Тиффани де Бартоло - Как убить рок-звезду

• Название: Как убить рок-звезду
• Автор: Тиффани де Бартоло
• Издательство: Амфора. ТИД Амфора
• Жанр: Зарубежное современное
• Год: 2006
• ISBN: 5-367-00095-9

Это история Элизы Силум, молодого музыкального обозревателя, и Пола Хадсона. талантливого автора песен и лидера группы «Бананафиш». Чтобы стать настоящей рок-звездой, он вынужден бороться с «музыкальными язычниками и бессмысленными поп-дикарями», с Винклами – менеджерами и продюсерами, со своеобразной фобией Элизы… Однако Полу уготована судьба лузера и самоубийцы. Хотя любовь и искусство могут все воскресить…

В мире полно людей, которые нам больше не нужны, но которые пытаются сделать из нас своих рабов. У них своя музыка, а у нас – своя. Их музыка – это бессмысленные кошмары, душащие нас по ночам, но если бы их не было, нам не с чем было бы сравнивать наши Песни Свободы. И тогда мы не знали бы их силы, как нельзя знать силу ветра, если он не встречает на своем пути никаких препятствий.

---

Такую аналогию предложил мне Дут Влэкман в номере кливлендского отеля, когда мы ели чизбургеры и картошку фри.

Дуг сказал, что радиоэфир наводнен теми, кого он назвал «музыкальными язычниками и бессмысленными поп-дикарями». Они почти не пишут песен сами, а если и пишут, то ничего хорошего не выходит, но они одеваются как рокеры, танцуют и синхронно двигают губами, они искушены в искусстве саморекламы, и главное – они соблюдают правила игры. Дуг взял мой диктофон и прямо в микрофон раздельно произнес: «Никто и никогда не совершал революций, соблюдая правила игры».

Разумеется, он был циничен. Но он рос в шестидесятые годы – в волшебную эпоху волнений и перемен, когда новое было действительно новым и у людей была надежда. Рок-н-ролл, гражданские права, люди, гуляющие по Луне… Он протестовал против войн и проповедовал свободу выбора для женщин. Он заработал право на свое мнение.

Дуг сказал, что та Америка, которую он знал раньше, превратилась теперь в пристанище потерянных, сбитых с толку и жадных. Он сказал, что мы живем в стране, которая ценит коммерцию выше искусства и позволяет середнякам процветать, размножаться и отравлять радиоволны, экраны телевизоров и кинотеатров и печатные страницы, как токсичные отходы отравляют воду и землю.

– Время от времени что-нибудь стоящее просачивается через узкую щель, но в наши дни это случается очень редко.

– Как вы думаете, почему так редко?

Он уже выпил полбутылки вина к этому времени. И заводил сам себя.

– Я расскажу тебе об одной из причин, почему это бывает редко. Потому что звукозаписывающие компании стали сейчас просто маленькими подразделениями огромных многопрофильных корпораций – потому и редко. Часто директор такой компании – просто чиновник среднего звена, основная обязанность которого – лизать задницу хозяевам. Он ни хрена не знает о музыке, и она его не волнует. Его работа – продавать записи. И ему не нужен хороший слух, ему нужно хорошее знание маркетинга. И это еще не все. Еще сюда вмешивается политика. Политика!

– Как же тогда можно объяснить ват успех? Дуг почесал висок, что он делал всегда, когда задумывался.

– Когда я начинал, все было по-другому. Это ведь был шестьдесят шестой год. То, что мы делали тогда, было относительно новым. Дилан делал фолк-рок, «Битлз» завоевывали мир, а я пришел из лагеря блюзов – белый парень, который пытался петь госпелы скрипучим голосом и под гитару. Но если бы сейчас мне было двадцать четыре года и я записал ту же самую пластинку, как ты думаешь – много экземпляров было бы продано?

– Это кощунство, – сказала я. Я не могла представить мира без песен Дуга Блэкмана. – Ваша музыка изменила мою жизнь.

Я рассказала Дугу, как в первый раз была на его концерте – в кливлендском «Колизеуме» в 1990 году, когда только вышел альбом «Жизнь, которую ты спасаешь, может оказаться твоей». Мне было шестнадцать лет, и прошло всего несколько недель после неудачной попытки перерезать себе вены кухонным ножом. Естественно, я была в глубокой депрессии. Мы с Верой и Майклом сидели в четвертом ряду, места девять, десять и одиннадцать. И когда Дуглас появился на сцене с красной «Гибсон» в руках и выдал «День, когда я стал призраком», а на глазах у него, по-моему, были слезы, мне показалось, что он говорит прямо со мной.

– Эта песня научила меня мужеству. И напомнила об одной вещи, которую я давно знала» но забыла: если ты чувствуешь – значит, ты жив. Даже если ты чувствуешь только боль.

– Вот в этом и магия, – сказал Дуг. – Поэтому и надо спасать умирающего. Потому что позже он может спасти тебя.

– Спаси Спасителя, – сказала я.

– Сечешь, Элиза Силум?

– Секу, мистер Блэкман.

Весь концерт я вспоминала слова Дуга. «66» была одной из самых плохих групп, которые я когда-либо видела или слышала. Мне казалось, что вместо усилителей они воткнули вилки своих гитар в бочонок с гелием. Все девушки в зале были одеты так же, как Аманда Странк – обесцвеченная, довольно потасканная блондинка средней привлекательности, единственный талант которой состоял в том, что она умела произносить слово «fuck» и поднимать юбку одновременно.

