Ромен Роллан - Жан-Кристоф. Книги 1-5

• Название: Жан-Кристоф. Книги 1-5
• Автор: Ромен Роллан
• Издательство: Художественная литература
• Жанр: Классическая проза
• Год: 1970

Роман Ромена Роллана «Жан-Кристоф» вобрал в себя политическую и общественную жизнь, развитие культуры, искусства Европы между франко-прусской войной 1870 года и началом первой мировой войны 1914 года.

Все десять книг романа объединены образом Жан-Кристофа, героя "с чистыми глазами и сердцем". Жан-Кристоф — герой бетховенского плана, то есть человек такого же духовного героизма, бунтарского духа, врожденного демократизма, что и гениальный немецкий композитор.

Вступительная статья и примечания И. Лилеевой.

Иллюстрации Франса Мазереля.

---

Не сумев, по обыкновению, скрыть свои чувства, Кристоф направился к молодому человеку, но, подходя, стал думать, что же он ему скажет; он замедлил шаги, нерешительно глядя по сторонам, словно случайно бродил по залу. Однако молодой человек сразу догадался, что Кристоф идет к нему, и так оробел при мысли о предстоящем разговоре, что решил пробраться ближе к двери, но от застенчивости не мог пошевелиться. Они очутились лицом к лицу. Прошло несколько секунд, прежде чем им удалось подыскать тему для разговора. Пока продолжалось это молчание, каждый думал, как он, должно быть, смешон. Наконец Кристоф посмотрел молодому человеку в глаза и уже без всяких предисловий спросил, улыбаясь, грубоватым тоном:

— Вы не парижанин?

При этом неожиданном вопросе молодой человек, несмотря на смущение, улыбнулся и ответил, что нет. Его слабый, глуховатый голос напоминал звук какого-то хрупкого инструмента.

— Я так и думал, — продолжал Кристоф.

И, заметив, что незнакомец немного сконфужен этим странным замечанием, прибавил:

— Это не в упрек вам.

Но молодой человек сконфузился еще больше.

Снова наступило молчание. Молодой человек силился заговорить, губы его дрожали; чувствовалось, что он приготовил какую-то фразу, но ему не хватает решимости произнести ее. Кристоф с любопытством смотрел на это подвижное лицо со слишком тонкой кожей, под которой было видно каждое нервное подергивание мускулов; оно казалось слепленным из совсем иного материала, чем лица всех прочих посетителей этого салона — лица массивные, плотные, служившие как бы продолжением шеи, лишь куском туловища. А здесь душа проступала во всем; все было насыщено духовной жизнью.

Ему так и не удалось заговорить. Кристоф добродушно продолжал:

— Что вы здесь делаете, в этой компании?

Он говорил очень громко, с той удивительной непринужденностью, которая создавала ему столько врагов. Обеспокоенный молодой человек невольно осмотрелся кругом, как бы желая удостовериться, не слышит ли их кто-нибудь. (Это движение не понравилось Кристофу.) Потом вместо ответа юноша спросил с милой неловкой улыбкой:

— А вы?

Кристоф расхохотался своим грубоватым смехом.

— В самом деле, что я здесь делаю? — весело отозвался он.

Молодой человек вдруг решился.

— Как я люблю вашу музыку! — проговорил он сдавленным голосом.

И замолк, вновь безуспешно стараясь побороть свою робость. Он краснел и чувствовал, что краснеет, отчего краснел еще больше: краска залила ему даже виски и уши. Кристоф с улыбкой смотрел на него и чувствовал желание расцеловать своего нового знакомого. Молодой человек кинул на Кристофа отчаянный взгляд.

— Нет, — проговорил он, — я положительно не могу, не могу говорить об этом… по крайней мере, здесь…

Кристоф взял его за руку и беззвучно рассмеялся, не раскрывая своего губастого рта. Он чувствовал, как тонкие пальцы незнакомца легонько дрогнули в его ладони и с невольной нежностью пожали ее, а молодой человек почувствовал крепкое, сердечное пожатие сильной руки Кристофа. Шумный салон перестал существовать для них. Они были одни и поняли, что они — друзья.

Это продолжалось не более секунды; вдруг г-жа Руссэн тихонько ударила веером по руке Кристофа и сказала:

— Я вижу, вы уже познакомились, и незачем представлять вас друг другу. Этот мальчик пришел сегодня только ради вас.

Тогда, немного смутившись, они отодвинулись друг от друга.

— Кто это? — спросил Кристоф г-жу Руссэн.

— Как! — воскликнула она. — Разве вы не знаете? Это молодой поэт, он пишет очень милые стихи. Один из ваших поклонников. Он хороший музыкант, прекрасно играет на рояле. Не дай бог критиковать вас в его присутствии: он просто влюблен в вас. На днях он чуть не поссорился из-за вас с Люсьеном Леви-Кэром.

— Молодец! — одобрительно проговорил Кристоф.

— Да, я знаю, вы несправедливы к нашему бедному Люсьену. А ведь он вас тоже любит.

