Елена Звездная - Будь моей ведьмой

• Название: Будь моей ведьмой
• Автор: Елена Звездная
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-699-70521-4

Самый вредный из людей — это сказочный злодей. А что делать, если злодей влюбился? Да не в кого-нибудь, а в тебя? Причем не просто злодей, а внук самого Кощея, который по вредности, злобности и расчетливости знаменитому предку не уступит, а вот обаяния и наглости у него куда как поболее будет. А еще он ревнивый собственник, чем и гордится. И тут уж не помогут ни армия воинственных белок, ни избушка на курьих ножках, ни все Яги разом. Да даже фолиант говорящий и обучательный не спасет.

Кстати, а вы в курсе, зачем сказочному злодею паспорт любимой девушки?

---

Ответа от мамы не дождалась, так как в следующий миг передо мной возникла пластиковая тарелочка с чизкейком и чашечка с кофе, и цветочек орхидеи на тарелочке рядом с чашечкой, а еще кто-то очень любимым голосом промурлыкал:

— Я тут вспомнил, что вы ничего не съели за завтраком, госпожа Стужева.

— Да не до еды было, господин Стужев, — ответила я, запрокинув голову.

Теплые, нежные и такие жадные губы мгновенно накрыли мои. Секунд на тридцать, после чего, чмокнув меня в носик, Саша уселся на парту и скомандовал мне:

— Завтракай, гастрит женщину не красит.

Я достала влажную салфетку, вытерла руки и взяла тарелочку с пироженкой.

— В учебной части был, — отчитался Князь. — Георгий Денисович ждет нас после пары, так что учись спокойно, Маргош, потом смотаемся по делам, потом к твоим, — он улыбнулся и протянул радостно-предвкушающе: — Потом домо-о-о-ой.

— Можно начать с последнего пункта, пожалуйста, — занудным тоном протянула я.

Стужев улыбнулся шире, подался ко мне и прошептал:

— Ну если ты настаиваешь…

Наваждение какое-то! Он, его голос, этот взгляд завораживающий и…

— Я ем, — капризно заявила мужу.

— Кушай-кушай. — Он снова вальяжно уселся прямо на парте. Потом огляделся и невинно поинтересовался: — А что это ваши такие пришибленные сегодня?

Даже оглядываться не хотела, я почему-то так и подумала, что все остались сидеть по местам, а тишина, потому что внимают каждому слову.

— Это не пришибленность, Саш, это шок, — прошептала только для него.

— Да? — изумился он, даже не пытаясь говорить тихо. — С чего бы?

Жуя вкуснятинку творожную, отложила тарелку, полезла в рюкзак, достала зеркальце, открыла, протянула Стужеву, так чтобы он собственное изображение узрел.

— Ну? — не понял Князь самого прямого из намеков.

Я прожевала, сглотнула, запила кофе и пояснила, но тоже шепотом:

— Понимаешь, ты и со мной. — Он не понимал, он, чуть вскинув левую бровь, со смесью непонимания и недоумения смотрел на меня. — Со мной, — поясняю повторно, левая бровь вскинулась чуть выше, — и чизкейк принес… с цветочком…

Я-то говорила шепотом, а вот Князь у нас без тормозов и потому спокойно, отнюдь не тихо и совсем не заботясь о психическом здоровье окружающих, переспросил:

— А что такого шокирующего в том, что я о любимой жене забочусь?

Кто-то грохнулся вместе со стулом. Стужев на этого кого-то с сомнением глянул, а я, уже понимая, что сейчас будет, беспомощно прошептала:

— Ключевое слово — жене. Хотя… — с сомнением на него взглянула, — любимой, говоришь? А что, нелюбимые тоже есть?!

На это Князь вполне сурово пригрозил:

— Покусаю.

Но я, доедая пирожное, задумчиво продолжила:

— Надо было вчера твой паспорт глянуть, а вдруг там еще печати имеются?

— И не только за попу, — продолжил бесполезное дело с угрозами Стужев.

Молча доела, отложила пустую тарелку и ложечку, взяла кофе. Молча.

— Я первый раз женился, серьезно, — обиженно сказал Князь.

Надо было смолчать, но:

— Да я так и поняла, — мило улыбнулась супругу. — Уровень организации свадебного торжества сказал о многом.

Замер, губы сжал, а в глазах смешинки.

— Ну, Ритуська, ну ты и вредина. — Стужев спрыгнул с парты, забрал пустую тарелку. Нагнулся, поцеловал и напомнил: — Зайду после пары.

— Хорошо, милый, — нежно ответила я.

Улыбнулся и ушел, счастливый такой. Мы с кофе тоже такие счастливые были, и даже прозвеневший звонок настроения ничуть не испортил, и появившаяся Ирина Владимировна, и взгляды отовсюду! Да вообще состояние улетное. А еще чувствовался тонкий аромат орхидеи.

Недолго я улыбалась.

— Ильева, — Ирина Владимировна прошла, встала за кафедрой и, пристально глядя на меня, продолжила: — Мне тут в учебной части сообщили, что у некоторых фамилия поменялась… Это правда?

Под проницательным взглядом поверх очков ни врать, ни увиливать не вышло бы, и я просто молча кивнула.

