Джоди Пиколт - Роковое совпадение

• Название: Роковое совпадение
• Автор: Джоди Пиколт
• Жанр: Современная проза
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-9910-2547-8, 978-966-14-5645-6, 978-0-7434-2289-5

Заседание суда. Обвиняемый – священник. Грохот выстрела. Подсудимый падает… Правосудие свершилось? Женщина, решившаяся на этот страшный поступок, – помощница окружного прокурора, опытный юрист Нина Фрост. Она, как никто, понимает, как трудно бывает доказать вину подсудимого. Этот человек посмел надругаться над ее сыном, и он заслуживает смерти. Нина еще не знает, что убитый ею человек невиновен, он стал жертвой рокового совпадения. А настоящий преступник ищет новую мишень. Как теперь ей жить дальше? Кто отомстит за искалеченную жизнь ребенка и ее собственную изломанную судьбу?

---

Весь кошмар только начинается.

Он не мог! Я знаю это так же хорошо, как узнала за эти годы о Калебе все. Я вижу, как он в полночь прохаживается по коридору, придерживая крошечного Натаниэля за ножки, — единственное положение в котором наш ребенок, которого мучили колики, переставал кричать. Вспоминаю, как он сидит рядом со мной на выпускном Натаниэля в яслях, как он плачет, не стыдясь своих слез. Он хороший, сильный, уверенный мужчина — такому без колебаний доверишь свою жизнь и жизнь своего ребенка.

Но если я верю в невиновность Калеба, значит, я не верю Натаниэлю.

В памяти вспыхивают воспоминания. Как Калеб намекал, что виновным может оказаться Патрик. Зачем упоминать его имя, если не для того, чтобы снять подозрения с себя? Или как Калеб убеждал Натаниэля, что ему не нужно учить язык жестов, если он не хочет. Все это ради того, чтобы помешать ребенку сказать правду?

Мне и раньше доводилось встречать преступников, развращающих детей. На них нет ни клейма, ни ярлыка, ни татуировок, которые бы указывали на эти пороки. Они спрятаны под мягкой, отеческой улыбкой; они заткнуты в карманы застегнутой на все пуговицы рубашки. Они похожи на нас, и от этого становится еще страшнее — знать, что чудовища живут среди нас, и оставаться в дураках.

У них есть ни о чем не догадывающиеся невесты и жены, которые их любят.

Раньше я удивлялась, как матери не подозревали, что творится в их семьях. В их жизни должен был наступить момент, когда они осознанно принимали решение отвернуться и не видеть того, чего видеть не хотят. Раньше я думала, что ни одна жена не может спать с мужчиной и не знать, что творится у него в голове.

— Нина.

Моего плеча касается Моника Лафлам. Когда она успела приехать? У меня такое чувство, что я очнулась от комы. Я стряхиваю оцепенение и ищу взглядом Натаниэля. Он продолжает играть в кабинете психиатра игрушечной железной дорогой.

Чиновница из отдела опеки смотрит на меня, и я понимаю, что чего-то подобного она и ожидала. И не могу ее винить. На ее месте я подумала бы то же самое. Если честно, раньше бы подумала.

Мой голос безжизненно дребезжит:

— Вы уже обратились в полицию?

Моника кивает.

— Если я могу вам чем-то помочь…

Мне нужно отсюда уйти, и я не могу взять с собой Натаниэля. Мне больно об этом просить, но у меня сломался мой барометр доверия.

— Да, — говорю я. — Вы не присмотрите за моим сыном?

Я нахожу мужа на третьем объекте, он возводит каменный забор. Лицо Калеба сияет, когда он узнает мою машину. Он смотрит, как выхожу я, и ждет появления Натаниэля. Этого оказывается достаточно. Я подбегаю к Калебу и изо всех сил бью его по лицу.

— Нина! — Он хватает меня за руки. — Какого черта…

— Ты ублюдок! Как ты мог, Калеб? Как ты мог?!

Он отталкивает меня, поглаживая щеку. На ней ярко алеет след от моей руки. Отлично!

— Я не понимаю, о чем ты, — говорит Калеб. — Успокойся.

— Успокоиться? — взрываюсь я. — Выражусь яснее: Натаниэль сказал нам. Он рассказал, что ты с ним сделал.

— Я ничего ему не делал.

Одну долгую минуту я молчу, только испепеляю взглядом.

— Натаниэль сказал, что я… я… — запинается Калеб. — Это же смешно!

Они все так говорят, все преступники, поэтому мне и приходится их уличать.

— Только не смей говорить, что ты его любишь!

— Конечно люблю! — Калеб качает головой, словно пытаясь отогнать дурные мысли. — Я не знаю, что он сказал. Не знаю почему. Но, Нина, Господи Боже… Ради всего святого!

Я молчу. Каждый год, проведенный вместе, разворачивается перед глазами, пока мы оба не оказываемся по колено в воспоминаниях, которые не имеют значения. В широко распахнутых глазах Калеба стоят слезы.

