Момо Капор - Книга жалоб. Часть 1

• Название: Книга жалоб. Часть 1
• Автор: Момо Капор
• Жанр: Современная проза
• Год: 1991

«Книга жалоб» — одна из последних книг Капора. В ней он весь: язвительный и лиричный, насмешливый и ранимый; тут все его главные темы: личность и система, Восток — Запад, любовь — нелюбовь. Многое в этой книге очень близко русскому читателю, узнаваемо, до боли знакомо и по недавнему нашему прошлому, и по дню сегодняшнему. Нам понятны проблемы и беды главного героя — Педжи Лукача, вольнодумца, книготорговца по призванию! Он создает в Белграде из книжного магазина своеобразный интеллектуальный клуб и навлекает на себя гнев властей предержащих.

---

— Знаешь что, — сказал я секретарю, — я бы всё-таки чего-нибудь выпил!

11

Когда я однажды на трезвую голову подсчитал, сколько обычно выпиваю за сутки, то пришел в ужас. И все же я не причисляю себя к пьяницам. Кстати, какая разница между пьяницей и алкоголиком? Не знаю. Однако пьяница по сравнению с алкоголиком мне как-то понятнее, симпатичнее, что ли… Я, правда, никогда всерьёз не пробовал, но думаю, вполне бы мог и не пить. Вот не курить, пожалуй, не мог бы! Тут, возможно, следовало бы вспомнить, как я вообще начал пить, но к чему? Все как-нибудь начинают. Чаще всего чтобы казаться взрослее. Входя в литературу, я входил в кафаны, полные пьяных литераторов. Как и остальные начинающие, завоевывал их благосклонность тем, что время от времени за них расплачивался. Почему они столько пили, словно задавшись целью поскорее свести счеты с жизнью? Когда я сегодня думаю о тех далёких временах, мне кажется, что по причине тонкого душевного склада они просто не могли вынести окружавшую их грубость и ложь. Надо полагать, им грозило классическое шизофреническое раздвоение личности, и, чувствуя это, они пытались с помощью алкоголя как-то склеить две половины своей души. Государство ждало от них здорового, конструктивного искусства, провозгласив их «инженерами человеческих душ», в то время как голая правда жизни врывалась в их поэзию, разбивая официальный оптимизм. Пока они молчали, публично выказывая свою благонадежность, они могли пользоваться определёнными привилегиями прогрессивных художников, но стоило им хоть на мгновение уступить внутреннему порыву, заставлявшему писать еретические сочинения, как их сразу же наказывали устранением из общественной жизни. И вот, зажатые между догмой, с одной стороны, и своим инстинктом художника с другой, между страхом отлучения и жаждой свободы, наиболее ранимые среди них обнаружили случайно забытую щель, единственную лазейку в чётко продуманной системе — вино!. Ведь ни один даже самый жестокий режим не рассматривает пьянство как диверсию, считая его скорее болезнью, простительным пороком слабых. Благодаря этому многие писатели получили своего рода индульгенцию. Изображал ли Гамлет сумасшествие или действительно был безумцем? Во всяком случае, веди он себя разумно, как остальные при дворе, ему бы ни за что не дожить до последнего действия. («Если это и безумие, то в своем роде последовательное…» В нашем народе пьяница спокон веку имел статус божьего человека. Недаром говорят: «Пьяного да малого Бог бережет!» Это все равно как голубь на площади: нельзя его тронуть, чтобы не навлечь на себя всеобщего осуждения. Отношение к пьяным всегда было самым снисходительным. Они, подобно придворным дурачкам, спокойно могли резать правду-матку в глаза сильным мира сего, за что любого трезвого в один миг отправили бы на каторгу. Отказавшись добровольно от участия во всеобщей гонке, пьяницы оказались так низко на общественной лестнице (вернее сказать, вообще вне её!), что для властей предержащих стали недочеловеками, на которых смотрят с благосклонным сочувствием. Мне приходилось несколько раз наблюдать, как бывшие именитые полицейские чины, суровые люди с неспокойной совестью, чуть ли не с мазохистским удовольствием позволяли в кафане пьяным поэтам оскорблять себя при всем честном народе. Они терпеливо сносили поношения, сами не давали официантам вышвырнуть нахалов вон, даже заказывали для своих хулителей вина, чтобы как-то их умилостивить. Обидеть пьяного в наших краях считается большим грехом, а если несчастный! к тому же ещё и поэт, редко кто решится тронуть его. Кто теперь помнит боевые победы генерала Ранко Алимпича, начальника Военной академии, члена Государственного совета, командующего добровольческими отрядами от Рашки до устья Дрины, кто помнит прославленного командующего Дринской армией, участника войн 1876–1878 годов, иначе как «душегуба», приказавшего своим молодцам избить Джуру Якшича? В истории сербского народа он остался как человек, не стерпевший оскорбления от пьяного поэта! У внуков начальника белградской полиции Божи Максимовича тоже нет оснований особенно гордиться своим дедом, выславшим в 1925 году из столицы за бродяжничество горемычного поэта Тина Уевича…