Аудитория орала и аплодировала, как будто слушала «Битлз».

После концерта я дошла до парка на площади Томпкинса, села на скамейку и долго смотрела на слово «надежда», вырезанное на каменной балюстраде фонтана. Потом начала записывать свои впечатления от концерта, а в голове все время звучали слова Дуга: «Скажи мне, что ты слушаешь, и я скажу тебе, кто ты».

Музыкальные язычники, бессмысленные поп-дикари?

Я вспомнила, Пол говорил мне, что встречался с Амандой Странк. Я написала «сука» в скобках рядом с ее именем, сама удивилась и быстро зачиркала написанное так энергично, что на бумаге образовалась треугольная дырка.

Большинство кафе и баров в Ист-Виллидж еще работали. Они были заполнены стильными людьми со стильными прическами в стильной одежде. Я заметила парня в кобальтового цвета рубашке, чья поза напомнила мне об Адаме. Он тоже обычно стоял так же разбалансированно и отклонившись от вертикали – живое воплощение Пизанской башни.

Интересно, как бы я чувствовала себя в Нью-Йорке, если бы со мной был Адам? Я не хотела, чтобы он был здесь. Я больше не скучала по нему. Но я скучала по тому, чем он был для меня – по руке, за которую можно держаться, по иллюзии защищенности.

Я медленно шла по А авеню и удивлялась, что можно чувствовать себя абсолютно одинокой, когда вокруг так много людей.

На Хьюстон-стрит я обнаружила «Кольца Сатурна». Вывеска гласила:

«БАНАНАФИШ» В ВЕРХ. ЗАЛЕ КАЖДЫЙ ЧТВ.

Я позвонила Вере, чтобы предложить ей посидеть в «Кольцах», но она уже была в постели. Я попробовала пригласить Майкла – он все еще репетировал. Я спросила, нельзя ли мне прийти и послушать их.

– Сегодня не самый удачный день, – ответил он. – В другой раз обязательно.

Я зашла внутрь и огляделась: главный зал был небольшим, с очень низким потолком и весь черный – стены, пол, столы и стулья, даже стойка бара были выкрашены в черный цвет. В левом углу была лестница – тоже черная, которая, вероятно, вела к сцене.

В зале было только двое посетителей – молодая пара, сидящая за столиком в дальнем углу, и здоровый бармен. Я присела за столик и сообщила ему, что мой брат – участник «Бананафиш».

– Который? – спросил он.

– Майкл.

– Который?

– Ну да, – засмеялась я. – Силум. Гитарист.

Бармен покивал одобрительно. У него двигался только один глаз.

Второй был стеклянным и не очень хорошо вставленным – он был выпученным, и я боялась, что если бармен почему-нибудь разволнуется, глаз выпадет прямо мне на колени.

Он спросил, что я буду пить, и я заказала единственный напиток, который употребляла:

– Воду, пожалуйста. Но налейте ее в стакан для мартини и бросьте туда оливку, если можно.

Пока он наливал в бокал воду и клал в нее оливку, он успел рассказать мне, как можно завести машину, если забыл дома ключ зажигания. При этом он несколько раз упомянул красный провод и предупредил, что, если я не буду с ним осторожна, меня вполне может убить током. Еще он сказал, что его зовут Иоанн Креститель, а когда я засомневалась, признался, что на самом деле его имя Джон Барнаби. А кличка появилась благодаря его профессии.

– Разношу святую воду, – пояснил он. – Почему я никогда не видел вас на концертах?

– Я недавно приехала в Нью-Йорк.

Я попросила налить еще воды, и он предложил:

– Может, плеснуть туда немного водки?

– Нет, только воду, пожалуйста. И еще одну оливку, если только за нее не придется платить.

– Вы друг Билла?

Я не поняла, что он имеет в виду. Джон объяснил, что это сленговое название для анонимных алкоголиков. Он сам дружит с Биллом уже двадцать лет.

– Нет, – сказала я, – я просто не пью.

– Почему?

Мне не хотелось углубляться в это. Рассказывать о том, как в старших классах школы и в колледже все напивались каждые выходные, и я видела, как потом их выворачивает наизнанку, и какими идиотами они становятся, и как это было противно, и как я отказывалась принимать в этом участие, хотя популярности мне это не прибавляло.

– Просто я не решаюсь глотать жидкости, которые могут гореть, – ответила я.

Джон улыбнулся и налил мне воду.

– Раз вы здесь новенькая, я должен дать вам важный совет. – Он взял красную зубочистку в виде маленькой шпаги, нанизал на нее три зеленые оливки, фаршированные перцем, и опустил все это в мой бокал. – За счет заведения. А сейчас слушайте внимательно и запоминайте: если вы идете по улице, а какой-нибудь псих начинает стрелять, делайте следующее: ни в коем случае не смотрите ему в глаза и продолжайте идти. Поняли? Просто спокойно идите в противоположную сторону. Если он профессиональный киллер – ваши шансы равны нулю. Но если нет – просто какой-то почтовый работник решил развлечься, – он вряд ли сможет попасть в движущуюся мишень.