Владимир Лавров - Солнечные дети тёмной планеты

• Название: Солнечные дети тёмной планеты
• Автор: Владимир Лавров
• Жанр: Боевая фантастика

Далекое будущее. Где-то в космосе находится очень опасная планета. Главные герои — близнецы Найва (девочка) и Лейтане (мальчик) Лунтаевы возрастом десяти лет. Они живут с мамой, папой, дедушкой и младшим братом в пещере, вместе с несколькими тысячами своих соплеменников. По утрам все члены племени выходят на работы, чтобы заниматься земледелием, заготавливать дрова и другие ресурсы. По вечерам — если удается убежать от хищных ящеров, драконов и летающих полуразумных зверей (гарпий) — они возвращаются обратно, чтобы успеть к закрытию врат. Ночью врата не открывают в страхе перед ночными обитателями, которые намного опаснее дневных. Приключения начинаются, когда прилетает космический корабль для исследования планеты, да только вот незадача — все космонавты гибнут от нападения местных монстров… А ведь дети их предупреждали! Простая боевая фантастика — «убегайка от монстров», полностью написанная по сюжету моей дочери (9 лет на момент написания). Так что философии не ждите, только приключения.

Авторы:

Сюжет, характеры, имена — Анастасия Лаврова (возраст на момент создания книги — 9 лет).

Набор текста, технологии, боевые эпизоды — Владимир Лавров.

---

Знаками девушка — пилот показала нам, как закрывать входную дверь. Затем она приказала сжечь её тело. Мы не стали ходить в лес, — ящер мог вернуться, — и быстренько собрали сухую траву, благо её уже было много. Мы с Найвой перетащили скафандр с девушкой на огромную кучу сушняка. Девушка оказалась на удивление легкой. Серый высек камнем искру, и костёр вспыхнул. На секунду появился призрак бабушки. Призрак девушки последний раз появился над телом, помахал бабушке, нам, а затем стал подниматься над костром, истаивать и в конце концов исчез.

Тростник мы в этот день собирать не стали. Мы решили, что добыча и так хороша, спрятали её в мешки и вернулись домой. Сначала за нас испугались, потом нас ругали за то, что мы могли погибнуть в чужом корабле. Потом мама оглядела плед и подушку, папа — ножи, и взрослые решили, что стоит наведаться в корабль ещё раз.

После краткого перекуса Найва с Макуной начали готовиться к вечернему выступлению. Они одели свои голубые платья из лент, немного повторили танец, а потом заскучали. До выступления оставалось много времени. Мы решили сходить посмотреть на океан, на «козырёк» — так назывался небольшой плоский выступ в скале недалеко от входа в пещеру. «Что плохого может случиться с нами внутри Загородки, над входом в пещеру?» — думали мы. Плохое случилось. Не успели мы забраться на скалу, как Макуна обнаружила гнездо белых шершней. Вредные твари решили, что любимое место для прогулок детей подойдёт им для строительства домика. Нам повезло, что Макуна заметила их первой, до того, как их шершни — воины начали вылетать. Укус белого шершня у половины людей вызывает сильнейшую температуру на две недели, а другая половина сразу умирает. Эти твари ужасно упорные и преследуют всех, кто их потревожит, на протяжении километров. От них бегают даже тигры. Из скалы перед нами вылетела бабушка и показала знаками: «Убегайте!» Но мы и сами понимали, что с шершнями нельзя долго думать, и кинулись вниз.

Вести шершней за собой в пещеру было бы верхом свинства, и потому мы помчались к ближайшему озеру. «Озером» его называли с большой натяжкой, скорее, это была большая лужа, образованная слабым ручейком, стекающим с вершины скалы. Обычно в нём бултыхается малышня. Все, кому больше шести лет, залезать в него считают ниже своего достоинства. Но сейчас нам было не до выбора, достаточно было того, что оно покрывало нас с головой. Мы запрыгнули в лужу и сидели в ней три минуты. Шершни покружили над озером и улетели.

— Красавцы, — оценили нас воины у ворот, глядя на бальные платья девчонок, с которых стекали грязные потоки. Мы рассказали им, где искать гнездо шершней, и пошли домой. Завтра вождь выделит специальных воинов, которые в толстой одежде пойдут разорять гнездо. Оставлять гнездо так близко к пещере опасно.

Мама Макуны, наша мама и тётя Рупила, руководительница танцевальной группы, очень долго причитали над загубленными платьями:

— Ну и как вы теперь выйдете на сцену, без платьев? Публика не получит никакого удовольствия! Ну почему бы вам ни сидеть дома! — огорчалась больше всех тётя Рупила. Но в итоге всё-таки согласилась, чтобы девчонки выступали в обычном виде, с одними шариками.

Вечером Найва и Макуна выступала на сцене. Их выступление было успешным, даже слишком. В том смысле, что все бросили работу и стали смотреть, как моя сестрёнка с подружкой весело размахивали своими пушистыми шариками на руках, садились на шпагат и вертелись самым непредсказуемым образом. В конце их наградили бурными аплодисментами. Не зря Найва тренировалась столько лет.

