Нина Демидова - Писарев

• Название: Писарев
• Автор: Нина Демидова
• Издательство: Мысль
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1969

В книге излагается жизненный и творческий путь замечательного русского философа и общественно-политического деятеля Д. И. Писарева, бесстрашно выступившего против реакционных порядков царской России. Автор раскрывает оригинальность философской концепции мыслителя, эволюцию его воззрений. В «Приложении» даются отрывки из произведений Д. И. Писарева.

---

Проблема писаревского реализма в общих чертах рассматривалась в исследованиях Л. Плоткина и Ю. Сорокина и несколько глубже в книге А. Галактионова и П. Никандрова «История русской философии».

Задача данной работы, примыкающей к упомянутым исследованиям, состоит в том, чтобы показать тот сложный, эскизно очерченный самим Писаревым путь, которым он шел от абстрактных общечеловеческих идеалов к революционному демократизму, а также раскрыть «теорию реализма» как обобщение мировоззрения Писарева.

I. Переворот

Жизнь Д. И. Писарева (1840–1868) была короткой, но яркой и своеобразной. Самые первые данные его биографии говорят о том, что он шел типичным путем способного дворянского юноши, и как будто не было оснований предполагать, что в будущем он выйдет из колеи, ведущей его прямо к ученой или государственной карьере. И вот в сообщениях Шелгунова, Скабичевского и других современников Писарева мы находим сведения, которые говорят о каком-то глубоком внутреннем перевороте, рассеявшем его «умственные потемки» и приведшем к полному изменению взглядов. Умственные потемки… Что же было их причиной? И чем был обусловлен переход от потемок к свету?

Детство и юность Писарева протекали в уютной семейной обстановке в одном из родовых помещичьих имений Тульской губернии— деревне Грунец Новосильского уезда. В связи с ранней смертью отца все заботы о сыне взяла на себя мать, Варвара Дмитриевна Писарева, женщина воспитанная и образованная. И хотя мальчик рос несколько застенчивым, он рано усвоил светские манеры, свободно говорил по-французски и восхищал всех сметливостью. За свою доброту, кротость и покладистость характера, за честность, правдивость и исключительную искренность он был прозван домашними «хрустальной коробочкой». Его постоянное окружение составляли мать, бабушка, няня Фекла да наезжающие время от времени родственники. Жизнь маленького Писарева, отгороженная от неприглядных сторон крепостнической России, текла ровно и спокойно.

Этот покой не был нарушен и тогда, когда одиннадцатилетний Писарев был отправлен в петербургскую гимназию. Здесь он находился под не менее трогательной опекой семейства дяди. Система классической гимназии хотя и не способствовала расширению его кругозора, но привила ему такие ценные качества, как трудолюбие, настойчивость и прилежание. «Я, — вспоминал позже Писарев, — принадлежал в гимназии к разряду овец: я не злился и не умничал, уроки зубрил твердо, на экзаменах отвечал красноречиво и почтительно, и в награду за все эти несомненные достоинства был признан „преуспевающим“» (9, стр. 10). Как и все примерные гимназисты, Писарев слепо верил в авторитеты, воспитывался на полубожественных образах «Илиады» и «Одиссеи», увлекался героями Дюма и Купера. К серьезным журнальным статьям он относился пренебрежительно, считая их скучными. Русских же писателей Пушкина, Лермонтова, Гоголя, Кольцова и других «знал только по именам», так как «„Евгений Онегин“ и „Герой нашего времени“ считались произведениями безнравственными, а Гоголь — писателем сальным и в порядочном обществе совершенно неуместным. Тургенев допускался… „Записки охотника“ ласкали как-то мой слух, но остановиться и задуматься над впечатлением было для меня немыслимо. Словом, — заключает он, — я шел путем самого благовоспитанного юноши» (9, стр. 10). За успехи в учебе Писарев получил золотую медаль. Неодолимая тяга к знанию привела его в Петербургский университет (1856 г.), который представлялся ему истинным «храмом науки», где можно получить ответы на все вопросы. Он стал студентом историко-филологического факультета, намереваясь привести в систему старые знания и приобрести новые. В освоении наук Писарев был неутомим, проявив необыкновенную работоспособность и большую одаренность. Но любознательность его была односторонней: он весь ушел в науку и по-прежнему держался в стороне от происходящих событий. Поэтому и в университете почти два года, по словам Е. Соловьева, продолжалась его «прежняя блаженная дремота». Но университет того времени с его классической системой обучения, оторванной от действительности, не мог по-настоящему утолить жажду знаний и удовлетворить все запросы многогранной натуры Писарева. Два присущих ему до поступления в университет качества — «способность к развитию и полная неразвитость», — по его утверждению, остались у него и после окончания университета. Позже, вспоминая студенческие годы, Писарев отмечал, что, испытав непосредственно на себе всю порочность классического образования с его поверхностностью и тенденциозностью, он не только определил свое отношение к обучению как «чисто отрицательное», но и в будущем для него всякое «идолослужение» сделалось невозможным. Но все это произошло позже. А пока он удовлетворялся однообразно-размеренным ритмом своей жизни. Но слишком бурной была эпоха 60-х годов, чтобы можно было долго оставаться в рамках науки и быть равнодушным к тому, что происходит вокруг. Новые веяния чувствовались повсюду, и в первую очередь в студенческой среде, волновали и увлекали молодежь. И у Писарева помимо научных интересов начинает пробуждаться интерес к событиям современной ему эпохи, волнующим молодежь.

