Наталья Александрова - Последний ученик да Винчи

• Название: Последний ученик да Винчи
• Автор: Наталья Александрова
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-699-45789-2

Из Эрмитажа Санкт-Петербурга пропало гениальное полотно Леонардо да Винчи — знаменитая Мадонна Литта. В раме похититель оставил другой образ, неотличимо похожий на Мадонну Литта… если бы не чудовищный маленький монстр, изображенный на месте божественного младенца. Реставратора Дмитрия Старыгина, преклоняющегося перед творчеством итальянского маэстро, несправедливо подозревают в краже. Однако судьба картины волнует его не меньше собственной участи, и Дмитрий бежит в Рим. Именно там работал перед смертью профессор Арсений Магницкий, оставивший дневник с подсказкой, кому и для чего понадобилась прекрасная Мадонна.

Книга также выходила под названием «Ад да Винчи».

---

— Я принесла хороший молотый кофе! — заявила она. — И миндальные пирожные для вас!

— Почему для меня? — удивился Старыгин.

— Потому что вы — сладкоежка, как все мужчины!

— Не буду отпираться, — смиренно склонил голову Старыгин. — Только откуда вы узнали такие интимные подробности про меня?

— Мне нашептал их кот Василий! Но расскажите же, что вам удалось выяснить!

— Да, но сначала я должен закончить работу. А вы пока сварите нам кофе!

Старыгин наклонился над картиной и не видел, какую физиономию скорчила Маша. Что за командирский тон! Как будто она горничная! Но ради эксклюзивного материала она готова не только варить этому типу кофе, но и жарить яичницу на завтрак!

Утверждение вышло несколько двусмысленным, хорошо, что она не сказала этого вслух.

— Во времена Леонардо большинство итальянских художников писало темперой, то есть красками на основе яичного желтка, — Дмитрий Алексеевич говорил, продолжая в то же время исследовать поверхность холста. — Основой для их картин служили доски, чаще всего тополевые. Правда, во многих областях Италии применяли свою местную древесину: для феррарских живописцев были характерны ореховые доски, буковую древесину использовали представители болонской школы, ель — венецианские художники, пихту — живописцы Ломбардии. Сам же Леонардо считал лучшими основами для живописи доски из кипариса, ореха и груши. Он очень много экспериментировал и с красками. В его рукописях осталось множество оригинальных рецептов красок и грунтов. В основном он писал смесью масла и темперы, но часто составлял более сложные сочетания, добиваясь особенной воздушной прозрачности и глубины цвета.

Старыгин вздохнул и добавил:

— Правда, его эксперименты имели и негативную сторону. Большинство изобретенных им красок оказались непрочными, они разрушались под действием времени, так что уже в XVI веке Джорджо Вазари, автор жизнеописаний знаменитых итальянских живописцев, ваятелей и зодчих, писал, что многие работы Леонардо пребывают в плачевном состоянии.

— А эта картина? Каково состояние красок?

— Неплохое: видно, хранили ее по всем правилам, берегли от сильного солнечного света и от сырости. В свое время я исследовал состав красок той картины, настоящей, так вот, могу сказать с большой долей уверенности, что почти все краски по составу совпадают.

— То есть вы хотите сказать, что эту картину нарисовал сам Леонардо да Винчи?

— Для того чтобы это утверждать, нужно еще многое сделать, — сухо ответил Старыгин, — но краски, безусловно, те же. Мэтр в своих записях дал точные рецепты. Вот, слушайте. — Старыгин отскочил от картины и стал рыться на столе, заваленном бумагами. Вытащил книжку и открыл на нужной странице.

— Вот, например, этот дивный голубой цвет:

«Чтобы сделать индиго. Возьми цветов синили и крахмала в равных долях и замешай вместе с мочой и уксусом, и сделай из этого порошок, и высуши его на солнце, и если это окажется слишком белым, добавь цветов синили, делая пасту той темноты цвета, которая тебе потребна».

— «Вместе с мочой?» — Маша сморщила нос, глядя на голубые одежды мадонны.

— Есть более диковинные рецепты. Вот, для желтой глазури:

«Одна унция цинковой окиси, три четверти индийского шафрана, одна четверть буры, и все вместе разотри. Потом возьмешь: три четверти бобовой муки, три унции сухих крупных фиг, одна четверть воробьиных ягод и немного меду; и смешай, и сделай пасту».

— Здорово! — восхитилась Маша. — Особенно про воробьиные ягоды! Знать бы еще, что это такое…

Неожиданно дверь комнаты распахнулась. На пороге появился невысокий, полный человечек с круглой лысой головой. Весь он был какой-то кругленький, обтекаемый и казался совершенно безобидным и добродушным. Особенно усиливали это впечатление маленькие детские ручки и круглые щеки, покрытые жизнерадостным румянцем. Впрочем, это впечатление явно было обманчивым, скорее всего, оно являлось тщательно продуманной маской, которую этот человек носил для того, чтобы вводить в заблуждение своих собеседников. Маша вспомнила, что именно он руководил переноской картины в день странного происшествия. Тогда он вовсе не выглядел добродушным, напротив, он был решительным, собранным и жестким.

