Журнал Русская жизнь - Эмиграция (июль 2007)

• Название: Эмиграция (июль 2007)
• Автор: журнал Русская жизнь
• Жанр: Публицистика

Содержание:

НАСУЩНОЕ

Драмы

Лирика

Анекдоты

БЫЛОЕ

Елизавета Миллер-Лозинская - Из воспоминаний

Павел Пряников - Страна Лимония

Елена Говор - Бродяга к Муррею подходит

Дмитрий Галковский - Учи албанский

Леонид Лазутин - Сбереженное смолоду

ДУМЫ

Евгения Долгинова - Отвяжись, я тебя умоляю

Олег Кашин - Эмигрантская область

ОБРАЗЫ

Дмитрий Быков - Правила поведения в аду

ЛИЦА

Иван Толстой - Кузина в квадрате

Мария Васильевна Розанова - Из коммунального быта

СВЯЩЕНСТВО

Преподобный Сергий Радонежский

Преподобный Амвросий Оптинский

Святитель Филипп, митрополит Московский

ГРАЖДАНСТВО

Олег Кашин - Резервация

Антонина Мухина - Гражданское счастье

Валерий Павлов - Выпавший

ВОИНСТВО

Александр Храмчихин - Дон Иван

СЕМЕЙСТВО

Евгения Пищикова - Битва за атриум

МЕЩАНСТВО

Игорь Дудинский, Максим Семеляк - Место жительства: накопитель

Эдуард Дорожкин - Черногорцы? Что такое?

Карен Газарян - Утраченные иллюзии

ХУДОЖЕСТВО

Аркадий Ипполитов - Диссиденты Золотого века

Денис Горелов - Светлый путь к "Октябрю"

---

III.

Теперь посмотрим на «красного советника» Фана Ноли, главный объект ненависти белых путчистов.

Наивный читатель подумал, что упомянутый выше Краковецкий - это какой-нибудь «еврейский комиссар», очередной «товарищ Абрам», совершенно немотивированно, в целях сатанинского вредительства, решивший положить жизнь на уничтожение бедной России, а заодно и Албании.

Не совсем так. Аркадий Анатольевич Краковецкий - кадровый офицер русской армии, потомственный военный. Во время первой русской революции служил подпоручиком крепостной артиллерии в Варшавском военном округе, в 1906 году принял активное участие в создании Всероссийского офицерского союза. Историки революционного движения очень не любят эту организацию, упоминают ее скороговоркой, отведя глаза в сторону. Мол, возникла почти случайно, от сырости, через год-два исчезла. На самом деле никуда она не исчезла, и несколько сотен офицеров, входивших в ее состав, продолжили свою революционную деятельность. Правда, информации о ВОС немного: туда принимали только офицеров и только после соответствующей клятвы. Но сущность работы подобной организации понятна. Дело в том, что все государственные перевороты так же похожи друг на друга, как войны; зная историю одной страны, можно легко восстанавливать скрытые сегменты истории страны другой. В случае русской революции очень интересно изучить историю младотурецкого переворота и военного путча в Португалии 1910 года. И тот, и другой известны достаточно хорошо.

Вернемся к Краковецкому. Подлинные нити руководства офицерским союзом шли на самый верх, к фрондирующим великим князьям. Формально руководителем организации считался полковник Масловский. В награду за молчание ему дали детский срок и вскоре выпустили на свободу, причем он вернулся на прежнюю должность в Академию Генерального штаба. Основная масса членов ВОС ушла до поры (то есть до часа Икс) в глубокое подполье - в число этих офицеров входил ряженый «под русского» радикальный офицер-поляк Деникин. Что касается Краковецкого, ему как сильно засветившемуся была уготована роль жертвенной пешки. В конце 1907 года он был арестован, обвинен в государственной измене и осужден на восемь лет каторги с последующей ссылкой. Краковецкий честно отсидел до февраля 1917 года, не проронив ни слова, за что получил от Керенского особое вознаграждение. Его особым указом произвели из подпоручиков в подполковники (то есть из 12-го в 7-й классный чин) и открыли зеленую улицу для карьерного роста.

Но знаете, есть хорошая арабская присказка. Одного джинна заперли в бутылку на 500 лет. Первые 50 лет джинн предавался в глубине сосуда светлым мечтам о немыслимых благах, которыми он наградит своего избавителя. А затем пересидевший взаперти джинн 450 лет придумывал казни для чудака, который по глупости откроет бутылку. Соратники Краковецкого делали карьеру, устраивали личную жизнь, жили в свое удовольствие. А молодой офицерик лучшие годы жизни, с 23-х до 32-х, провел на каторге. Поэтому характер у Краковецкого сильно испортился. От революционных убеждений своей молодости он не избавился, но забирать стал сурово, по-взрослому. Краковецкий превратился в КОЗЛА-ПРОВОКАТОРА.