Поиски настоящих знаний и интересных, знающих жизнь людей привели Писарева в один из студенческих кружков, руководимых Л. Майковым. Но бесплодные академические рассуждения, которыми увлекались участники кружка, полная оторванность их от реальной действительности не способствовали умственному развитию Писарева и вскоре наскучили ему. Писарев потянулся к живому делу, смело и решительно пошел навстречу бунтующему духу времени.

К числу актуальнейших вопросов, занимавших передовую русскую общественность 60-х годов, относится вопрос эмансипации женщин, постановка которого явилась одной из форм протеста против крепостного права и его отвратительных порождений во всех областях жизни. Писарев с его живой реакцией на окружающее и начинающим уже возникать чувством недовольства существующим страстно увлекся этой идеей. Заинтересованность проблемой эмансипации привела его в журнал «Рассвет», который начал издавать артиллерийский офицер Кремпин. Журнал этот ставил перед собой задачу путем распространения в популярной форме основ наук, искусства и литературы воспитывать «взрослых девиц» и тем самым служить делу «обновления России». Направление журнала вполне устраивало Писарева, и он стал сотрудником его библиографического отдела. Подбирая книги для рекомендации девушкам, Писарев стремился пробудить в них живую мысль, подвести их к пониманию того, какое высокое место должна занимать в обществе женщина. Этим пока и ограничивалась его программа. Вскоре, однако, под натиском революционизирующего влияния жизни Писарев начал чувствовать односторонность и неполноценность своей программы, загорелся желанием восполнить ее пробелы и самостоятельно найти истинные истоки социальных зол. Ознакомление с зарубежной и отечественной литературой по интересующему вопросу, а также анализ фактов действительности приблизил его к пониманию подлинных причин отсталости России и тяжкой судьбы русского народа. Это дало ему возможность более глубоко подойти к проблеме эмансипации, которая теперь не сводится им к эмансипации женщины: речь идет уже об эмансипации личности вообще. И все же Писарев остается пока на общечеловеческих гуманистических позициях, исходит из абстрактных идеалов. Он не понимает еще общественных истоков добра и зла и поэтому не касается социальных основ эмансипации. Но журналистика все больше сближала Писарева с жизнью, невольно приобщала к интересам эпохи, заставляла постоянно и настойчиво думать и по-новому осмысливать то, что раньше не вызывало в нем никаких сомнений. Большое влияние на формирование взглядов Писарева оказало и то обстоятельство, что вступление его на путь общественной деятельности хронологически совпало, с одной стороны, с обострением начавшегося после Крымской войны общественно-политического кризиса, в котором выразился протест передовой русской общественности против крепостного права, а с другой — с небывалым развитием естествознания в России. Это был период, когда Европа, по словам Тимирязева, «вступила в полосу блестящего развития естествознания», что привело к многочисленным великим открытиям в этой области. Экспериментальное естествознание настойчиво вытесняло спекулятивные умозрения. Освобожденная от оков средневековья, наука в высшем и всеобъемлющем значении этого слова получила теперь полное признание. Открытие закона сохранения и превращения энергии, периодического закона Менделеева, разработка атомно-молекулярной теории и исследования свойств электричества, открытие клетки, изучение звука, спектра, исследования в области физической химии и неврофизиологии и т. д. знаменовали собой грандиозный поворот в науке. Замечательными открытиями прославили свои имена Фарадей, Юнг, Либих, Гексли, Дарвин, а из русских — Тимирязев, Менделеев, Сеченов и др. Вспоминая эти годы, Тимирязев говорил, что во всей истории естествознания не найдется других десяти — пятнадцати лет, когда изучение природы сделало бы такие дружные и колоссальные шаги. Примечательно, что в России интерес к естествознанию не ограничивался кругом специалистов. Совпав с общественным подъемом, развитие естествознания вызвало большой интерес у прогрессивной интеллигенции, видевшей в нем действенное орудие преобразования общества. Писаревым также овладело общее настроение, и он стал внимательно изучать обширную литературу по естествознанию, держась постоянно в курсе новейших открытий.