— Ах, не говорите мне этого! А то я возненавижу себя.

— Да уверяю вас.

— Нет! Нет! Он не смеет.

— Как раз то же говорил ваш поклонник. Вы оба сумасброды. Люсьен толковал нам одно ваше произведение. И представьте, этот робкий юноша, которого вы только что видели, вскочил, дрожа от гнева, и запретил ему даже говорить о вас. Нет, каково самомнение!.. К счастью, я была тут и обратила все в шутку; юноша в заключение даже извинился.

— Бедный мальчик! — сказал Кристоф.

Он был взволнован.

— Куда же он пропал? — продолжал он, не слушая г-жу Руссэн, заговорившую о чем-то другом.

Он пошел искать его. Но незнакомый друг исчез. Кристоф вернулся к г-же Руссэн.

— Скажите, как его зовут?

— Кого? — спросила та.

— Того, о ком вы мне говорили.

— Вашего поэта? Его зовут Оливье Жанен.

Имя Жанен прозвучало в ушах Кристофа как эхо знакомой музыки. Перед его глазами проплыл силуэт молодой девушки. Но новый образ, образ друга, тотчас заслонил его.

Кристоф возвращался к себе. Он шагал по парижским улицам, среди толпы. Он ничего не видел, ничего не слышал: чувства его были закрыты для окружающего мира. Он был точно озеро, отделенное от всего мира цепью гор. Ни ветерка, ни звука, ни волнения. Покой. Он повторял:

«У меня есть друг».

ПРИМЕЧАНИЯ

Над романом «Жан-Кристоф» Ромен Роллан работал более двадцати лет.

Первоначальный замысел книги относится к весне 1890 года, когда Роллан впервые представил себе будущего героя, «который видит и судит современную Европу глазами Бетховена». Замысел этот был еще очень расплывчатым и неконкретным. В последующие годы, работая над другими произведениями, Роллан постоянно возвращался к образу «современного Бетховена», обдумывая план книги, делая черновые зарисовки и наброски.

«Первый четкий чертеж целого сложился в мае 1896 года», — писал впоследствии Роллан. Однако и план 1896 года претерпел затем значительные изменения.

Вначале писатель думал создать роман, еще более обширный по охвату действительности, чем его окончательный вариант. Роллан хотел поставить в центре книги не одного, а двух героев, которые дополняли бы друг друга. Рядом с новым Бетховеном на страницах книги должен был появиться революционер типа Мадзини. Кристоф должен был принять участие в революционных событиях в Германии и Польше. Эта неосуществленная часть по первоначальному замыслу следовала за книгой «Подруги» и должна была предшествовать швейцарскому эпизоду, встрече с Анной Браун из книги «Неопалимая купина». Затем Роллан отказался от намерения написать «том о Революции и международных социальных схватках» и заменил эту часть главами, рассказывающими о более знакомом ему французском рабочем движении (начало «Неопалимой купины»).

К концу 90-х годов у Роллана были написаны отдельные главы, эпизоды. «Младенец Кристоф» родился в сентябре 1895 года, первые строки «Зари» написаны у его колыбели. С тех пор он незримо сопровождал каждый мой шаг… В 1897 году мне явилась Грация… Один за другим без всякой последовательности по зернышку сыпались эпизоды романа. В феврале 1898 года я повстречался с Коринной, и мы стали добрыми друзьями. В 1900 году неожиданно в дверь ворвалась Анна из «Неопалимой купины» (Р. Роллан, Воспоминания, «Художественная литература», М. 1966, стр. 448). Создавая отдельные страницы будущей книги, Роллан еще не был уверен в замысле целого и вначале не намеревался публиковать эти эскизы.

В 1901 году он вновь возвращается к плану романа, и если раньше в центре книги должно было быть героическое жизнеописание «истории великой души», то теперь все явственней и отчетливее начинает выступать социальная тема «Ярмарки на площади».

Интересно отметить, что герой будущего романа, отдельные страницы которого уже были написаны, очень долго не имел имени. Роллан в письмах обычно называл его «Бетховеном».

Имя Жан-Кристоф возникает только в 900-е годы. В письмах к Софье Бертолини в 1903 году Роллан писал: «Вы должны стать крестной матерью моего героя, дать ему имя, я еще не уверен в нем (странный же я отец! Сыну уже семь лет, и он все еще не крещен!). Я ищу имя солидное, крепко стоящее на ногах, имя старого музыканта вроде Генделя, например, Жан-Кристоф». Это имя и осталось за героем.

Окончательное осуществление замысла «Жан-Кристофа» связано с именем журналиста и писателя, друга Роллана тех лет, Шарля Пеги[62]. В 1900 году Пеги начал издавать журнал «Двухнедельные тетради». Он широко предоставил страницы журнала Роллану. Это окрылило писателя, так как он не надеялся найти издателя, который рискнул бы печатать многотомный роман, подписанный тогда еще мало известным именем.

В дневнике Роллана есть запись: «Сегодня, 20 марта 1903 года, я окончательно начинаю писать «Жан-Кристофа».