— Стужева?! — полувопросительно-полуутвердительно произнесла Ирина Владимировна.

Снова кивнула. И на меня с таким сочувствием посмотрели!

Стоило бы, наверное, смолчать, но я не выдержала и решительно сказала:

— Нормальный он парень.

На меня такой взгляд бросили, что даже нехорошо стало.

— Куда твои родители смотрели? — только и сказала Ирина Владимировна, а затем вернулась к лекции.

Я не писала ничего. Не могла просто. Барабанила ручкой по столу, гипнотизировала взглядом цветочек и… и гнала прочь от себя страшные мысли. Страшные, пугающие… ага, про характер поганый. Но характер у Князя действительно отвратительный, с этим даже я спорить не буду, злобный, авторитарный, на всех наплевательский и без тормозов. Знаем, все знаем. Сочувствую ли я себе? Пока не очень. Пока состояние такое: обзывается — шок. И где-то неверие в происходящее, но в то же время я все больше чувствовала себя счастливой. Очень счастливой. Мне так хорошо, спокойно и светло еще никогда не было. И ни с кем. А то что характер у него такой, так и у меня не сахар и…

А потом как пыльным мешочком из-за уголочка — я замужем! Замужем! Реально и даже печать в паспорте есть! И…

— Ильева… тьфу ты, Стужева! — прикрикнула преподаватель.

Молча открыла тетрадь и принялась записывать. Писалась всего одна фраза: «Я замужем, Я замужем, Я замужем, Я замужем», через сорок повторов само собой записалось: «Жизнь кончена». Такой несчастной себя почувствовала. Представились горы грязных носков, дети сопливые, нет, Ромочку я люблю и что такое дети — знаю, но мои собственные, гипотетические, мне представились грязными, сопливенькими, с ручонками, которые они ко мне протягивают, и словами: «Мама, кушать». А гипотетический Стужев-муж представился с пивом, в линялых трусах-семейках, на затасканном диване и перед телевизором… И характер поганый. И я вся такая несчастная…

Одинокая слезинка шмякнулась на тетрадь.

Завибрировал телефон, подтянула к себе ближе, открыла сообщение от Саши:

«Чего делаешь?».

«Плачу», — честность в супружеских отношениях — это главное.

Мгновенно пришел вопрос:

«Что случилось? Рита, я сейчас приду, сиди там!».

«Да ничего не случилось, все хорошо, пара у меня».

Секунд двадцать никакой реакции, затем вопрос:

«А плачешь чего?»

«Мне меня жалко».

И правда, так жалко.

«Почему?» — вот даже в электронном сообщении чувствовалось, что вопрос был хмурым.

«Мне все сочувствуют», — призналась я.

«Почему?»

Он что, издевается?

«Потому что характер у тебя, Стужев, поганый!» — не выдержала я.

С минуту мне ничего не писали, затем пришло сообщение:

«Это единственная причина?».

Ну я и сорвалась:

«Я замужем… только сейчас вдруг поняла! Замужем! Это все, жизнь уже кончена! Впереди грязные носки, памперсы, супчики всякие и ты пьяный в трусах-семейках с пивом у телика! И футбол! Ненавижу футбол!».

И отправила. Все сообщение взяла и отправила.

И тут в коридоре раздался хохот! Громкий такой, с издевательскими нотками!

«Стужев, ты что, за дверью?!» — догадалась я.

Смех прекратился.

Затем на телефон пришло сообщение:

«Носки стираю себе сам, трусы тоже, расслабься. Семейки, кстати, не ношу. Футбол не смотрю. На случай памперсов есть Генри, Иван и привидение, пока привидение одно, но если захочешь, я тебе их сотню призову. А теперь хватит реветь, собирай рюкзак, пара через минуту закончится».

И не успела я дочитать и за себя порадоваться, как он добил:

«А характер да — поганый. Мне тебя тоже так жалко».

Ответить я ничего не успела, потому что прозвенел звонок. Вместе со всеми записала параграфы к самостоятельному изучению и уже было поднялась, когда услышала:

— Ильева, ко мне подойди, — причем тон у Ирины Владимировны был очень нехороший.

Мне даже не по себе стало. Но едва первый человек вышел из аудитории, как сразу вошел Саша, и преподаватель, отрицательно мотнув головой, торопливо собралась и вышла. И как это понимать?

Подошедший Стужев внимательно вгляделся в мое лицо и мрачно спросил:

— Что?

— Норм, — отмахнулась я, пытаясь закинуть рюкзак на плечо.

Рюкзак был отобран в полете, и вдруг все застыло! Замерли мои одногруппники, а дверь захлопнулась сама, без чьей-либо помощи, в следующее мгновение, схватив меня за запястье, Стужев рванул на себя, прижал и тихо, зло спросил:

— Марго, ты мне доверяешь?

Хороший вопрос. Интересный даже! И все замерло, даже пыль в свете солнечных лучей, и мир оцепенел тоже, а в глазах Князя жесткий вопрос. Хороший такой вопрос, глубокий.

— Саш, — попыталась вырваться.

— Маргошша, — рык с шипением — это жутковато, как оказалось. — На меня посмотри и скажи честно — ты мне доверяешь?