Альфред Хичкок - Галерея призраков

• Название: Галерея призраков
• Автор: Альфред Хичкок
• Издательство: Феникс
• Жанр: Юмористическая фантастика
• Год: 2001
• ISBN: 5-222-01870-9

Альфред Хичкок — самый известный американский режиссер фильмов ужасов. Кроме того, Хичкок собирал литературные произведения жанра «триллер» и выпускал сборники небольших рассказов, леденящих душу, многие из которых были экранизированы. В эту книгу включены произведения известных авторов XX века, пропитанные страхом и ужасом, завораживающие с первых строк и остающиеся навсегда в ночных кошмарах.

---

— Они хоть представляют, о чем толкуют?! — с негодованием воскликнул он, сердито насупив седые брови. — Что за Мраморный холм? В жизни во всей округе не было холма с таким названием! И Сету Янгмену отродясь ни один холм не принадлежал. Что за идиоты печатают эти газеты, а еще, поди, и зарплату получают!

Дядюшка гневно уставился на нас. В наступившей тишине едва слышно прозвучал отдаленный гром, как будто где-то перекатывались камни. Мы с тетушкой Эдит как по команде обернулись к окну. Еще окончательно не стемнело, и из северо-западных окон кухни был отлично виден Мраморный холм, возвышавшийся над горизонтом подобно поношенной фетровой шляпе. Точнее, он был бы виден, если бы оставался на месте.

Говорят, у древних пророков была такая сила веры, что они могли двигать ею горы. Дядюшка Отис, похоже, обладал не менее выдающимся качеством — он без труда разрушал горы силой своего неверия.

Дядюшка Отис, не подозревая, что натворил, снова схватил газету, продолжая недовольно бурчать себе под нос.

— Все просто как с ума посходили, — заявил он, ткнув пальцем в другую заметку. — Вот, полюбуйтесь, пишут о президенте Рузвельте. Не о Тедди Рузвельте, а о каком-то Франклине. Даже не могут имя человека правильно написать! Всем ведь прекрасно известно, что нет у нас президента по имени Франклин Ру…

— Дядюшка Отис! — завопил я. — Смотри, мышь!

Дядюшка Отис замолчал и развернулся. Под печкой я действительно заметил мышь, и обратить на нее внимание дядюшки было первое, что пришло мне в голову, чтобы не дать ему высказать свое неверие во Франклина Д. Рузвельта. Я едва успел. Довольный собой, я глубоко вздохнул и вытер со лба холодный пот. Дядюшка Отис недоуменно задвигал бровями.

— Где? — строго спросил он. — Не вижу никакой мыши!

— Да вон… — начал я и остановился. Стоило дядюшке высказать свое мнение о мыши, как ее, разумеется, и не стало. Чтобы не сердить его, я сказал, что, наверное, ошибся. Дядюшка Отис раздраженно хрюкнул, развернулся и пошел в комнату. Мы с тетушкой Эдит посмотрели друг на друга.

— Если бы он сказал… — начала она. — Если бы он закончил говорить, что у нас нет президента по имени Франклин Руз…

Договорить она не успела. Переступая через порог, дядюшка Отис попал ногой в дыру в линолеуме, споткнулся и ничком рухнул на пол. Падая, он ударился головой о стол и, когда мы подбежали к нему, был без сознания.

Я перенес дядюшку Отиса в комнату и уложил на старый диван, набитый конским волосом. Тетушка Эдит положила ему на голову холодный компресс и поднесла к носу нашатырный спирт. Вдвоем мы всеми силами пытались привести его в чувство, и скоро он открыл глаза, но, посмотрев на нас, удивленно заморгал, очевидно, не узнавая.

— Кто вы? — спросил он. — Что со мной случилось?

— Отис! — воскликнула тетушка Эдит. — Я твоя сестра. Ты упал и ударился головой. И потерял сознание.

Дядюшка Отис прищурился и подозрительно посмотрел на нас.

— Отис? — переспросил он. — Меня зовут не Отис. С чего это вы взяли, что я Отис?

— Но ты действительно Отис! — жалобно сказала тетушка Эдит. — Тебя зовут Отис Моркс, ты мой брат, живешь в Хиллпорте, штат Вермонт. Ты прожил здесь всю свою жизнь.

Дядюшка Отис упрямо оттопырил нижнюю губу.

— Меня зовут не Отис Моркс, — заявил он, поднимаясь с дивана. — Я — Юстас Лингем из Кливленда, штат Огайо. Я торгую сельскохозяйственными машинами. И я не ваш брат. Никогда в жизни вас не видел. И вас тоже, молодой человек. У меня болит голова, и я устал от разговоров с вами. Надо мне выйти глотнуть свежего воздуха. Может, тогда голова хоть чуть успокоится.

Тетушка Эдит молча отступила в сторону. Дядюшка Отис решительной походкой промаршировал мимо нее в прихожую и вышел за дверь. Тетушка Эдит, осторожно выглянув в окно, сообщила, что он стоит на крыльце и смотрит на звезды.

