Андрей Венков - Казаки против Наполеона. От Дона до Парижа

• Название: Казаки против Наполеона. От Дона до Парижа
• Автор: Андрей Венков
• Издательство: Вече
• Жанр: История
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-4444-1160-5

Новая книга известного российского историка А.В. Венкова рассказывает об участии донского казачества в Заграничном походе Русской армии в 1813—1814 гг. Наряду с описанием боевых действий, автор рассказывает о военной подготовке казачества, особенностях тактики, принципах организации разведки и охранения, униформе.

В 1813 г. казачество стало основной ударной силой Русской армии. Казаки отличились во всех крупных боях и сражениях Заграничного похода и внесли значительный вклад в разгром армии Наполеона.

---

Конопка узнал о приближении русских заранее, в 3 часа ночи, и приказал трубить тревогу. Обе генеральши вместе с частью 3-го гвардейского уланского полка (4 офицера и 250 солдат) и полковой кассой направились в Голынку, к паромной переправе через реку Щару. Сам Конопка собрал остатки полка и пошел на Дзенциолы.

Согласно польским источникам, поляки долго сопротивлялись, трижды выбивали русских гусар из города, но не смогли противостоять всему отряду Чаплица{587}. Согласно рапорту Чаплица, «генерал Конопка с новоформированной польской конной гвардией выбежал из города и после был преследован нашими войсками верст до 30»{588}.

Отряд Чаплица разделился. Отряд конно-артиллерийского капитана И.К. Арнольда (100 гусар и 50 казаков) погнался за генеральскими женами и их конвоем. «С большим трудом генеральским женам удалось переправиться на пароме за реку (22 октября они благополучно добрались через Деречин до Вильно), однако из их эскорта, пытавшегося остановить русских в восьми километрах от Голынки, мало кто спасся. Во время погони отряд Арнольда взял 202 пленных (включая двух офицеров) и захватил под Голынкой полковую кассу, в которой было 34 662 франка (5062 злотых)»{589}. Чаплиц догнал самого Конопку и рассеял его отряд. «Те, кто сумел уйти от погони, проскакали до самого Вильно, сея по пути панику. Всего в плен к русским попали 247 человек: сам генерал Ян Конопка (легко раненный пикой, он был сбит с лошади и пленен казачьим полковником Г.А. Дячкиным), 13 офицеров (среди них майор Юзеф Хлусович, начальники эскадрона Адам Бержинский и Адам Солтан), 42 унтер-офицера, 5 трубачей, 170 рядовых и 16 нестроевых. В бою 19 октября погибло не более 14 литовских кавалеристов, тогда как русские потеряли лишь 7 человек (одного убитым и шесть ранеными). Следует иметь в виду, что недоформированный кавалерийский полк, разбитый при Слониме, имел молодой и совершенно необстрелянный рядовой состав, хотя его командные кадры, взятые из 1-го полка шеволежеров-улан Императорской гвардии, обладали немалым боевым опытом»{590}.

«Лишившись своего начальника, весь волонтерный полк разбежался, что имело важные последствия и на остальные формирования в Литве, —отмечал А.Л. Михайловский-Данилевский. — Они приведены были в тем больший страх, что полк Коношей почитался ядром сих скопищ, состоя из офицеров лучших фамилий и таких, которые в Испанской войне, особенно при осаде Сарагосы, приобрели себе известность и поляками почитались за неодолимых витязей»{591}.

Более удачно сложилась судьба формируемой в это время в Вильно татарской кавалерийской части под командованием литовского татарина Мустафы Мурзы Ахматовича. Ахматович организовал первый эскадрон татарской кавалерии (4 капитана, 7 лейтенантов, около 100 унтер-офицеров и рядовых), включенный в гвардию.

«Его солдатам в качестве головного убора полагается желтый тюрбан, отделанный зеленым и малиновым цветами, а в качестве форменной одежды — синяя куртка с желтым сутажом, малиновый жилет, желтый пояс, синие широкие штаны. Они должны иметь на вооружении пику с бело-зеленым флюгером и саблю в железных ножнах»{592}.

Во время боев под Вильно 10—11 декабря 1812 г. татарский эскадрон потерял 90 человек убитыми и ранеными, включая всех офицеров. Был убит и его первый командир, начальник эскадрона Ахматович.

В конечном итоге в марте 1813 г. татарская рота (50 человек) под командованием капитана Самуэля Мурзы Улана вошла в состав 1-го шеволежерского уланского полка и вместе с этим полком приняла участие во всех сражениях 1813 г.{593}.

Как видим, на французской службе было три польских кавалерийских полка, которые Наполеон мог противопоставить казакам. Этого явно не хватало. Существовал еще один полк шеволежеров, 9-й, сформированный из поляков и жителей Гамбурга и носивший романтическое название «красные уланы Гамбурга», но во время похода 1812 г. он себя особо не проявил. Шесть французских полков шеволежеров (наспех переученные драгуны) сразу же были распределены по кирасирским дивизиям. «Антиказачьими» эти полки можно было считать весьма условно. Основную массу кавалерии, имевшей опыт борьбы с казаками, поставило Наполеону герцогство Варшавское — часть Польши, после 3-го раздела отходившая Пруссии, а затем расширенная за счет австрийской Галиции.

Во время войны Наполеона с Пруссией польские патриоты опубликовали 3 ноября 1806 г. манифест о созыве Посполитого рушения — всеобщего конного шляхетского ополчения. В ответ на призыв под Ловичем к 25 декабря собралось около 4 тысяч кавалеристов.

