Игнатий Ростовцев - На краю света. Подписаренок

• Название: На краю света. Подписаренок
• Автор: Игнатий Ростовцев
• Издательство: Современник
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1985

Повествование Игнатия Ростовцева знакомит читателя с картинами жизни русского народа предреволюционных лет. Устами своего героя, деревенского мальчика Кеши Трошина, автор подробно рассказывает о быте и нравах одного из глухих мест Восточной Сибири, что «в пяти днях обозного пути по Енисею от Красноярска». Писатель воскрешает страницы истории сибирского крестьянства, напоминает о живых нравственных уроках нашего прошлого.

---

А вечерами мы все время говорили о наших охотниках. Где они да что они… И как они в такой мороз ночуют под открытым небом мокрые, на снегу в одних шабурах. Дядя Гарасим за маралами никогда не ходил. Ни по снегу, ни по насту. И, вроде меня, знал эту охоту с чужих слов. Но он понимал, что это дело нелегкое и жестокое. Гнаться за зверем по перхлому снегу целый день, ночевать у костра на снегу на таком морозе, потом опять идти за ним весь день и опять ночевать… И так до тех пор, пока зверь совсем не выбьется из сил. А если зверя загонят — попробуй-ка его на нартах тащить сюда на зимовье. Это надо семижильным быть. Не каждому хочется идти на такую свирепую охоту. И тут дядя Гарасим вспомнил, как он в молодые годы поехал один раз с нашими кульчекскими мужиками козловать по насту. И как они нашли коз в Кракчуле на высокой гриве на снежной проталине, как спугнули их оттуда и погнали на снег. Как козы бежали по насту и проваливались в снег, как их нагнали собаки — они по насту ведь не проваливаются — и начали рвать их в клочья, как потом к ним подоспели на лыжах наши мужики и стали полосовать их ножами. В табуне было двенадцать коз, и ни одна не ушла… Всех перерезали… «Наши мужики тогда были сильно довольны этой охотой, — рассказывал дядя Гарасим. — А я с того времени решил на охоту больше не ездить и не брать в руки ружья. Жалко божью тварь. Никому она в тайге не мешает. Для чего же ее так жестоко убивать».

А в этот вечер дядя Гарасим мне ничего не рассказывал, да и я его ни о чем не расспрашивал. За день мы так перемерзли, перемокли и устали, что говорить нам ни о чем уж не хотелось. Мы прогрели как следует каменку, управились с конями, просушились, поужинали и завалились спать. Теперь все у нас было готово к возвращению охотников — два побега, две нарты, четыре мешка мху. На следующий день мы решили подзапастись еще дровами, свалили в косогоре над избушкой две смолистых сосны и испилили их. Я стал стаскивать напиленные чурки к избушке, а дядя Гарасим проверять да подлаживать наши нарты и побеги.

К вечеру мы совсем упали духом и окончательно решили, что с нашими охотниками что-то приключилось. Шестой день ни слуху ни духу. Не дай бог какое несчастье… Никаких концов не сыщешь. Да и кто их будет искать, и где их искать?.. Тайга огромная, снег на полтора, местами на два аршина. Легче иголку в зароде сена найти, чем человека в такой тайге.

Вдруг мне послышалось, что кто-то вроде подошел к нашей избушке. У меня екнуло сердце. Я открыл дверь и увидел Тимку Бабишова. Он стоял на лыжах перед нашими дверями.

— Ну, как? Живы вы тут?

— Мы-то живы… Что нам на такой фатере приключится, — приветствовал Тимку вышедший за мной дядя Гарасим. — А вы-то как? Ведь шестой день ждем вас… Все жданы потеряли.

— Не так чтобы плохо, но и не совсем хорошо. Увидите сами. Сейчас мужики подойдут.

И Тимка ввалился в избушку. Выглядел он сильно плохо. Лицо почернело и облупилось, губы растрескались, глаза ввалились. Он снял со своей опояски два котелка и поставил перед нами:

— Шуруйте скорее огонь, варганьте щи, варите больше чаю. Оголодали все как собаки. Еле ноги волочим. Побег-то для марала сделали?

— Два побега сделали, и нарты смастерили, и мху подзапасли, — ответил дядя Гарасим.

— Так поворачивайтесь тут живее… А я пойду подмогну мужикам… Совсем выбились из сил…

И он торопливо ушел навстречу нашим охотникам.

Тут мы живо развели костер, поставили на него наш котел со щами, которые мы сварили еще с утра, и водрузили на таганок большой котел с водой.

— Ты следи тута за этим, а я тоже пойду им навстречу… Надо помочь. На себе ведь нарты-то тянут…

Не успел я управиться как следует со своим варевом, как услышал приглушенные голоса наших охотников и увидел их уж совсем недалеко от нашего зимовья. Впереди на лыжах шли тятенька, Федот Саетов и везде поспевающий Тимка. Они тянули за постромки большие нарты. А за ними дядя Илья, Иван Елкин и дядя Гарасим тащили вторые нарты. Когда они подошли ближе, на первых партах я увидел привязанного марала. А на вторых нартах было что-то прикрыто маральей шкурой. А сверху виднелись маральи рога.

