Анри де Ренье - Первая страсть

• Название: Первая страсть
• Автор: Анри де Ренье
• Издательство: Северо-Запад
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1993
• ISBN: 5-8352-0150-8

Романы о любви, о первой страсти, что вспыхивает в человеке подобно пламени. Но любовь — чувство особенное, и пути ее разнообразны. Поэтому, хотя сюжетно романы и похожи между собой, в каждом из них столько нюансов и оттенков, столько пленительного очарования, что они способны доставить истинное эстетическое наслаждение современному читателю.

---

Впрочем, это изучение немного беспокоило г-жу Моваль. Оно указывало ей на то, что Андре перестал быть школьником. Подобное же чувство было у г-на Моваля, объявлявшего себя сторонником взгляда, предоставляющего некоторую свободу молодым людям. К счастью, Андре был благоразумен. Он любил занятия и чтение. Хотя эти тихие наклонности и успокаивали г-жу Моваль, но они же и тревожили ее. Если знакомства и расхаживанья были опасны, то и просиживать целый день в комнате, согнувшись над книгой, было тоже небезопасно; поэтому она сама посылала Андре прогуливаться и посещать друзей. Движение и развлечения необходимы молодости. Что же до развлечений известного порядка, которые могли бы соблазнить юношу возраста Андре, то она предпочитала об этом не думать. Ей не хотелось допускать, что ее столь благовоспитанный сын мог бы находить удовольствие в обществе погибших созданий. Правда, юность — легкомысленна, а огонь первых страстей в двадцать лет сверкает ярким пламенем; но если Андре полюбит — и бедная г-жа Моваль чувствовала, что краснеет при этой мысли, — то только нежную и очаровательную особу, к которой г-жа Моваль не могла не испытывать невольного снисхождения и тайной симпатии.

Несмотря на серьезность и благоразумие Андре, г-жа Моваль была вынуждена сознаться себе, что такое разумное настроение не поможет ему избегнуть некоторых ошибок. Она хранила воспоминание о поцелуе, данном когда-то Розине! То было просто детской выходкой, указывавшей тем не менее, что у ее сына пылкий темперамент. Хотя он пока и не давал печальных доказательств этого, тем не менее нужно было следить за его поведением, а что же лучше, чем ранняя женитьба, предохранит молодого человека от глупостей, которым он даст увлечь себя роковым образом!

Имея это в виду, г-жа Моваль охотно думала о тех своих знакомых, дочери которых по возрасту подходили бы к Андре. Была младшая Жадон, но она была совсем некрасива, и семейство Жадон не могло быть особенно завидным родством. Г-н Моваль никогда не согласится на этот брак. Среди других ее знакомых — впрочем, немногочисленных, так как г-жа Моваль была не особенно общительна, — она также не видела ни одной подходящей партии. Иногда она поверяла свои заботы м-ль Леруа, которую она очень любила, но м-ль Леруа указывала на то, что женить слишком рано молодых людей — опасно. На жалобы г-жи Моваль она отвечала, что время еще не потеряно и что нужно дать Андре насладиться немного молодостью. К тому же она ссылалась на то, что Андре, охотно говоривший с ней, не выражал никакого желания жениться. Поэтому г-жа Моваль возлагала все свои надежды на свою золовку, г-жу де Сарни, богатую вдову, знавшую всех невест в Нормандии. Г-жа де Сарни могла бы найти там для своего племянника какую-нибудь красавицу наследницу. Г-жа Моваль представляла уже себе брачную церемонию в Варанжевилле: старый дом, наполненный цветами и светом, свадебный поезд, извивающийся, по старой моде, по дорогам, окаймленным заборами, пары танцующих на лужайке, под цветущими яблонями, там, где морской ветер будет развевать белую фату той, которую она назовет своей дочерью. Но на подобные намеки г-жа де Сарни качала головой. Как и м-ль Леруа, она отвечала уклончиво. «Что вы, дорогая, раньше, чем женить Андре, нужно дать ему перебеситься», — говорила она, когда г-жа Моваль просила ее принять участие в ее брачных проектах. Подобные разговоры печалили г-жу Моваль. Значит, ее золовка, так же как и м-ль Леруа, признавала, что есть некоторые глупости, которых не избегнуть молодому человеку? И та и другая смотрели на некоторое распутство, как на нечто неизбежное для молодежи. Следовательно, нужно было покориться этой необходимости, но если подобные события произойдут, они будут заслуживать, по крайней мере, известной снисходительности, так как, по всеобщему мнению, от подобных приключений не может уберечься ни один самый благоразумный и самый порядочный молодой человек.

Тем не менее г-жа Моваль рассчитывала на случай для выполнения своих материнских чаяний. Она тем более хотела их выполнения, что женитьба положила бы конец всем планам г-на Моваля на будущее. Женившись, Андре должен будет избрать более постоянную карьеру, чем консульство. Разве можно увозить молодую жену на край света? Конечно, г-жа Моваль очень любила своего мужа, но согласилась ли бы она отдать ему свою руку, если бы ей пришлось отправиться с ним на одном из тех судов, рейсами которых он заведовал и расписания которых он составлял, и подвергаться случайностям моря? По всей вероятности, нет, так как она не чувствовала в себе отважного темперамента. Жить всегда вне дома, беспрестанно видеть новые для нее страны и лица показалось бы ей отвратительным, и она никогда не решилась бы на это. Она любила заботы по хозяйству, домашние занятия, одиночество и мечты в доме, малейшие предметы и малейшие звуки которого были ей близки. Она любила продолжительное шитье, вышивки, требующие терпения, книгу, над которой можно мечтать, пианино, музыку. Она любила молчание и порядок однообразных дней, когда все предвидено и распределено заранее и когда остается только отдаваться течению времени.