Традиционно ополченцы делились на хоругви по сто шляхтичей. Эти сто шляхтичей выбирали трех офицеров. Шляхтичи, выступавшие в качестве рядовых, именовались «товарищами» и составляли первую шеренгу, их крепостные, называвшиеся «пахолками», находились во второй шеренге. Вооружение каждого кавалериста состояло из сабли и пистолета или карабина. Традиционным оружием была пика длиною 3 метра.

1 января 1807 г. ополченцы приняли торжественную клятву, но затем примерно половина их разошлась по домам{594}. За счет одних дворян и их «пахолков» сформировать многочисленную кавалерию было невозможно, и ее набрали за счет так называемых «дымовых» наборов, когда община либо деревня обязывались выставить одного рекрута с конем с 40 домов либо дворов.

После окончания войны в 1807 г. по распоряжению генерального инспектора кавалерии генерала Александра Рожнецкого конные полки основательно почистили, многих солдат перевели в другие рода войск. А для пополнения кавалерии было постановлено проводить регулярный набор рекрутов.

С 1808 г. набор осуществлялся путем жеребьевки среди приписанных мужчин в возрасте от 21 до 28 лет. Срок службы определялся в 6 лет. От набора можно было откупиться, уплатив установленную сумму. Лошадей также набирали принудительно — сорок домов должны были предоставить по одному коню, годному для службы, с полной экипировкой{595}.

К 1809 г. удалось сформировать 6 полков: 1-й, 4-й и 5-й конно-егерские и 2-й, 3-й и 6-й уланские.

После победоносной войны 1809 г., когда к Герцогству Варшавскому отошла часть земель Австрийской империи, населенных поляками и украинцами, в польской армии были сформированы новые полки: 8, 11, 12, 15, 16 уланские, 14-й кирасирский, 13-й гусарский. На территории Герцогства Варшавского дополнительно набрали еще три полка — 7-й и 9-й уланские и 10-й гусарский.

30 марта 1810 г. саксонский король Фридрих-Август (Герцогство Варшавское входило в состав королевства Саксония. — А.В.) утвердил новую организацию польской армии, согласно которой по штату в войске Герцогства Варшавского должно было быть 15 полков легкой кавалерии, состоящих из 4 эскадронов, по две роты в каждом, в роте по 100 чел., и одного полка кирасир, состоящего из двух эскадронов. Всего кавалерия насчитывала 124 роты, общей численностью 12 400 чел.{596}.

Таким образом, кавалерийский полк имел 54 офицера, 112 унтер-офицеров, 8 кузнецов, 16 трубачей и 632 кавалериста. Общая численность составляла 832 чел. и 16 воспитанников.

В феврале 1812 г., готовясь к войне с Россией, численность роты увеличили до 120 чел.

Всю войну 1812 г. польские кавалеристы провели в первых рядах наполеоновских войск. «Поляки неизменно сражались в авангарде, сдерживали противника, находясь в арьергарде, охраняли коммуникации. И, наконец, когда от Великой армии остались лишь толпы деморализованных, сбитых в кучки голодных бродяг, едва способных держать оружие, польские кавалеристы остались одними из немногих солдат, сохранивших хоть какую-то боеспособность, благодаря своему несгибаемому характеру и бережному отношению к своим лошадям… Сражаясь бок о бок с французскими кавалеристами, поляки с ужасом отмечали, что те практически не заботятся о своих лошадях. Это привело к огромному падежу лошадей буквально с первых дней войны…

Самой первой из наполеоновских войск в Москву вступила 2-я дивизия легкой кавалерии (которой прежде командовал Себастьяни), в том числе 16-я «иностранная» бригада, которой в тот момент командовал полковник Толиньский и в которую входил 10-й польский полк «золотых гусар»{597}.

Когда начались холода, выяснилось, что только польская кавалерия готова драться в зимних условиях. «Из всей Великой армии 1812 г. только лошади польских кавалерийских полков (не только уланских, но и всех прочих), а также артиллерийских и обозных войск великого Герцогства Варшавского имели подковы с шипами, позволяющие передвигаться по льду»{598}.

Стойкость польской кавалерии отмечал М.И. Платов. В рапорте П.И. Багратиону от 28 июня при препровождении пленных он писал: «Что все они переранены, то это от того, что по упорству их до тех пор, пока не собьют с лошади, они не сдавались»{599}.

И все же польская кавалерия не могла справиться с казаками. П.И. Багратион писал М.И. Платову 2 июля 1812 г.: «Вы не слабее неприятельской кавалерии и в лучшем духе, а сверх того и открытые места дадут все Вам выгоды»{600}. Первые серьезные бои под Миром и Романово подтвердили превосходство казаков. «Это дело имело большие последствия в нравственном отношении, — писал известный русский полководец И.Ф. Паскевич. — В кавалерии или бьют всегда, или всегда же бывают биты. Все зависит от первого успеха. Платову необходимо было разбить неприятеля под Миром, чтобы остановить хвастовство и наглость поляков. Еще раз только под Романовым арьергард наш был атакован, но истребил совершенно первый конноегерский и один гренадерский полк неприятеля, и зато армия после того и не слыхала о страшной, как говорят, польской кавалерии, которой у Наполеона было до 20 тыс. Авангард его не преследовал уже, а только наблюдал за 2-й армиею»{601}.