушка, разжевывая недоваренные макароны, которые слиплись и выглядели совсем неаппетитно.

— Я не могу согласиться на это предложение, потому что в таком случае у меня не будет возможности играть на сцене! — отвечал Майкл, повышая голос. Его очень злила безалаберность подруги и то, что она не понимает, как важна для него профессия и возможность пребывания на театральной площадке — особенное место, почти святое, только там он чувствовал себя по-настоящему счастливым. Кино он считал обманом, потому что не раз видел, как бездарные обаяшки становились национальными героями. Публика готова была кружить на руках тех, кто сверкает фарфором улыбки с экрана или притворяется мужественным, в душе этих говорящих голов из ящика была пустота. В храме искусства все было по-другому: ты перед зрителем и должен быть убедительным, чтобы в финале получить главный приз — благодарные аплодисменты.

Элизабет и Майкл приехали в Нью-Йорк из Англии. Выучившись в ведущей школе искусства в Лондоне — Национальной Академии музыкального и драматического искусства — оба направились на поиски счастья. На самом деле, покорить весь мир была мечта Элизабет. Она мечтала стать знаменитостью, как и актриса, в честь которой ее назвали. Лавры Тейлор не давали ей покоя, и она грезила о главных ролях и статьях в журналах. Майкл же серьезно жалел о том, что отказался от предложения, которое бывает раз в жизни: от возможности стать членом труппы Королевского Национального Театра Великобритании, в которую был приглашен сразу после того, как получил актерское образование. Он надеялся, что, находясь рядом с девушкой, без которой не мыслил своей жизни, все же получит шанс быть ей не только другом. Майкл любил эту взбалмошную смешливую девчонку с момента знакомства и был готов пожертвовать карьерой ради чувств. В Нью-Йорке он был востребован, в отличие от своей вдохновительницы. За него дрались агенты, и в результате актер получил возможность выбирать материал для работы. Отказывал он часто, чем бесил Элизабет.

— Два года я живу в Нью-Йорке, таскаю тарелки в кафе, обиваю тысячи порогов, чтобы получить хотя бы эпизод в телевизионном шоу. И каков результат?! За все время я получила два предложения: снялась в какой-то дурацкой рекламе и сыграла роль в театре глухонемой соседки маньяка, которая умирает почти в самом начале спектакля! Ты же поехал за компанию, и сразу получил все, чего желала я! Это была моя мечта! Ты украл ее у меня!

— Ты считаешь, что я виноват в том, что тебе не дают роли?! — воскликнул Майкл.

Молодой человек был взбешен и, схватив куртку, стремительно бросился на улицу. Так было всегда после их ссор. Он сбегал прогуливаться, чтобы не наговорить ей гадостей, не признаться, что чувствует себя обманутым и не обвинить в том, что она испоганила его будущее и отравила своим эгоизмом не только его, но и свое существование. Нервы актера были на пределе, и он в очередной раз поклялся себе поставить точку в этих невнятных взаимоотношениях.

Однажды Майкл пытался поговорить с ней о будущем:

— Тебе скоро тридцать, может пора подумать… о семье и детях? Найти достойного мужа, который будет добытчиком… Может даже вернуться в Англию…

— Ты серьезно?! Не верю, что ты мой друг! У меня ощущение будто в тебя вселилась моя покойная тетка Элис, которая с младых лет твердила мне, что предназначение женщины в детях! У самой-то их не было, видимо, поэтому у нее и съехала крыша!

Это был один из сотни разговоров, не принесших результата. Он страдал и снова обещал себе покончить с этим раз и навсегда.

— Я не обязан ее опекать! У нас нет будущего? Кто я для нее? Оруженосец? Она перешагнет через меня, как только в ее зубах окажется выгодный контракт! — бармен кивал и подливал Майклу еще виски.

Маленький занюханный бар за углом всегда готов был принять мелькающего на экране актера. К нему иногда подходили посетители, утверждая, что лицо знакомо и пару раз брали автографы.

На следующий день молодой мужчина проснулся с трескающейся от боли головой. Он с трудом вспомнил, как вернулся обратно после отчаянного заплыва в сорокаградусную печаль.

— Просыпайся, пьянь! И спеши со мной в кофейню — угощаю!

Элизабет скакала по его комнате, как мартышка, радуясь и беснуясь. Майкл не готов был поддержать ее праздник, потому что любое шевеление вызывало в нем приступ тошноты.

— Я бы хотела загудеть где-нибудь, а потом побродить по Манхеттену, вдохнуть воздух свободы и…

— Воздух? — усмехнулся он, чувствуя, что его снова подташнивает.

Эта ненормальная женщина все же имела над ним власть, через мгновения хмурый Майкл плелся рядом, ругая себя за слабохарактерность.

В кафе было шумно и накурено. У окна был свободен столик и настроение Элизабет значительно улучшилось.

— Это хороший знак, — твердила она скорее себе, чем ему.

Майкл заказал простой воды с лимоном, а его спутница — огромную чашку капучино, который обожала. Она часто оставляла над губой пенку, притворяясь усачом. Ее непосредственность иногда умиляла.

— Так что же мы празднуем, моя актриса?

— Мы празднуем важное событие! Мне позвонила моя агентша и шепеляво, но важно, возвестила, что у нее есть для меня роль в особенном проекте! — зачем-то шепотом произнесла она, взлохмачивая рыжие кудряшки. В такие моменты она становилась маленьким львенком, обаянию которого было сложно сопротивляться. Ее дурашливость время от времени находила различные выплески. К примеру, чтобы помочь другу избавиться от акцента, она наказывала его весьма изощренными способами, которые считала весьма действенными: сначала заставляла нацеплять лифчик — это было первое наказание. Следующий этап — поход на улицу в верхней части комплекта женского белья под светлой обтягивающей футболкой, ему пришлось в таком виде идти за жвачкой, и он чудом не отхватил неприятностей в неблагополучном районе Нью-Йорка. На этом его воспитание не закончилось: к бюстгальтеру добавилась еще одна деталь гардероба — чулки. В таком виде он готовил ужин. Чтобы разгуливать в таком виде вдоль квартала, нужно было быть отчаянным человеком. После этого не то что акцент — даже способность говорить — ставится под сомнение. Майкл начал максимально контролировать свое произношение и избавился от пагубного искажения звука и от желания пользоваться диалектом родных мест.