В Сибири наш герой быстро занимает должность сначала заместителя командующего, а зачем командующего Иркутским военным округом (генеральское место), а незадолго до октября 1917 года попадает в Петроград, где активно участвует в очередном военном путче. Путч начался 24-25 октября, но на этой фазе большевики лишь обозначали желание взять власть в свои руки. Реально при нейтралитете основных воинских формирований в городе были две силы: небольшие отряды матросов и наемников, которыми руководил глава большевистского Военно-революционного комитета подполковник Муравьев, и юнкерские училища, подчинявшиеся главе эсеровского Комитета Спасения Родины и Революции полковнику Полковникову (еще раз напомню, что реально речь идет не о полковниках, а о младших офицерах). Краковецкий занимал должность заместителя Полковникова. Сама роль Полковникова в революции достаточно двусмысленна: известно, что накануне большевистского путча он смещен за бездействие, но вряд ли речь идет о прямой измене (да и что такое «измена» в случае правительства Керенского?). Иное дело Краковецкий- уже в это время активный чекист, работающий на большевиков не за страх, а за совесть. (Видите, как у нас все устроилось: ЧК еще нет, а чекисты уже есть.) ВНЕШНЕ хлопотун, Краковецкий пытается арестовать ВРК, поднять восстание юнкеров. А по сути…

Эмигрантский историк А. Еленевский писал в 60-е годы:

«Революционные начальники гарнизонов своими действиями - провокациями - только подводили веривших им юнкеров под напрасные потери и естественные репрессии большевиков-победителей; в Петрограде ли - Полковников, в Москве ли- Рябцев, в Иркутске ли - Краковецкий поступали совершенно одинаково: начав бой с большевиками, затем заключали с ними перемирие и соглашались на сдачу оружия - разоружение, - а отсюда - сдача на милость или немилость красных…»

Октябрь 1917 года политически - борьба за власть двух революционных партий: эсеров, стоявших у власти, и социал-демократов большевиков, получивших возможность претендовать на нее и захватить ее.

ЦК партии эсеров запрещал категорически своим организациям вооруженную борьбу с большевиками, и выступления против красных производились по личному почину членов военной секции партии эсеров… Поэтому-то даже успешные боевые действия не давали никаких результатов, так как главари после перемирия разбегались и оставляли массу, шедшую за ними, на растерзание озверелых победителей.

Когда иркутский совдеп потребовал разоружения училища и школ, то в них были собраны митинги для решения - драться или подчиниться. Характерным оказалось и поведение большинства кадров: на 90% они уклонились от всякого участия в событиях; поэтому юнкерам приходилось или становиться под команду случайных офицеров, или же выбирать себе начальников.

В какой мере прилагал свои руки к организации выступления пресловутый Краковецкий… не очень ясно, но на нем лежит вина за такой пропуск, как уход трех запасных батарей с 18 орудиями на сторону красных, вследствие чего юнкера оказались в крайне невыгодном положении, имея только два десятка пулеметов и два-три бомбомета… Таким образом, против запасных полков… укомплектованных в значительной части бывшими ссыльно-каторжниками и присоединившимися к ним 4000 рабочими Черемовских копей - всего приблизительно 20000 человек, - оказались около 800 юнкеров и сотни полторы добровольцев.

Как известно, в то время как юнкера захватили большую часть города, развивали наступление, теснили красных и дальше, Краковецкий… на девятый день боя заключил трехдневное перемирие, затем согласился разоружиться и распустить участников боев.

В этом случае все характерно: подбивание из-за кулис эсерами юнкеров на выступление, уклонение кадра училищ и школ прапорщиков от руководства юнкерами и событиями и, наконец, боевая настроенность юнкерской массы, готовой идти на бой в почти совершенно безнадежной обстановке, не имея никакой руководящей и ясной цели.

Это настроение юнкеров нельзя считать за защиту своих военно-профессиональных интересов: при посещении 6-й Московской школы прапорщиков (4-6 июля 1916 года) генерал Адамович задал вопрос: кто предполагает остаться на военной службе после окончания войны? Утвердительных ответов последовало только 5%.

Выступление иркутских юнкеров было общим отзвуком на действия, практику и идеологию большевиков, шедших к власти не только силой, но и путем массовых совершенно бессмысленных и ненужных жестокостей; юнкера как представители части российского населения инстинктивно противились превращению России в базу- человеческую и материальную-мировой коммунистической революции».

Юнкера - это просто молодые русские ребята, вооруженные гимназисты и студенты, выступающие против полоумного террора, но всегда гибнущие из-за своей полнейшей политической неопытности.

Историк только немного ошибается в случае с Петроградом. Орудовал там тот же Краковецкий, а Полковников лишь попустительствовал. Затем он действительно решил оказать сопротивление путчистам, бежал на Дон и вскоре был повешен. Судьба Краковецкого другая. Из Питера он не бежал, а был направлен большевиками. Точнее, лицами, стоявшими за большевиками. Иркутские события - лишь маленький эпизод деятельности Краковецкого в Сибири. Здесь политический провокатор развернулся во всю ширь. Он стравливает левых эсеров и эсеров правых, всех эсеров оптом пытается направить на Колчака, Колчаку пытается сдать эсеров, вбивает клинья между Колчаком и атаманом Семеновым и, конечно, между Востоком России в целом и ее Югом (участвует в переговорах с украинской Радой). Краковецкий входит в сибирское правительство, затем сближается с чехословаками и становится одним из инициаторов предательства Колчака со стороны Гайды. Джинн вырвался на оперативный простор. И все люди, имевшие неосторожность связаться с Краковецким, мгновенно проигрывают. Мрут как мухи. В 1920 году Краковецкий начинает работать на ЧК официально, едет через США в Чехословакию, стравливает уже эмигрантов, арестовывается и высылается из Франции, переходит на работу в Народный комиссариат иностранных дел. В Москве по старой привычке выступает провокатором на инсценированном процессе эсеров. И, наконец, становится советским полпредом в Албании. Где «поддерживаемый» им режим рушится через пару месяцев. Как же Москва наказала своего агента за столь оглушительный провал? Повысила в ранге и направила с дипломатической миссией в Китай. Очередной шурум-бурум - и мастер-ломастер снова в Москве. Организует печатание фальшивых денег в особом бюро экономического управления ОГПУ.