Давид Сурдо - Тайный дневник да Винчи

• Название: Тайный дневник да Винчи
• Автор: Давид Сурдо
• Издательство: АСТ, АСТ Москва, Хранитель, Харвест
• Жанр: Детектив
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-17-038779-3, 978-5-9713-4955-6, 978-5-9762-2549-7, 978-985-16-1180-1

Профессор-археолог оставил внучке Каталине наследство — два фрагмента пазла, роман Стивенсона «Остров сокровищ» и… кулинарную книгу. Странный выбор для человека, посвятившего всю жизнь изучению творчества Леонардо да Винчи.

Что это? Экстравагантная выходка чудаковатого ученого?

Или головоломка, которая должна дать девушке ключ к новым тайнам да Винчи, способным перевернуть многие наши представления об истории и религии?

Пытаясь найти ответ на эти вопросы, Каталина очень скоро начинает понимать: разгадка тайн великого Леонардо может стоить ей жизни…

---

— Она самая. Наверное, труднее головоломки я в жизни не собирал, хотя тут стоило потрудиться. Плохо только, что не хватает одного кусочка.

— У вас не хватает кусочка? — эхом отозвалась Каталина с замиранием сердца.

— Да. Вот здесь. Видишь? — Мануэль подошел вплотную к собранной разрезной картине и показал дырку, закрашенную, чтобы она не бросалась в глаза. — Потерялась невесть как. Что ж, бывает.

— Да, конечно, иногда части головоломки теряются.

— Ты неважно выглядишь. Ты себя хорошо чувствуешь?

— Все в порядке, спасибо. Наверное, это жара.

— Да, жара невыносимая. Меня она тоже сводит с ума. После чашечки кофе ты будешь как новая. Посиди тут. Я сейчас принесу. Я только что сварил целый кофейник.

Каталина последовала совету Мануэля и присела на древний диван с выцветшей, кое-где залатанной обивкой.

— Хочешь со льдом? — крикнул хозяин из кухни.

— Да, спасибо, — ответила Каталина.

Едва Мануэль вышел из гостиной, она вскочила и бросилась к пазлу с изображением «Тайной вечери», чтобы проверить то, что она и так знала. Кусочек, находившийся у нее (заполучив его, дед явно добавил еще один грех к своему длинному списку), идеально соответствовал закрашенному отверстию. Это был дом наследника крови. Доказательством служил недостающий кусочек пазла. Он понадобился именно для этого: подтвердить, что все головоломки деда были решены правильно.

Она услышала в коридоре приближавшиеся шаги и звук, в котором безошибочно узнала позвякивание чашек на подносе, и поспешила вернуться на диван.

— Нет ничего лучше свежесваренного кофе, — заявил Мануэль, принюхиваясь к аромату, витавшему над кофейником. — В Куэльгамурос кофе был настоящей роскошью.

— Куэльгамурос? — с удивлением спросила Каталина.

— Да, в Куэльгамурос. Долиной павших это место называют только те, кто не умывался там кровавым потом.

— О, простите, я не знала.

— Не имеет значения.

Нет, имеет, подумала Каталина. Они удобно устроились со своими чашечками кофе, полными до краев, и Мануэль перешел к делу:

— Ну давай, говори. С чего мне начинать?

Каталина понятия не имела, о чем спрашивать, и потому сказала первое, что пришло в голову:

— Может, с самого начала?

— Да, верно. Именно с начала и надо всегда начинать, правда? — Отхлебнув кофе, он повел свой рассказ. — Я родился в Мадриде, в горах, кстати, неподалеку от Куэльгамурос. Насколько я знаю, моя семья всегда крестьянствовала, и я тоже возделывал землю. Я никогда не вмешивался в политику. Честно говоря, по мне все политики одним миром мазаны. Меня лично больше волновало, чтобы не выпадало слишком много дождей зимой, а летом солнце жарило не очень сильно, и чтобы не завелись жуки-вредители. Крестьянская жизнь состоит из таких простых вещей. Но однажды мне пришлось поехать в Мадрид по делам. Это случилось в середине сороковых, а точнее, в сорок седьмом году. Я до сих пор толком не понимаю, как я в результате оказался в гуще демонстрации студентов. Там находились молодые ребята, требовавшие свободы и выкрикивавшие лозунги против Франко, пока не примчалась полиция и не начала избивать участников дубинками. Все бросились врассыпную. Каждый спасался, как мог — «кто последний, тот слабак», если вы понимаете, о чем я. Многим удалось удрать, ну а меня, кто вообще был ни при чем, схватили. Мне еще и наподдали в полиции, когда я сказал, что не имею отношения к демонстрации. Вот у меня и рубец остался. Видишь?

Он показал глубокий шрам, тянувшийся по подбородку.