— Нина, пожалуйста! Подумай, что ты говоришь!

Я опускаю глаза на свои руки: один кулак крепко сжимает второй. Это жест для предлога «в». В беде. В любви. В случае.

— Я думаю, что дети таких вещей не придумывают. Что Натаниэль ничего не выдумал. — Я поднимаю голову и смотрю на мужа. — Сегодня домой не приходи, — велю я и с величайшей осторожностью иду к машине, как будто у меня внутри разбитое сердце.

Калеб смотрит вслед удаляющимся габаритным огням Нининой машины. Пыль, которая взметнулась из-под ее колес, оседает, и пейзаж становится таким же, как и минуту назад. Но Калеб точно знает, что сейчас все совершенно по-другому, что назад дороги нет.

Он все отдал бы ради сына. Всегда так было и всегда так будет.

Калеб смотрит на забор. Чуть больше метра, но он возится с ним добрую часть дня. Пока его сын в кабинете психиатра переворачивал мир с ног на голову, Калеб поднимал камни и притирал их друг к другу. Однажды, когда они еще встречались с Ниной, он показал ей, как притирать камни, которые, казалось, невозможно соединить. « Все, что тебе нужно, — найти один общий край», — сказал он.

Например, как в данном случае этот кусок кварца с неровными краями совместить с плоским, низким песчаником? Калеб поднимает глыбу песчаника и швыряет на дорогу — тот разлетается на куски. Поднимает кварц и швыряет в лес за спиной. Он рушит стену, всю сделанную работу, камень за камнем. Потом опускается на кучу битого булыжника и прижимает грязные руки к глазам, оплакивая то, что невозможно склеить.

Мне нужно съездить еще в одно место. Я, как робот, вхожу в кабинет секретаря суда Восточного округа. Как я ни пыталась, но не могла отмахнуться от наворачивающихся слез. Это непрофессионально, но на такие мелочи мне плевать. Это личное дело, а не только работа.

— Где у вас лежат бланки охранных судебных ордеров на несовершеннолетних? — спрашиваю я секретаршу. Женщина в суде работает недавно, и я забыла, как ее зовут.

Она смотрит на меня, как будто боится ответить. Потом указывает на лоток. Заполняет для меня одну форму — я отвечаю ей чужим голосом.

Меня принимает судья Бартлетт.

— Нина. — Он знает меня, меня здесь все знают. — Чем я могу помочь?

Я протягиваю ему ордер и вздергиваю подбородок.

Дыши, говори, сосредоточься.

—Я заполнила его от лица своего сына, ваша честь. Я бы предпочла закрытое судебное заседание.

Судья одну долгую секунду смотрит на меня и берет из моих рук бумагу.

— Рассказывайте, — негромко просит он.

— Есть улики сексуального насилия. — Я намеренно стараюсь не упоминать имя Натаниэля. Этого я не вынесу. — А сегодня он указал на насильника — на своего отца.

На своего отца, не на моего мужа.

— А вы? — спрашивает судья Бартлетт. — С вами все в порядке?

Я качаю головой, плотно сжав губы. Я так крепко сжимаю руки, что пальцы немеют. Но не произношу ни слова.

— Если я смогу чем-то помочь… — бормочет судья. Но чем он может помочь? Разве здесь поможешь? Сколько ни предлагай. Уже все произошло. И в этом все дело.

Судья небрежно рисует скалистый пейзаж — ставит свою подпись внизу ордера.

— Вы ведь знаете, что это временная мера. В течение двадцати дней должно состояться слушание.

— Значит, у меня двадцать дней, чтобы решить это дело.

Он кивает:

— Нина, мне очень жаль.

Мне тоже. Как я не увидела того, что творится у меня под носом? Как не смогла защитить ребенка в реальном мире, умея делать это только в рамках судебной системы? Я сожалею обо всех принятых решениях, которые и привели меня к этому моменту. И еще я сожалею, что всю обратную дорогу, когда я еду за сыном, этот ордер прожигает мне дыру в кармане.

Дома существуют свои правила.

Застилай кровать по утрам. Дважды в день чисти зубы. Не таскай собаку за уши. Доедай овощи, даже если они не такие вкусные, как спагетти.

В детском саду свои правила.

Не забирайся на горку. Не подходи к качелям, когда на них кто-нибудь катается. Поднимай руку, соблюдая очередь, если хочешь что-то сказать. Принимай в игру всех желающих. Надевай халат, если хочешь порисовать.

Я знаю, существуют и другие правила.

Пристегивайся в машине.

Никогда не разговаривай с незнакомыми людьми.

Никому об этом не рассказывай, или гореть тебе в аду.

Глава 3

Оказывается, жизнь продолжается. Не существует каких-то правил свыше, которые выработали бы иммунитет к деталям только потому, что человек вынужден столкнуться лицом к лицу с бедой. Мусор продолжает вываливаться из мусорного ведра, по почте приходят счета, а рекламные агенты не дают поесть.