Ну, тут все, конечно, уселись к огню и, не говоря ни о чем, прежде всего закурили. А после набросились на чай и моментально выпили весь большой котел. Но этого оказалось мало, и мне велели скорее ставить на огонь второй. А дядю Гарасима попросили развязывать скорее вторые нарты и рубить побольше в котел маралятины.

А когда немного отдохнули, пошли проверять наши побеги, чтобы приоделить к месту связанного на нартах марала.

Они выбрали тот, который был дальше от зимовья. Обтоптали еще раз вокруг него снег и подкатили нарты со зверем. Теперь надо было привязать его к побегу. Для этого надели на него прочную ременную оброть с двойным поводом, крепко-накрепко привязали его этим поводом к побегу и как-то по-особому обмотали его веревками на санях. Только после этого стали осторожно развязывать рушники, которыми он был привязан к нартам. А потом одним махом сорвали намотанные на него веревки, и зверь оказался свободным от своих пут. До этого он то и дело дергался и бился на нартах, а теперь лежал неподвижно, как мертвый. Тогда все стали понукать его, а дядя Илья сердито ткнул длинным шестом в бок. Тут зверь почуял наконец, что его распутали, и вскочил с нарт. Он на самом деле решил, что теперь свободен, и бросился в сторону. Но не тут-то было… Он был уже в оброти и двойным поводом привязан к побегу. Тогда он стал рваться на своем приколе, пока не выбился из сил. А может быть, понял свое новое невольное положение и немного успокоился. Дернет повод раз, дернет два, а потом пойдет кругом дерева.

Теперь охотники наши немного успокоились и подбросили ему под дерево охапку сена. Но зверь не обратил на это сено внимания и продолжал кружить вокруг дерева. Попробовали дать ему мху. Но и ко мху он не притронулся. После этого решили покормить его хлебом и солью. Маралы ведь очень любят соленое, и летом таежники охотятся на них на солонцах. Принесли из избушки большой ломоть хлеба, насолили его, и дядя Илья стал совать ему на шесте этот ломоть. Но маралу, видать, было не до еды. Совали, совали этот хлеб до тех пор, пока он не свалился с шеста. Тогда решили оставить марала в покое. Может, он помаленьку приобыкнет и сам начнет что-нибудь есть. Так и сделали.

Когда окончательно управились со зверем, все вспомнили, что сами умирают от голода, что промокли и промерзли до костей, и все пошли в зимовье есть, отогреваться и просушиваться.

В избушке было тепло, как в бане. Тут все спешно разболоклись и принялись за щи из маралятины. Ели молча, не торопясь. Потом еще дольше пили чай. От тепла и усталости всех разморило. Разговор начали только после того, как немного отдохнули, и на первых порах все жалели о том, что поехали маральничать.

— И кто только удумал эту проклятую охоту на маралов, — плакался больше других дядя Илья. — Пять ден по горло в снегу ломали сисимские хребты, а какой прибыток? Один зверь сдох… Маралицу успели прирезать. А какая от этого польза?.. По два пуда мяса. А от этого дурака…

— А от этого дурака панты будут, — перебил его Федот Саетов.

— Когда они еще будут, — выразил сомнение дядя Илья.

— Весной будут. Около троицы, — сказал Федот Саетов. — Надо только вовремя снять их да выварить как следует.

Тут завелся длинный разговор о том, когда их снимать со зверя, как их потом вываривать и везти в Китай на продажу.

— Вот тебе и большие деньги, — сокрушался дядя Илья. — И снимать эти панты не умеем, и варить их никогда не варили, и траву эту бадан в глаза не видели. А продавать их уж собрались в Китае. Как туда ехать, к кому ехать… опять же не знаем…

— У Толоконникова можно все узнать. Он еще раз нам все обскажет, — не очень уверенно сказал Саетов.

— Будет он с нами валандаться… — сердито ответил дядя Илья. — Нашли дурака… У него и без нас с этими маралами хлопот полон рот.

Тут зашел длинный спор о Толоконникове: будет ли он снова рассказывать им, когда и как надо снимать с маралов панты, как их вываривать с травой бадан и где искать в тайге эту траву. А потом завели речь о Китае. Как туда ехать с пантами и кому их там продавать в этом китайском городе. Первому встречному китайцу, что ли… А потом, дивствительно обокрасть могут дорогой, а то и совсем ухлопать. Увидят ведь сразу, с чем едешь… У воров, у них глаз ведь наметанный. После долгого обсуждения этих вопросов все сошлись на том, что не такое простое дело разводить маралов и заниматься пантами…

— Не знаю, как вам, а мне это дело начинает что-то не ндравиться, — опять начал сокрушаться дядя Илья. — Толоконникову хорошо… У него уж пять маралов. И шестого уж купил. И к делу этому он привержен. Снимает с них, может, пудов пять пантов. А у нас один зверь, и неизвестно еще, хороший он али плохой.