Лин Картер - Конан Бессмертный

• Название: Конан Бессмертный
• Автор: Лин Картер
• Издательство: Эксмо, Домино
• Жанр: Героическая фантастика
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-699-03901-2

Конан-киммериец рожден фантазией Роберта Ирвина Говарда. Из историй о подвигах Конана сложился героический эпос.

В данном издании впервые под одной обложкой собраны все рассказы и повести Р. Говарда о Конане, не изданные при жизни писателя, а также истории, начатые Р. Говардом, но законченные другими авторами. В книгу также вошли произведения о Конане, созданные Л. Картером, Л. Спрэг Де Кампом и Б. Нибергом на основе материалов из архива Р. Говарда.

На сегодняшний день написаны сотни книг о приключениях отважного варвара. И именно это позволяет утверждать: Конан жил, Конан жив, Конан бессмертен!

---

Томбалку пробуждался от послеполуденной дремы; всюду появлялись темнокожие люди в белых одеждах. Эмерик был поражен размерами города в пустыне и этой странной смесью культуры и варварства, сквозившей здесь повсюду. В просторных дворах святилищ раскрашенные шаманы в перьях плясали и трясли священными костями, рядом сумрачные жрецы пели легенды своих народов, а угрюмые философы спорили о природе богов и человека.

Чем ближе подъезжали всадники к центральной площади, тем больше народа становилось вокруг, и все они, казалось, торопились в том же направлении. Вскоре улицы оказались запружены людьми, и Конану пришлось криком расчищать дорогу.

На краю площади они спешились, и киммериец бросил поводья лошадей человеку, которого подозвал из толпы, а затем принялся проталкиваться вперед, к двум тронам, стоявшим на другом конце площади. Лисса уцепилась за Эмерика, и они последовали за варваром.

Вокруг площади чернокожие копейщики выстроились в каре. Костры, разведенные по четырем углам, высвечивали их большие овальные щиты, обтянутые слоновьей кожей, длинные лезвия копий, страусиные перья и львиные гривы, украшавшие их прическу; белки глаз и зубы сверкали на лоснящихся черных лицах.

В центре площади к столбу был привязан человек. Он был обнажен до набедренной повязки — крепкий, мускулистый и смуглокожий, с грубыми чертами лица. Перед ним танцевал шаман. Черная кожа едва угадывалась под разноцветной раскраской, лысая голова напоминала череп. Перья и обезьяньи шкурки мотались туда-сюда, в то время как он отплясывал перед небольшим треножником, под которым теплился огонь, и дым возносился к небу тонкой струйкой.

Позади столба стояли два трона, сложенные из кирпича, украшенные осколками цветного стекла, с поручнями из цельных слоновьих бивней. Оба трона стояли на едином помосте, к которому вели широкие ступени. На правом восседал огромный толстый негр в длинном белом бурнусе и в странном головном уборе, куда был вделан львиный череп и страусиные перья.

Другой трон был не занят, владелец его стоял рядом, худощавый, смуглокожий, с ястребиным профилем. На нем также было белое одеяние, а на голове красовался украшенный самоцветами тюрбан. Потрясая кулаками, он выкрикивал проклятия в сторону толстяка, а стражники за троном смущенно наблюдали за происходящим. Эмерик, подойдя ближе вслед за Конаном, услышал:

— Ты лжешь! Аския сам прислал этих змей, чтобы найти повод уничтожить Дауру! Если ты не прекратишь это издевательство, клянусь, будет война! Проклятые дикари, мы перебьем вас всех до единого! — Голос его поднялся до визга. — Немедленно сделай, как я сказал! Останови Аскию, а не то, клянусь Джилом Беспощадным…

Он потянулся за ятаганом, стражники взяли копья на изготовку. Толстый негр расхохотался, глядя на разъяренного соперника.

Конан, протолкавшись через ряды копейщиков, взбежал по кирпичным ступеням и встал между двумя монархами.

— Лучше держи руки подальше от меча, Зехбех, — проворчал он и повернулся к другому. — Что тут происходит, Сакумбе?

Чернокожий король хмыкнул.

— Даура рассчитывал отделаться от меня и подослал ко мне змей. Бр-р! Гадюки в постели, аспиды в одежде, мамбы, падающие с перекрытий… Три мои жены погибли от укусов, не считая рабов и прислуги. Аския с помощью колдовства узнал, что повинен в этом Даура, а мои люди застали его с поличным. Смотри, Конан, Аския уже забил козла. Скоро появятся его демоны.

Обернувшись вслед за Конаном, Эмерик взглянул на привязанную к столбу жертву, перед которой истекал кровью козел. Аския читал последнее заклинание. Он визжал, метался из стороны в сторону, кружился на месте и тряс костями. Дым от треножника сгустился и излучал призрачное сияние.

Наступила ночь. Звезды, ярко вспыхнувшие на небосводе, сделались тускло-багровыми, на лик луны словно набросили алый покров. Костры едва тлели по углам площади. Трескучий голос донесся откуда-то сверху, и язык его не был известен никому из простых смертных. Затем раздался звук, похожий на хлопанье кожистых крыльев.