Глава 4. Грабёж не удался

Уже с раннего утра мы все, включая дедушку, были у корабля. Мы хотели войти, но тут возникла заминка. Девушка — пилот показала нам, как закрывать дверь, но не показала, как её открывать. Мы дёргали дверь до боли в руках, но не добились никакого результата. Дёргать за ручки и вертеть их пробовали все, даже дедушка. Папа попытался поддеть её топором, но даже не смог поцарапать. После этого он долго гладил чужой металл, чесал за ушками и протяжно говорил: «Да-а». Я попытался потыкать в кнопки на всё ещё открытой бортовой панели управления, но это было ещё более бессмысленным делом: я не понимал ни одного символа на клавишах. Пока мы мучились, с неба спустился второй летучий корабль. Мася и Найва, стоявшие в дозоре, вовремя заметили его появление, и мы успели отбежать в сторону, как будто это мы тут так просто гуляем. Новый корабль не стал садиться и завис на высоте нескольких человеческих ростов (или роста взрослого хищного ящера).

Новый корабль нёс на борту тот же трёхцветный флаг, но уже с первого взгляда было видно, что это корабль совсем другого типа. Первый корабль был блестящим, гладким, с красивыми линиями — узорами вдоль корпуса. Новый корабль был неопределённого тёмного цвета, который можно было назвать только серо-бурым. Краска местами выцвела, а местами, наоборот, побурела. В некоторых местах были видны коричневые разводы, будто там текла вода и потом высохла. Кое-где обшивка нового корабля имела хорошо заметные вмятины. Когда из открывшейся двери посыпались высокие, прыгучие, очень резкие и громкоголосые мужики, я даже не удивился. С первого взгляда стало ясно, что те, кто посетил нас в первый раз, были очень молодыми людьми. Теперь к нам прибыли спасатели или воины. Или и то, и другое вместе.

Спасатели не обратили на нас никакого внимания и скрылись в старом корабле. Снаружи осталось только два человека, они заняли места по бокам от входной двери и выставили световые самострелы, настороженно поводя ими из стороны в сторону. Самострелы у них были куда крупнее тех, что были у первой команды. Вскоре спасатели вышли из корабля, некоторые держали в руках какие-то ящики. Сделали они это так быстро, что правильнее было бы сказать «высыпались». Внутри корабля громыхнуло. Корабль вздрогнул и осел на брюхо, уткнувшись носом в грунт и высоко задрав корму (до этого он стоял на выпущенных опорах). Для корабля этот полёт тоже стал последним. Это была очень грустная картина!

Спасатели бегло осмотрели обгоревший скафандр девушки, расплавили его до состояния маленькой лужицы металла и закопали то, что осталось. После это все члены группы, кроме одного, собрались под входной дверью своего корабля. Их начали по одному поднимать в корабль каким-то странным способом: ни троса, ни лестницы видно не было, человечек просто вдруг брал и взлетал на уровень двери. Из двери высовывалась рука и втягивала очередного товарища внутрь. Всё это спасатели проделали быстро, молча и деловито, по-прежнему делая вид, что нас нет. И только один из пришельцев соизволил заметить наше существование. Он сделал несколько шагов в нашу сторону и повелительно замахал рукой — подходите, мол. Подошли только мы с папой.

— Мы… плохо молвить ваш язык, — медленно и почти неузнаваемо начал говорить спасатель, — все, кто молвить хорошо и учить ваш молва с детства, есть погибнуть. Погибнуть есть очень удивление. Наши люди очень хороший броня. Ваш планета очень опасный. Мы изучать ваш планета, смотреть сверху — да, садиться — нет. Год после прилететь новые дети, они учить ваш молва и говорить хорошо, до этот срок мы только смотреть. Где ещё два одежда?

Папа стукнул в грудь кулаком и сказал:

— У меня.

— Хорошо. Вы её сожгли перед?

— Да. Людей сожгли и похоронили, забрали только металлическую одежду.

— Хорошо. Можешь оставить себе. Маленький, держи игрушку.

С этими словами спасатель протянул мне маленькую — меньше ладони — собачку. Папа перехватил игрушку ещё до того, как я успел её коснуться, осмотрел и только после этого отдал мне. Получилось не очень вежливо, но спасатель, кажется, не обиделся. Впрочем, об этом тяжело было судить, его лицо едва виднелось за толстым мутным стеклом доспехов.

Мне бы такие доспехи! Ни один ящер такие, наверное, не прокусит. Впрочем, ящеры — такие злые и хитрые бестии, что если они не смогут его прокусить, то тогда просто растопчут, из вредности. Нет, не нужны мне доспехи — только лишняя тяжесть, лучше уж бегать быстрее.

Я взял собачку в руки. Маленькая игрушка, на четырёх лапках, из материала, похожего на кость. Неожиданно спасатель наклонился, протянул руку к собачке и сказал так тихо, чтобы услышать мог только я:

— Иногда я смотреть её глаза и говорить её голос с тобой. Никому не говорить.

Рука у папы дёрнулась к ножу, но спасатель уже распрямился, а затем повернулся и ушел. Через несколько шагов он бросил, едва повернув голову:

— У вас опасный мир. Желаю успешный выживания и хороший охота.

Папочка удивился, услышав знакомое приветствие, но по привычке ответил: «Хорошей охоты». Так у нас всегда говорят, когда хотят вежливо проститься.

Я положил игрушку в карман на поясе и уже собрался начать раздумывать о том, как голос спасателя с летающего корабля может дойти до собачки, как вдруг произошло нечто совершенно неожиданное. Собачка зашевелилась, повернулась и высунула голову из кармана, чтобы наблюдать за происходящим. Это положение ей не понравилось, поэтому она опустилась на дно, немного разорвала лапами кожу, высунула голову в дырку, убрала обратно и так и застыла, продолжая наблюдать за обстановкой через дыру. Собачка была живая! Я утаил это событие, чтобы потом поделиться удивлением с Найвой. Родители не поймут, а то ещё и отберут собачку. Ох, что скажет мама, увидев новую дыру!