Себастьян Хаффнер - Самоубийство Германской империи

• Название: Самоубийство Германской империи
• Автор: Себастьян Хаффнер
• Издательство: Прогресс
• Жанр: История
• Год: 1972

«Самоубийство Германской империи» — одна из многочисленных публикаций, появившихся на Западе в канун 100-летия Германской империи, которое отмечалось 18 января 1971 года. Но в ряду этих публикаций книга Хаффнера занимает особое место. Произведение не просто исторический труд. Оно чрезвычайно актуально, напоминает о трагических ошибках прошлого, о преступлениях, о катастрофе. Также настоящая книга — предупреждение нынешнему поколению немцев, предупреждение о том, что повторение ошибок и заблуждений прошлого может привести и к повторению их тяжелых последствий.

---

Итак, Англия и Италия были для Гитлера партнерами и друзьями, в которых Германская империя нуждалась для достижения своего империалистического господства. Франция же и Россия являлись, согласно его концепции, неизбежными и предопределенными врагами, которых надо было подчинить и уничтожить военным путем. Однако Гитлер в своих планах отводил этим странам разные места.

Завоевание, подчинение и колонизация немцами России были для Гитлера единственной «незыблемой» целью его политики, которой подчинялось все остальное. «Это единственная акция, которая позволяет оправдать кровопролитие перед богом и нашим немецким потомством». Вокруг этого все вращалось, этому все было подчинено. Для Гитлера будущее Германии находилось в России, подобно тому, как для кайзера Вильгельма II оно было связано с морем.

Несмотря на значительно превышающую численность населения СССР, известный русский патриотизм и неоднократно испытанную способность русских воевать, Гитлер не сомневался в успехе своих чудовищных захватнических планов.

Для Гитлера Россия была тем самым объектом, той единственной целью, которую он поставил перед обновленным германским империализмом. Для гитлеровской Германии и для самого Гитлера Россия была врагом не потому, что она ему угрожала или даже мешала, а потому, что он поставил своей целью захватить ее.

Другими были планы Гитлера в отношении Франции. Эта страна не была для него будущим «жизненным пространством» для рейха, он не хотел ее заполучить, хотя и говорил об «уничтожении» Франции, и поэтому никогда не было ясности, что он под этим подразумевал. Для Гитлера Франция была врагом потому, что она не могла, исходя из своих насущных интересов, допустить такого огромного усиления мощи Германии, как это планировал Гитлер, и представляла для Германии опасность с тыла при осуществлении намеченного похода на Восток. В отличие от Англии и Италии Гитлер не верил, что от естественной враждебности Франции можно откупиться и сделать из нее партнера и соучастника грабительства. Поэтому он считал войну с Францией неизбежной, хотя и не связывал с нею истинные цели войны. Для Гитлера «эта вечная и сама по себе бесплодная борьба с Францией» имела смысл лишь «при условии, что в ее уничтожении Германия видит единственное средство, позволяющее наконец создать своему народу условия для возможного распространения в другом месте». Как это ни странно, но война против Франции, даже «война на уничтожение», была для Гитлера якобы мерой обороны. Если бы Франция неожиданно прекратила мешать осуществлению восточных планов Германии, эта мера была бы излишней. И действительно, представляется сомнительным, хотел ли Гитлер войны против Франции, поскольку перед схваткой с Россией она была развязана лишь для необходимой перестраховки. Когда после 1933 года отпала опасность превентивной войны Франции против вооружения Германии, когда Франция в 1936 году пассивно реагировала на оккупацию Рейнской области, а в 1938 году даже активно участвовала в расчленении своего союзника — Чехословакии, Гитлер начал думать о том, нельзя ли в отношении Франции обойтись без войны. Однако на всякий случай он готовил и военный вариант. Так или иначе, но нужно было позаботиться о том, чтобы Франция не играла сдерживающей роли в решающей фазе осуществления экспансии Германии на Востоке.

По-другому складывались отношения с Польшей. Первоначально Польша не числилась в Гитлеровской концепции врагом. Более того, ей, так же как Венгрии и Румынии, предопределялась роль вспомогательного народа в грабительском походе против России. Из Польши Гитлер также намеревался извлечь скромную выгоду. Все три страны получили бы право в порядке вознаграждения за предоставление плацдарма и помощь оружием расширить свою территорию за счет России на Востоке. Правда, в конечном счете они, будучи включенными в огромную великогерманскую восточную империю, стали бы беспомощными государствами, сателлитами Германии, но при соответствующем поведении — с подобием суверенитета и привилегированным статусом союзником.