— В общем, я влип с потрохами и угодил в карцер. За два дня мне не дали ни с кем и словом перемолвиться. Представь, как волновались мои родители, ведь я пропал с концами, не подавая о себе никаких вестей. Я-то считал, меня отпустят, обнаружив, что я не студент, но как бы не так. Дерьмовые чинуши, похоже, решили, что я «красный», как они любили говорить. По правде говоря, просидев шесть месяцев в тюрьме, хотя мне даже не предъявили никакого обвинения, я потерял надежду. А потом за мной неожиданно пришли и забрали из камеры. Я обрадовался как дурак, подумав, будто меня хотят выпустить. Ничего подобного. Меня доставили в Карабанчель на заседание чрезвычайного трибунала по борьбе с масонством и коммунизмом. И я там оказался не один. Со мной было еще десять человек, и нас судили всем гуртом. Судилище выглядело чистейшим фарсом. Мне дали пять лет. Представь мое отчаяние, когда я услышал, что мне придется гнить в тюрьме и провести в разлуке с родителями целых пять лет. Я совершенно упал духом. Слава Создателю, в начале 1948 года чиновники из Попечительского надзора за исправительными работами отправили меня все-таки в Куэльгамурос, потому что, Богом клянусь, я бы повесился в камере, не протянув пяти лет в этой дыре. Потрудившись там, я мог бы изрядно скостить себе срок, к тому же работа была на улице, на воле, как говорится, и лучше дышать свежим воздухом, а не вонью мочи в тюрьме. Куэльгамурос не огораживала колючая проволока, да и охранники в большинстве своем не являлись законченными ублюдками. Среди них даже встречались вполне приличные люди. К тому же им было выгоднее не ссориться с заключенными. Хоть в их обязанности и входило сторожить нас, оружия они не носили. Даже дон Амос, один из начальников. По меньшей мере двадцать арестантов служили караульными, и думаю, власти боялись, что мы можем взбунтоваться и привлечь кого-нибудь из них на свою сторону в расчете на их ружья. Оружие находилось только у жандармов на посту, и они часто совершали обходы и стерегли доступ в Долину. Но эти также ни с кем не связывались. Зачем? Почти все вели себя тихо. Среди заключенных находились стукачи или агенты, внедренные Главным управлением безопасности, или те и другие вместе, точно не знаю, но время от времени в бараки вваливались охранники, иногда посреди ночи, и забирали кого-то, кто готовил побег, болтал лишнее или слишком громко возмущался. Доносчики не дремали, уверяю тебя.

В Куэльгамурос арестанты делились на три отряда. Один строил бенедиктинский монастырь внизу, другой трудился на подступах к территории, а третий — в крипте. Я был в третьем. Я предпочел бы монастырь, поскольку те, кто работал там, лучше жили. Им даже платили хорошие сверхурочные и все такое. Ну ладно, по крайней мере меня не погнали дробить камень и возводить земляные насыпи для подъездной дороги. Тем бедолагам приходилось по-настоящему худо. Моему отряду, вырубавшему в скале крипту, досталась тяжелая работа, но вполне сносная, хотя было очень опасно разбирать завалы после взрывов. С потолка часто срывались расшатанные камни, и многих убивало наповал. Говорят, верой можно гору свернуть. Как видишь, нам удалось своротить одну, хотя веры у нас не осталось. За сотворение чуда нам платили сущие гроши — по полпесеты в день. Деньги копились на счету, открытом на наше имя, тронуть который мы не могли, пока нас не освободят.

Ему платили точно такие же гроши, — вдруг сказал Мануэль, ввергнув Каталину в замешательство: она не поняла, кого он имеет в виду. — При том, что он был башковитый парень, с образованием, а не полуграмотный, как я. — Мануэль полностью погрузился в воспоминания, взгляд его сделался рассеянным. Воодушевление в голосе сменилось печалью. — Он был врачом. Его определили в канцелярию. Он писал за меня письма, которые я отправлял родным, представляешь? Как сейчас помню, они были чертовски хорошо написаны, так хорошо, что мой отец, получив первое, заявился в Куэльгамурос в ближайшее воскресенье, когда разрешались свидания, уверенный, что меня пристрелили или вроде того и кто-то выдает себя за меня. — Рассказав этот случай, Мануэль улыбнулся. У него была замечательная улыбка. — Прекрасный парень, Мануэль Колом. Чересчур молчаливый, но прекрасный человек.

Каталина насторожилась. Наверное, она ослышалась.

— Мануэль Колом? Врача, о котором вы говорили, звали так же, как и вас?

— О, конечно, прошу прощения, я еще до этого не дошел. На самом деле не его звали, как меня, а наоборот, меня зовут, как его.

Каталине почудилось, что комната медленно закружилась перед глазами. Что он пытается сказать? Он или не он — Мануэль Колом, наследник крови, кого она ищет? Кусочек пазла подтверждал, что да, он, не так ли? Этот человек жил в доме номер 2. Собранные пазлы тоже принадлежали ему, а не достались от прежнего владельца, являвшегося подлинным потомком и переехавшим в другое место с тех пор, как дед здесь побывал.

— Но вы Мануэль Колом, верно? Вы сами так представились, когда мы с вами знакомились.

— Ну-ну, успокойся. Дыши глубоко, девушка, а то ты вот-вот хлопнешься в обморок. Почему у тебя такой встревоженный вид? Ничего не случилось. Сейчас я все объясню. Увидишь, насколько это простая история.

Каталина ждала продолжения. Вопреки совету Мануэля она продолжала дышать, как задыхающаяся птичка.