Наль Подольский - Расчленяй и властвуй

• Название: Расчленяй и властвуй
• Автор: Наль Подольский
• Издательство: Азбука : Терра
• Жанр: Триллер
• Год: 1997
• ISBN: 5-7684-0190-3

Остросюжетная детективно-фантастическая повесть об адвокате Самойлове.

В отличие от большинства своих коллег он охотно берется за «безнадежные» дела и потому закономерно сталкивается с монстрами преступного мира и неординарными, порой одиозными преступлениями. Ему постоянно приходится проводить собственные частные расследования, что, в сочетании с природным любопытством, втягивает его в разнообразные и отнюдь не безопасные приключения.

---

«Психушка», где содержался Смолин, размещалась на северо-западе, в Тушино. Они добрались до нее около четырех, и сонный вахтер сообщил им, что сегодняшний день «невпускной». Справочное бюро функционировало. Обитавшая в нем благообразная старушка, в ответ на сплетенную адвокатом жалостную историю, выяснила номер отделения Смолина и уговорила по телефону дежурную медсестру выйти в проходную.

Через несколько минут перед ними предстала рыжая девица с нахальными распутными глазами. Верхние пуговицы ее халата были расстегнуты, позволяя обозревать объемистые веснушчатые груди. Александру Петровичу показалось, что под халатом у нее никакой другой одежды нет.

Девица молча, без любопытства оглядела посетителей, и им стало ясно, что шоколадкой тут не отделаешься. Карина решилась принести в жертву общему делу нераспечатанный флакон духов.

— Мы в Москве один день, проездом, — по-свойски обратилась Карина к девице, стараясь придать своему взгляду достойное собеседницы нахальство. — Родственники Смолина хотели ему передать… — Она не без сожаления извлекла из сумочки французские духи.

Девица тщательно осмотрела флакон и упаковку, после чего облизнула губы мясистым красноватым языком:

— Ладно, идемте, — лениво произнесла она, опуская духи в карман.

Она провела их в прогулочный дворик своего отделения — небольшое, огороженное глухим забором пространство с двумя тополями и дощатой скамейкой. В данный момент здесь топталось десятка два людей в пижамах, по большей части старички и старушки, но было и несколько человек помоложе.

— А эти… тоже маразматики? — удивилась Карина.

— Да ты что? — возмутилась девица, вполне непринужденно переходя на «ты». — Мужики, что надо, с алкогольного отделения. Мы всегда несколько держим, если что отнести, переставить, те-то совсем дурачки… Вон твой Смолин, правее скамейки, на пижаме заплатка.

Сейчас Смолин явно находился в состоянии конфронтации с другим старичком. Кивая головой в такт собственным словам, он монотонно повторял:

— Чуня врет, Чуня врет, Чуня врет…

Тот, к кому он адресовался, сидел на скамейке и плакал, повизгивая тонким голосом; из уголка рта текла слюна.

— Опять обижают Чуню, придурки, — провожатая Самойловых решительно направилась в зону конфликта.

Ее приближение приободрило Чуню.

— А я говорю, рубал! — Всхлипнув, он поднялся со скамейки и попытался ударить обидчика, но потерял равновесие и, чтобы не упасть, вынужден был схватиться за его пижаму.

— Драться не сметь, накажу обоих! — Подоспев к месту происшествия, медсестра растащила их в стороны.

От предпринятых усилий на ее халате расстегнулась еще одна пуговица, и третий старичок, с огромными оттопыренными ушами, сунул нос к ней за пазуху, спеша насладиться открывшимся зрелищем.

— А ты убери мурло, еще мне слюней напустишь, — оставив в покое драчунов, она ладонью отодвинула лицо любопытного и вытерла руку о полу халата.

— Рубал, говорю, рубал, — настаивал на своем Чуня, продолжая хныкать.

— Рубал, рубал, — подтвердила девица, оборачиваясь к подошедшим Самойловым. — Чуня-то служил в коннице, говорит, саблей мог разрубить человека от плеча до седла, а эти придурки ему не верят. Вот он и плачет.

— И что, действительно мог разрубить? — удивился адвокат.

— Да кто же знает. Теперь, все одно, дурачок.

— А Смолин чем хвастается? — небрежно ввернула Карина.

— У него песня другая, все ждет какого-то Дегтярева. Как приедет, всех нас посадят.

— Ничуть не хуже, чем сабля, — заметил Александр Петрович, — его, надеюсь, не обижают?

— Не обижают, и даже боятся. — Девица в первый раз внимательно взглянула на адвоката. — Еще он всем тыкал старую газету, где будто бы про него написано. Из-за нее два раза с Чуней подрался, так я ее у него отобрала.

— Интересно бы посмотреть на эту газету, — глядя в небо, безразличным тоном обронила Карина.

Вместо ответа девица тоже задумчиво уставилась в небо, и Карина бесцеремонно сунула ей в карман халата большую плитку шоколада с орехами, вообще говоря, припасенную для Смолина.

— Пойду поищу, может быть, и не выкинула. — Медсестра направилась ко входу в здание, сделав по пути остановку около высокого угрюмого алкоголика. — Я сейчас, Фединька, а ты за дураками пока присмотри. — Положив ему на плечо руку, она потерлась о него бедрами и продолжила свой путь.

Карина и адвокат воспользовались паузой, чтобы вступить в контакт со Смолиным. Когда они подошли, он смерил их недружелюбным подозрительным взглядом и пробормотал, как показалось Александру Петровичу, что-то нелестное в их адрес.