Возможно, именно в этом следует искать причины безудержного пьянства нескольких послевоенных писательских поколений, чье благословенное похмелье до сих пор ощущается в нашей литературе, которую я, кстати, застал под приличным градусом, войдя в свое время в её призрачный мир. Надо, однако, сказать, что Белград не стоит своих пьяниц! Во всём просвещённом мире пристрастие к рюмке является сугубо личным делом, неприкосновенным, как частная собственность. Нам же, живущим друг у друга на виду (за неимением больших городов, где вы можете спокойно напиваться, затерявшись в каком-нибудь чужом районе), никогда не удастся надраться так, чтобы уже назавтра об этом не болтали на каждом углу. И человек может быть настоящим мастером в своём ремесле, но его всегда будет преследовать злополучная репутация пьяницы: «Он отлично работает, но пьёт!» Эта фраза, которую мы так часто слышим, могла бы звучать и по-другому: «Он, правда, пьёт, но отлично работает!» Почему я пью? Прежде всего это для меня не привычка, а ежедневный праздник! Ищу ли я в вине забвения? Ерунда! Наоборот, оно помогает мне вспомнить вещи, о которых трезвым я забываю. Они возникают из винных паров, иногда я могу их даже пощупать, столь осязаемую форму они принимают! Пью ли я потому, что страдаю? Нет. Вино меня прежде всего радует. Я люблю его терпкий вкус, запотелость бутылки со слезой на холодном стекле; обожаю первый долгий глоток, скользящий по пищеводу, с удовольствием предвкушаю легкое головокружение, которое наступит через несколько секунд; люблю священный ритуал поцелуя двух наполненных бокалов, их хрустально-чистый звук (чин-чин!), предаюсь блаженному состоянию, когда всё становится возможным, все женщины — красавицы и все люди добры с умны… И наконец, чем кроме вина я могу порадовать себя в любое время дня и ночи? Любовью? Путешествиями? Успехом? Почему я пью?

Да потому.

Говорят, пить вредно? Да, вредно. Так же, как и жить. Один философ написал, что неприятности у человека начинаются, как только он выходит из своей комнаты. Я бы это сузил до постели. Хотя и в постели мы не гарантированы от неприятностей. Особенно если в ней кроме нас есть ещё кто-то! С другой стороны, я не принадлежу к людям, экономно потягивающим свою жизнь маленькими глоточками, чтобы надольше хватило. Я не транжирю её сознательно, но и не экономлю. И, кажется, растрачиваю быстрее других. Это потому, что про себя я всегда считал, что имею в распоряжении по крайней мере девять жизней. Одну я отдал литературе. Вторую — старым книгам. Третью, скажем, проспал. Четвертую посвятил картинам и художникам. Пятую жизнь у меня растащили по кусочкам. Шестую взяла Лена. Седьмую я утопил в вине. Восьмую теперь разбазариваю в своей лавке. Остаётся, стало быть, ещё одна. Как-то я проживу её без Лены?

12

…однако товарищи положа руку на сердце следует признать что в нашей работе допущены и определенные ошибки и давно пора откровенно и по-товарищески поговорить о них возможно вам товарищи мои замечания и наблюдения покажутся придирками однако в настоящий момент характеризующийся исключительно сложной политической обстановкой товарищи когда внутренние недруги смыкаясь с реакционными международными кругами используют товарищи каждую возможность чтобы вставлять палки в колеса нашего развития…

(Я напрягал все силы, чтобы не заснуть, пытаясь представить толпу недругов с оскаленными, как на картинах Домье, физиономиями, совместными усилиями заталкивающих длинную жердь между спиц в колеса громыхающей по камням телеги, но мне все никак не удавалось найти подходящее композиционное решение, тщетно призывал я на помощь желчного Георга Гроса, а после неудачи с его циничными уродцами даже самого Хиеронимуса Босха — фантасмагорические фигуры беспомощно кувыркались в пыли за повозкой, неудержимо летящей к светлому горизонту.)