Польше, которая являлась наиболее крупным из вышеуказанных государств, Гитлер был даже готов заплатить за партнерство серьезными уступками. Первоначально он обращался с Польшей почти так же, как и с Италией. Заключенный Гитлером в 1934 году со своим восточным соседом пакт о ненападении был наряду с отказом от Южного Тироля единственным моментом в гитлеровской внешней политике, который был встречен в Германии с некоторым ропотом. Еще зимой 1938/39 года, когда обстановка стала сложной, Гитлер потребовал в качестве, так сказать, платы за предложенный им на двадцать пять лет союз с Польшей лишь Данциг и экстерриториальное сообщение по «коридору» через ставшую польской Западную Пруссию в Восточную Пруссию. Не вызывает сомнений, что в то время он хотел иметь в лице Польши лучше союзника, нежели врага. Причиной, побудившей его изменить свое мнение и избрать войну против Польши как подготовку к агрессии против России, в том числе как подготовку к ранее планировавшейся лишь в России колонизации, была не отрицательная позиция Польши в вопросе о Данциге, а отказ от союза с Германией. Во внешнеполитической концепции Гитлера место каждого государства зависело от того, как оно относилось к его планам в отношении России. Тот, кто их поддерживал, был другом и союзником. Тот, кто мешал, был врагом, если даже первоначально ему отводилась роль союзника.

Короче говоря, это была концепция, которая имела свою логику. Мистический бред, которым Гитлер обосновывал свою концепцию («высшая раса», «кровь и земля», «жизненное пространство»), можно не принимать во внимание. Конечно, такая концепция была абсолютно аморальной. Но ведь таким был любой империализм, а империализм был не только в Германии. Новым было то, что Гитлер уготовил одной из европейских стран ужасную судьбу, которая до сих пор предназначалась лишь неевропейским народам. Грубо говоря, Гитлер побуждал одного из гостей за империалистическим столом съесть самого себя. С моральной же точки зрения колонизация стран древней культуры, таких, как Индия со стороны Англии или Индокитай со стороны Франции, была не лучше, чем планировавшаяся Гитлером колонизация России. Любой империализм отличается людоедством, и в течение длительного времени это не мешало тем, кто извлекал из такой политики выгоду. Планы Гитлера означали полное изменение соотношения сил в мире и тотальную воину. Они не были секретом: они были со всей ясностью изложены в «Майн кампф», и все речи Гитлера, особенно до 1933 года, были полны намеков на это. В разъяснении нуждается лишь один вопрос, а именно: почему эти планы долгое время не встречали ни в Германии, ни в Европе серьезного возражения и сопротивления? Ведь нельзя отрицать того, что именно внешняя политика Гитлера с самого начала вызвала в Германии восторг и в течение шести лет приводила в Европе от успеха к успеху, что в свою очередь способствовало еще большему опьянению немецкого народа. Почему это оказалось возможным?.

Что касается Германии, то некоторые читатели еще и сегодня, может быть, будут считать этот вопрос странным.

Ведь Гитлер хотел сделать Германию великой и могучей как никогда, и у него были продуманные ясные представления о том, как это осуществить. Разве не было естественным, что подавляющее большинство немцев рукоплескало ему?

Однако так уж естественно это не было. Тщеславная концепция Гитлера таила в себе, не говоря уже о ее аморальности, большой риск для Германии. Доверившись ей, Германия в случае неудачи (а это можно было предвидеть) впервые ставила своё национальное существование под вопрос. Направляя свои мысли об империалистическом завоевании и подчинении на создание великой европейской державы, Гитлер поднял руку на табу. До этого при полном молчаливом согласии для Европы действовали другие, чем для неевропейского мира, критерии: неевропейские народы можно было колонизировать, европейские же — нет. Внутри Европы принцип национального суверенитета действовал в такой же мере, в какой действовал за ее пределами имперский принцип.

Именно Германия извлекла из этого принципа выгоду после своего поражения в первой мировой войне. Как ни старались победители унизить ее и ограничить ее силу, они не затронули самого существования Германской империи. На Парижской мирной конференции ни разу не вставал вопрос о ее разделе или длительной оккупации: столь незыблемой в Европе была идея о национальных государствах даже после четырехлетней страшной войны.

Нарушение Гитлером этого табу могло привести к роковому ответному удару по Германии. Когда колониальная война против России потерпела крах, было вполне естественно, что Россия поступит с Германией так же, как это хотела сделать с ней Германия. План Гитлера означал изменение европейских правил игры, которым Германская империя была обязана в 1919 году своим существованием. В случае проигрыша войны, которую Германия вела по новым, по гитлеровским правилам игры, она не могла надеяться, что выживет.