Эта склонность к домашнему покою была так сильна, что г-ну Мовалю пришлось настаивать на том, чтобы она избрала себе приемный день. Г-н Моваль считал, что его положению приличествует, чтобы жену его могли заставать дома раз в неделю. Он был принужден поддерживать сношения со своими сослуживцами по Мореходному Обществу и их семействами, особенно с тех пор, как он сделался важным лицом компании. Нужно было, чтобы жены его начальников и его подчиненных могли видеть, что он ведет существование, соответствующее его чину. Поэтому г-же Моваль пришлось покориться желанию мужа, и она принимала по вторникам.

Этот день бывал днем жертвы, и она с мукой ожидала его приближения. Позавтракав и одевшись, она тщательно прятала ноты, покрывавшие пианино. Она прибирала начатую работу, книгу, положенную на столик. Она снимала даже некоторые из безделушек, которыми она любила окружать себя и которые не подходили к чопорной строгости их обстановки. Эти безделушки, купленные у антикваров их квартала, казались г-ну Мовалю неудобными излишествами, присутствие которых он выносил, не переставая внутренне порицать их. К чему были нужны, в самом деле, эти коробочки из плетеной соломы, этот старинный фарфор, эти кусочки старых тканей, все эти мелкие разнообразные предметы? И г-жа Моваль по впечатлению, которое они производили на ее мужа, понимала, что лучше не выставлять их перед серьезными особами, делавшими ей честь своим посещением.

Итак, по вторникам она ожидала их. Раздававшийся звонок заставлял ее вздрагивать. Она всегда боялась увидеть чье-нибудь новое лицо, что случалось лишь очень редко. Обыкновенно являлись одни и те же особы: г-жа Жадон с тремя дочерьми, несколько пожилых дам, знакомых семьи г-на Моваля и называвших его Александром, и несколько жен его сослуживцев. В числе последних находилась г-жа де Мирамбо, муж которой состоял начальником отделения г-на Моваля. Г-жа де Мирамбо приводила с собой свою горбатую племянницу. «Мирамбоши», как называл их г-н Моваль, когда бывал в шутливом настроении, были покрыты цветками лилии в виде брошей и брелоков, над чем тихонько посмеивалась г-жа Жамбер, жена другого сослуживца г-на Моваля. Г-жа Жамбер, старая, сухая и прямая дама, скромно одетая во все черное, была свободомыслящей и республиканкой и состояла в отдаленном родстве с покойным Жамбер-Лионом, либеральным адвокатом во время Второй империи и министром культов во время Третьей республики. Она не упускала случая намекнуть на это родство, точно так же как и г-жа де Мирамбо не скрывала, что некий Мирамбо состоял поверенным принцев в Вандее и был расстрелян при Кибероне. Г-жа Моваль страшно опасалась встречи этих двух дам, взаимная антипатия которых по какому-то таинственному стечению обстоятельств заставляла их обыкновенно сталкиваться друг с другом. Часто приходила м-ль Леруа, и ее присутствие вносило некоторое веселье в приемный день г-жи Моваль, который она оживляла легкомысленными и вольными разговорами стареющей девицы.

Бывало также, что не приходил никто. Тогда, сидя перед своим чаем и пирожными, г-жа Моваль принималась мечтать, и мечта ее всегда была одинакова: звонят, и входит красивая молодая дама, у нее огненные волосы, красный рот и нарумяненные щеки. Она говорит ясным, нерешительным голосом: «Вероятно, я ошиблась… Я, значит, попала не к господину Мовалю… Да… к господину Андре Мовалю. Я прошу прощения… Я думала…» И г-жа Моваль, в своем сне наяву, с любопытством разглядывала эту слишком надушенную и слишком изящную особу, бывшую несомненно любовницей ее сына.

Часто, пока она мечтала таким образом, дверь неожиданно открывалась, и перед г-жой Моваль появлялся высокий юноша, целовавший ее в обе щеки. Это был Андре, который, зная, что она одна, забегал к ней выпить чашку чая и полакомиться пирожными. В те дни мать особенно нравилась ему, так как она надевала красивое платье. В сорок четыре года г-жа Моваль была еще приятна лицом и обладала молодой фигурой, и Андре любил видеть ее хорошо одетой. Он говорил ей по этому поводу комплименты и пользовался случаем, чтобы получить от нее все, чего он хотел. Обычно в подобные минуты он выпрашивал у нее какую-нибудь денежную прибавку. Живя на всем готовом, он получал ежемесячно на свои мелкие удовольствия некоторую сумму, которой, увы, ему никогда не хватало. Г-жа Моваль добавляла к ней тайком, не переставая упрекать себя в безволии. На что мог Андре тратить свои деньги? Правда, он охотно покупал книги и давал их затем переплетать в кожу и в очень изысканную бумагу. Но эти покупки не объясняли всецело расходов юноши, и г-жа Моваль возвращалась к мысли, что у него есть любовница.