…и любыми способами пытаются проникнуть в наши ряды в ходе организованной психологической войны такое место как наш книжный магазин на улице Королевы Анны думаю это всем ясно товарищи представляет собой идеальную почву для их деятельности возьмём к примеру подбор книг в витрине я вижу товарищ Лукач морщится но я бы порекомендовала ему не возражать а самому осознать свои ошибки товарищ Лукач конечно скажет что выставляет в витрине книги пользующиеся наибольшим спросом допустим с этим я согласна но давайте взглянем на проблему и с другой стороны зададимся вопросом товарищи должны ли мы идти на поводу у массового потребительского вкуса слепо следовать стихийным законам рынка или же нашей задачей является постоянная целенаправленная работа с широкими читательскими массами в направлении дальнейшего углубления идейно-политического воспитания уделяя особое внимание товарищи тем изданиям товарищи без которых хотя они и не пользуются чисто конъюнктурным спросом невозможно представить товарищи и т. д. и т. п. далее возникает вопрос о распитии спиртных напитков в книжном магазине товарищ Лукач утверждает что во Франции и Америке есть книжные магазины в которых пьют и даже едят мы не ставим это под сомнение товарищи мы верим товарищу Лукачу на слово но позвольте задать вопрос стоит ли подражать западным нравам в наших особых культурно-исторических условиях и прилично ли вообще некоторым товарищам выпивать с самого утра непонятно также почему товарищ Лукач разрешает своей помощнице разгуливать по магазину босиком к тому же товарищи с ногтями выкрашенными в зелёный цвет культурно ли это что скажут люди что касается того молодого человека с бородой и серьгой в ухе никто даже не знает как его настоящее имя так вот некоторые товарищи мне жаловались что он встречал их задрав ноги на стол и даже не спросил что их интересует я и сама имела возможность убедиться что покупатели там сидят на полу и на книгах а некоторые товарищи даже лежат как у себя дома так что через них приходится перепрыгивать что согласитесь неприлично если надо товарищи мы выделим дополнительные средства и купим необходимые стулья и кушетки чтобы можно было сидеть культурно но терпеть подобное безобразие больше не будем товарищи возвращаясь к вопросу о молодом человеке с серьгой и девушке с зелеными ногтями мы приобретем для них пристойную спецодежду с эмблемами нашего издательства а что касается музыки гремящей там с утра до вечера то никто товарищи не возражает против музыки но она не должна быть слишком громкой и кроме того надо внимательнее следить за тем что это за музыка я не удивлюсь товарищи если эти волосатые хиппи которые заполнили магазин превратив его в балаган употребляют там наркотики а то и занимаются кое-чем похуже а что касается разных дурацких значков товарищи я вот тут переписала с них некоторые надписи я их нам зачитаю а уж вы сами судите о пользе подобных возмутительных лозунгов вот например ЭДИП, ПОЗВОНИ МАМЕ! ЭРЦГЕРЦОГ ФЕРДИНАНД НАЙДЕН ЖИВЫМ И ЗДОРОВЫМ — ПЕРВАЯ МИРОВАЯ ВОЙНА НАЧАЛАСЬ ПО ОШИБКЕ! ВОДИТЕЛЬ, OСТОРОЖНО: ЗДЕСЬ ДЕТИ, А НЕ УЧИTЕЛЯ! ПЛАНЕТА В КЛИМАКСЕ! АНАРХИСТЫ, ОБЪЕДИНЯЙТЕСЬ! ЛЕГАЛИЗОВАТЬ НЕКРОФИЛИЮ! ЖЕНЩИНА БЕЗ МУЖЧИНЫ — ЧТО РЫБА БEЗ МОТОЦИКЛА! ХВАТИТ С НАС ПОРЯДКА — ДАЙТЕ НАМ ГАРМОНИЮ! и так далее и тому подобное не бучу перечислять остальные возмутительные надписи откуда взялись эти значки в нашем книжном магазине кто их там развесил кому их продают и где учитывается доход от них и еще товарищи мы в эти дни тоже включаемся в широкую кампанию по борьбе с курением в общественных местах и должны самым серьезным образом рассмотреть вопрос о том чтобы и в нашем книжном магазине…