— Опять с ним эта беда! — в отчаянии проговорила она. — Потеря памяти вернулась. Такое уже было двадцать лет назад, когда он упал с лошади и целую неделю уверял всех, что он этот самый Юстас Лингем из Кливленда. О Мерчисон! Мы должны вызвать врача. Но если врач узнает обо всем, он распорядится, чтобы Отиса посадили под замок. А если они попытаются запереть Отиса, он просто не поверит ни в них, ни в то место, где его запрут, и тогда… тогда…

— Но если ничего не делать, — возразил я, — то последствия будет трудно предугадать. Он ведь снова может случайно наткнуться в газете на заметку о президенте Рузвельте. В наше время даже в Вермонте ни один номер не выходит без упоминания о нем. Или, не дай бог, прочтет что-нибудь о Мадагаскаре или Гватемале.

— Или вспомнит о налоговых инспекторах, — добавила тетушка Эдит. — Он постоянно получает от них письма с требованиями уплатить подоходный налог. В последнем письме они сообщали, что пришлют человека, который на месте решит все вопросы. А Отис заявляет, что никакого подоходного налога не существует, а потому и налоговых инспекторов не может быть. Так что, если к нам вдруг заявится человек и скажет, что он налоговый инспектор, то Отис в него просто не поверит, и тогда…

Мы беспомощно посмотрели друг на друга. Тетушка Эдит схватила меня за руку.

— Мерчисон! — выдохнула она. — Быстрее! Иди к нему! Его нельзя оставлять одного. Только на прошлой неделе он решил, что никаких звезд не существует!

Я не колебался ни секунды. Через мгновение я уже стоял на крыльце рядом с дядюшкой Отисом, который глубоко вдыхал прохладный вечерний воздух и, высоко запрокинув голову, обводил раскинувшиеся над ним небеса в высшей степени недоверчивым взглядом.

— Звезды! — проворчал он, ткнув костлявым указательным пальцем в усеянное серебристыми брызгами небо. — Сто миллионов биллионов триллионов миль до них! И каждая из них в сотни раз крупнее нашего солнца! В книжках так пишут. А знаете, юноша, что я думаю по этому поводу? Что все это чушь собачья! Ничего не может быть таким большим и таким далеким! Знаете, что это за штучки, которые они рассматривают в свои телескопы и называют звездами? Никакие это не звезды! Дело в том, что вообще не существует никаких зве…

— Дядюшка Отис! — заорал я во всю мочь. — Комар!

И, не жалея сил, я приложился ему ладонью по макушке.

Я обязан был как-то отвлечь его. Нельзя было позволять ему заканчивать фразу. Вселенная, конечно, штука большая, спору нет, может, она даже слишком большая, чтобы перестать существовать, если в нее не поверит дядюшка Отис. Но я просто не имел права рисковать. Потому-то я завопил и хлопнул его по голове.

Однако я совсем упустил из виду, что у него опять случилась амнезия и он считает себя Юстасом Лингемом из Кливленда. Едва оправившись от моего удара, дядюшка холодно посмотрел на меня.

— Перестаньте называть мейя дядюшкой Отисом! — рявкнул он. — Никакой я вам не дядюшка! И сестры у меня никогда не было! Меня зовут Юстас Лингем, и у меня болит голова. Сейчас я выкурю сигару и отправлюсь спать, а утром поеду обратно в Кливленд.

Он развернулся, вошел в дом и затопал вверх по лестнице.

Я осторожно крался за ним следом, изо всех сил пытаясь придумать какой-нибудь действенный план, а тетушка Эдит на цыпочках замыкала процессию. Остановившись на верхней площадке, мы смотрели, как дядюшка Отис вошел в свою комнату и захлопнул за собой дверь.

Потом мы услышали, как под ним скрипнули пружины кровати. Раздалось чирканье спички о коробок, и через секунду до нас донесся легкий запах сигарного дыма. Дядюшка Отис перед отходом ко сну всегда позволял себе выкурить одну сигару.

— Отис Моркс! — услышали мы из-за двери его ворчание, сопровождаемое стуком упавшего на пол ботинка. — Чего только люди не придумают! Разыграть меня хотят, что ли? В жизни не поверю, что существует человек с таким именем! — И наступила тишина. Мы, затаив дыхание, ждали, когда упадет на пол второй ботинок… А когда миновала целая минута, мы окинули друг друга встревоженным взглядом и распахнули дверь его комнаты.

Мы с тетушкой Эдит замерли на пороге. Окно было закрыто и заперто на щеколду. Тонкая струйка сизого дымка поднималась от сигары, лежавшей в пепельнице на столике у кровати. Покрывало в середине было придавлено, как будто кто-то на нем только что сидел, но уже начинало медленно выпрямляться. На полу рядом с кроватью сиротливо валялся один ботинок дядюшки Отиса.

Но дядюшки, как вы понимаете, в комнате не было. Он не поверил в самого себя, а потому и перестал существовать…

Роберт Льюис Стивенсон Остров Голосов

Кеола женился на Лехуа, дочери Каламаке, мудреца из Молокая, и стал жить вместе с отцом жены. Не было на островах человека более знающего, чем этот пророк. Он умел читать по звездам, он умел общаться с богами с помощью тел умерших и злых сил, он отваживался уходить один в самые высокие горы и в места, где жили гоблины, и расставлял там ловушки, в которые попадали духи древних.