— Это вам от Дегтярева, — сказала Карина, протягивая ему горсть конфет, все, что удалось наскрести в сумке.

Схватив конфеты, он настороженно огляделся, делал шаг назад и стал ссыпать конфеты в карман.

— Врете, все врете, Дегтярев приедет, всем вам будет… — Оборвав речь на полуслове, он радостно хихикнул и попытался развернуть конфету, но пальцы его не слушались. Тогда он остатками зубов оторвал конец фантика и принялся выкусывать конфету из обертки.

— Нас прислал Дегтярев, — продолжала отстаивать свою позицию Карина. — Он скоро приедет, а сейчас выполняет секретную работу в Америке. Что ему передать?

Ей тут же стало совестно: его рот приоткрылся, и отвисшая челюсть неподвижно застыла, а в глазах появились боль и отчаяние. Его померкший разум не мог справиться с возникшей задачей, и он, в силу странной и жестокой игры природы, осознавал это.

— Мы с Дегтяревым… мы с ним… — забормотал он поспешно и тотчас беспомощно замолчал.

— Что же вы делали с Дегтяревым? — вкрадчиво спросил Александр Петрович. — Трансплантацию?

— Мы с ним… мы с ним… — повторял Смолин, как испорченная граммофонная пластинка. — Поперхнувшись слюной, он стал по-рыбьи глотать ртом воздух.

— Оставь его, — попросила Карина, — это уже бесполезная жестокость.

Тем временем возвратилась рыжая девица.

— Держите газету и сваливайте отсюда, — заявила она без лишних церемоний, — старшая возникает, в окно вас увидела.

— А как с этим? — Карина недоуменно показала глазами на газету.

— Так я же тебе говорю: бери с собой. Я ему все равно не отдам. — Она злорадно фыркнула, видимо, у нее были свои счеты со Смолиным.

Адвокат ожидал, что, очутившись в машине, Карина немедленно погрузится в изучение газеты, но она ее рассеянно вертела в руках. Ей было явно не по себе.

— Не беспокойся, со мной все в порядке, — вяло улыбнулась она, отвечая на недоуменный взгляд мужа. — Я просто подумала, что эти люди уже никогда не наденут нормальной одежды, так и будут до смерти ходить в пижамах. Страшно.

— Ты полагаешь, в их судьбе это самое страшное?

— Не знаю… просто пришло в голову… извини, я готова заняться делом.

Пока Александр Петрович был занят выездом на кольцевую дорогу, Карина развернула на коленях газету и стала ее бегло просматривать. Вскоре, видя, с каким любопытством он косит глаза в ее сторону, она предложила:

— Я буду комментировать вслух. Газета «Совершенно секретно», есть только часть страниц… страницы с датой выхода нет, впрочем, это пустяк… заметки о рэкете, о торговле ураном, о коррупции в парламенте… а вот статья, у которой начало отсутствует, очень объемистая… судя по тексту, записки высокопоставленного кагебешника, сбежавшего на Запад… сплошное занудство, о том, как они воровали чертежи каких-то ракет… теперь он ругает начальство за продажность и тупость… а дальше абзац отчеркнут… О Мадонна! Это прямо касается нас! — Почувствовав, как резко вильнула машина, она добавила рассудительно: — Я думаю, наши головы будут целее, если мы сделаем короткую остановку.

Отчеркнут был следующий текст: «Тогда же мне пришлось обеспечивать две операции, связанные с пересадкой органов. Некие ловкие люди сумели убедить самое высокое руководство, что они в состоянии подготовить предназначенные к трансплантации органы таким образом, чтобы в них на биологическом уровне была закодирована коммунистическая идеология. Будучи имплантирован какому-либо западному государственному деятелю, такой „идеологизированный“ орган вызывал якобы духовное перерождение его носителя и заставлял постепенно менять политическую ориентацию в нашу пользу. Это были сложные дорогостоящие операции, в которых мы рисковали самой лучшей агентурой. Оценить объективно эффективность подобных акций вряд ли возможно. Андропов придавал им большое значение и курировал лично. Мне же казалось, что все это — высококвалифицированное шарлатанство. Конкретных случаев приводить здесь не буду, чтобы не повредить репутации весьма уважаемых в мире людей».

— Ты понял?! — Карина от возбуждения говорила громким и быстрым шепотом. — Все концы сходятся! Вспомни, кем был Солодков, чью почку украли? Оголтелый левый, как теперь говорят, красно-коричневый. И Петухов тоже. Значит, Хуарес отлично знает, какая «идеологизация» почки нужна Клавиному дружку… Надо же, с кем девчонка связалась… Но я не о том… Эффективно, неэффективно — дело второе, главное, они в это верят и готовы платить деньги. Теперь смотри дальше. Помнишь, полковник удивлялся, почему Хаштыков с приятелем застряли у Петухова? Ведь чтобы накачать человека спиртным, достаточно получаса. И сопоставь это с тем, что говорил Велесов — каждый орган активен в смысле восприятия информации в определенное время суток. Хаштыков дожидался указанного ему хозяином часа. И еще, Велесов говорил, и сам Дегтярев писал, о блокаде головного мозга. А как убили Петухова? Сунули головой под прицеп. По-моему, все яснее ясного: чтобы получить «идеологизированный» орган, нужно устроить «донору» черепно-мозговую травму в час, соответствующий информационной активности данного органа.