Аския застыл, выпрямившись, протянув руки и запрокинув украшенную перьями голову, а затем затянул долгое заклинание, состоявшее из вереницы имен. У Эмерика волосы встали дыбом, ибо среди прочих бессмысленных звуков он явственно различил имя «Оллам-онга», повторенное трижды.

Даура завопил так громко, что почти заглушил заклятья Аскии. В мерцающем свете костров, в дыму, валившем от треножника, Эмерик почти не видел, что происходит. Кажется, кто-то нападал на Дауру, а тот отбивался и кричал.

У основания столба, к которому был привязан колдун, появилась и стала расти лужа крови. Страшные раны покрыли его тело, хотя не было видно никого, кто мог бы их нанести. Вопли его стихли до всхлипов, а затем и вовсе прекратились, но тело все так же дергалось в путах, словно с ним играла некая незримая сила. Что-то белое сверкнуло на трупе Дауры, затем еще и еще. С ужасом Эмерик осознал, что это были кости…

Луна вновь стала серебристой, звезды на небе засияли, подобно самоцветам, вспыхнули костры по углам площади. При свете стал виден скелет, привязанный к столбу, в луже собственной крови. Король Сакумбе произнес звучным мелодичным голосом:

— Вот и нет больше предателя Дауры. Так, а теперь Зехбех… Клянусь Аджуджо, куда подевался этот негодяй?

Зехбех исчез, пока все взоры были прикованы к происходящему на площади.

— Конан, — обернулся к варвару Сакумбе, — думаю, тебе лучше собрать воинов. Едва ли мой собрат-король просидит эту ночь сложа руки.

Конан подтолкнул Эмерика вперед.

— Король Сакумбе, это Эмерик из Аквилонии, мой бывший соратник по оружию. Пусть он будет моим помощником. Эмерик, вам с девушкой лучше оставаться пока при короле, поскольку города вы не знаете. Убьют вас чего доброго, если влезете в драку.

— Я рад знакомству с другом доблестного Амры, — провозгласил Сакумбе. — Зачисли его на довольствие, Конан, и поднимай воинов… клянусь Деркето, этот негодяй не терял даром времени! Смотри!

Откуда-то издалека донесся странный шум. Соскочив с помоста, Конан бросился отдавать приказания чернокожим командирам. Гонцы его бросились врассыпную. Вдали послышался рокот барабанов, по которым отбивали дробь коричневые ладони.

На другом конце площади возник отряд обряженных в белое всадников. Размахивая копьями и ятаганами, они принялись теснить чернокожих. Не устояв перед их натиском, негры-копейщики дрогнули, ряды их смешались, один за другим падали они под ударами клинков. Стражи Сакумбе сплотились вокруг помоста с двумя тронами.

Вся дрожа, Лисса прижалась к Эмерику.

— Кто с кем сражается? — шепотом спросила она.

— Это афаки Зехбеха, — пояснил юноша. — Они пытаются убить черного короля, чтобы их вождь стал единственным правителем.

— Они пробьются к трону? — Она указала на людей, яростно дерущихся на площади.

Пожав плечами, Эмерик покосился на Сакумбе. Негритянский король раскачивался на троне, немало не встревоженный происходящим. Подняв к губам золотой кубок, он отхлебнул вина. Затем протянул второй кубок Эмерику.

— Должно быть, ты умираешь от жажды, белый, ведь после долгой дороги у тебя не было времени передохнуть, — сказал он. — Пей!

Эмерик поделился питьем с Лиссой. Лошадиное ржание, стук копыт, лязг оружия и крики раненых сливались в чудовищную какофонию. Повысив голос, чтобы перекричать шум, Эмерик заметил:

— Ты, владыка, должно быть, отважный человек, если можешь оставаться столь безучастным ко всему. Или же… — Эмерик осекся, не договорив.

— Или же глупец, — закончил за него король, рассмеявшись. — Нет, я просто трезво смотрю на вещи. Я слишком толст, чтобы скрыться от солдат, тем более от всадников. Так что стоит мне обратиться в бегство, как мой народ закричит, что все пропало, и бросит меня на произвол судьбы. Но если я останусь здесь, есть шанс, что… А, вот и они!

Черные воины хлынули на площадь, и ход сражения изменился. Там и тут конники-афаки начали отступать. Раненые лошади вставали на дыбы и падали, погребая под собой всадников, других стаскивали на землю мощные черные руки или выбивали из седла копьями. Вскоре хрипло запела труба. Оставшиеся афаки развернули коней и поскакали прочь. Шум битвы стих.

Наступило безмолвие, если не считать стонов раненых. С боковых улиц вышли темнокожие женщины в поисках родни, чтобы унести уцелевших и оплакать погибших.

Сакумбе невозмутимо восседал на троне, потягивая вино, когда появился Конан с окровавленным мечом в руке, в сопровождении черных воинов.

— Зехбеху удалось бежать с большинством афаков, — объявил он. — Мне пришлось слегка остудить пыл твоих парней, чтобы они не перебили жен и детей афаков. Они могут нам понадобиться в качестве заложников.