— Здравствуй, Дмитрий Алексеевич! — произнес вошедший, остановившись на пороге и широко улыбнувшись.

— Здравствуйте, Евгений Иванович. — Старыгин распрямился, обернулся к двери и уставился на гостя. — А что это вы без стука входите?

— А что — ты чем-то предосудительным занимаешься? — спросил тот с самым невинным видом. — Ах, да! У тебя тут гостья! — он хитро усмехнулся. — Познакомь!

— Это Мария, — неохотно проговорил Старыгин. — А это — Евгений Иванович Легов, он занимается…

— Не надо, не надо всех этих должностей и титулов! — Легов замахал маленькими ручками. — Просто Евгений… Иванович, этого вполне достаточно! Так чем вы тут, друзья мои, занимаетесь?

— Работаем, — мрачно ответил реставратор.

— Ты-то, допустим, работаешь, — зыркнул на него Легов, — а девушка что — для вдохновения?

— Девушка… обучается. — Дмитрий Алексеевич отвернулся и склонился над картиной, показывая всем своим видом, что он очень занят и ему недосуг общаться со всякими чиновниками, пусть даже очень важными.

Маша опустила глаза и сделала несколько незаметных шагов в сторону кофеварки. Раз этот тип какое-то начальство, вовсе незачем ему знать, что Дмитрий Алексеевич незаконно держит в мастерской кофеварку. Она незаметно выдернула вилку из сети и прикрыла кофеварку газетой.

— Это хорошо, что обучается, — кивнул Легов. — Смена — это дело важное. И актуальное. Передача опыта, так сказать. Я вот только хотел тебе, Дмитрий Алексеевич, две бумажки показать, может, ты мне поможешь с ними разобраться.

— Что за бумажки? — спросил Старыгин, скосив глаза на Евгения Ивановича.

— Да вот тут нашли в зале, а разобраться не можем. — Легов полез в карман и вытащил оттуда смятый листок, на котором было что-то напечатано очень мелким шрифтом.

— Дайте сюда, — Старыгин достал свою любимую лупу и поднес ее к листку. — Черт его знает, какие-то цифры… ничего не понимаю, зачем вы мне это показываете?

— А вот зачем! — Легов неожиданно ловким движением выхватил лупу из руки реставратора. — Это ваше?

— Ну да, — Старыгин пожал плечами с несколько беспокойным видом. Он пока ничего не понимал, но холодный блеск в глазах Легова вызвал у него в душе смутную тревогу, особенно же насторожило то, что Евгений Иванович, до сих пор фамильярно-начальственно тыкавший ему, неожиданно перешел на «вы», как будто их уже разгородил широкий стол следователя.

— Ну да, — повторил Дмитрий Алексеевич, — это моя лупа, все знают…

— Да-да, все знают… — дурашливо передразнил его Легов. — А вот это тоже ваше?

Жестом провинциального фокусника он выхватил из кармана какой-то небольшой темный предмет. Маша, которая зачарованно следила за происходящим, разглядела в руках начальника службы безопасности небольшой старинный футляр из тисненой кожи, на котором еще виднелась полустертая позолота. Маша тут же подумала, что зря она беспокоилась о кофеварке, дело тут гораздо серьезнее. Старыгину грозит нечто гораздо большее, чем служебное взыскание.

Легов ловким жестом вложил лупу в кожаный футляр и изобразил на своем круглом лице искреннее удивление.

— Смотри-ка ты, входит!

«Входит и выходит, замечательно выходит!» — мысленно произнесла Маша слова ослика Иа-Иа. Впрочем, ей, как и остальным участникам сцены, явно было не до смеха.

— Разумеется, входит, — сквозь зубы процедил Старыгин. — Что за цирк вы здесь устраиваете! Это мой футляр, я его потерял несколько дней назад…

— А где потеряли, случайно не помните? — спросил Легов, не сводя с реставратора холодного, настороженного взгляда.

— Понятия не имею, — Дмитрий Алексеевич снова выразительно пожал плечами. — Что вы со мной в кошки-мышки играете! Говорите прямо, что вам нужно?

— Подойдем, мы к этому непременно подойдем! — Легов снова фальшиво заулыбался, действительно сделавшись похожим на хитрого толстого кота, играющего с измученной полуживой мышью. — Хотите, Дмитрий Алексеевич, я подскажу, где вы потеряли этот футлярчик? По дружбе, так сказать?

— Ну и где же?

— В Рыцарском зале, за лошадью! — выпалил Легов, пристально наблюдая за реакцией Старыгина на эти слова.

Маша невольно вздрогнула: она почему-то вспомнила рассказ Старыгина о том, как тот в детстве прятался от ночных сторожей за этой самой лошадью. У нее мелькнула дикая мысль, что именно тогда он и потерял там футляр…

— Не понимаю, как он туда попал! — равнодушно ответил Старыгин. — И уж совсем не понимаю вашего оживления по этому поводу!