Журнал Русская жизнь - Эмиграция (июль 2007)

• Название: Эмиграция (июль 2007)
• Автор: журнал Русская жизнь
• Жанр: Публицистика

Содержание:

НАСУЩНОЕ

Драмы

Лирика

Анекдоты

БЫЛОЕ

Елизавета Миллер-Лозинская - Из воспоминаний

Павел Пряников - Страна Лимония

Елена Говор - Бродяга к Муррею подходит

Дмитрий Галковский - Учи албанский

Леонид Лазутин - Сбереженное смолоду

ДУМЫ

Евгения Долгинова - Отвяжись, я тебя умоляю

Олег Кашин - Эмигрантская область

ОБРАЗЫ

Дмитрий Быков - Правила поведения в аду

ЛИЦА

Иван Толстой - Кузина в квадрате

Мария Васильевна Розанова - Из коммунального быта

СВЯЩЕНСТВО

Преподобный Сергий Радонежский

Преподобный Амвросий Оптинский

Святитель Филипп, митрополит Московский

ГРАЖДАНСТВО

Олег Кашин - Резервация

Антонина Мухина - Гражданское счастье

Валерий Павлов - Выпавший

ВОИНСТВО

Александр Храмчихин - Дон Иван

СЕМЕЙСТВО

Евгения Пищикова - Битва за атриум

МЕЩАНСТВО

Игорь Дудинский, Максим Семеляк - Место жительства: накопитель

Эдуард Дорожкин - Черногорцы? Что такое?

Карен Газарян - Утраченные иллюзии

ХУДОЖЕСТВО

Аркадий Ипполитов - Диссиденты Золотого века

Денис Горелов - Светлый путь к "Октябрю"

---

Людская стена стояла, дышала, шевелилась. Вале было страшно, что ее сейчас растопчут и сомнут. Не меньше боялась и того, кто был за спиной, - врача, маленького начальника маленькой планеты. Ее трясло, но она стояла и последовательно выкрикивала номера из списка.

Когда Валя пришла домой, оказалось, что у нее температура. Она заболела.

День девятый

В управление здравоохранения вместо нее пошел муж. Вернулся за полночь.

- Получилось?

- Еще бы не получилось. Чисто финансовый вопрос.

- Дорого?

- Не дороже денег. Спи, милая.

Почти россиянка

Через неделю Валя сдала документы. Еще пришлось нотариально переводить паспорт, заверять свидетельства, делать ксерокопии. Ей поставили штамп в миграционную карту: пока рассматривается ее вопрос, она может находиться в России. Инспектор улыбался и обещал через шестьдесят дней выдать документ.

Валя вышла из отделения милиции на улицу. Во дворе стояла огромная толпа, очередь в соседний кабинет, где оформляли разрешение на работу. Шла перекличка. Валя отстраненно смотрела на людей, очень похожих на тех, с кем простояла в очередях.

И только сейчас, увидев со стороны, поняла, как же она устала за эти пятнадцать лет. Валя села на бордюр и заплакала.

«Уже все, все, - уговаривала она себя. - Самое страшное позади. Через два месяца я получу разрешение и подам на гражданство. Уже все, все…»

Она еще не знала, что не через два месяца, а через четыре, потому что кто-то в ФМС уйдет в отпуск. Не знала, что вскоре, при попытке оформить загранпаспорт, ее мужа объявят не-гражданином и отберут у него российский паспорт - потому что родился он в Армении; он будет доказывать через суд, что в 1983 году, одиннадцатилетним, переехал с родителями в Свердловск, то есть на момент распада СССР был россиянином. Не знала, как жестоко обхамят ее в уголовном розыске, где она будет сдавать отпечатки пальцев. Не знала, что даст первую в жизни крупную взятку милому инспектору из миграционной службы, чтобы он не тянул с приемом заявления на гражданство и оформил сдачу документов за несколько дней до того, как останется шесть месяцев до окончания срока действия ее паспорта, - иначе ей пришлось бы ехать на Украину и зависнуть там на неопределенное время.

Валя ничего этого не знала. Она сидела и плакала от усталости - и от надежды, что впереди осталось совсем чуть-чуть.

История еще не закончена.

Имя героини изменено

Валерий Павлов Выпавший

Судьба гастарбайтера

С Калмаматом я познакомился во дворе, на лавочке, где потягивал пиво. Ко мне подошел маленький человек в робе дворника, с позолоченными передними зубами и глазами побитой собаки.

Его не интересовала сигарета. Он просто хотел хоть с кем-нибудь поговорить.

Киргиз

В первый раз жителей Средней Азии я увидел в армии, под Днепропетровском. Летеха-танкист палкой загонял в реку стайку солдат-заморышей в казенных синих трусах. Те зашли по колено в воду, но купаться почему-то не хотели, а на берег выйти боялись. Только испуганно озирались по сторонам и ждали, когда лейтенант перестанет махать палкой, да бормотали себе под нос какие-то проклятия.

Позже меня, срочника, отправили служить под Ташкент, где я успел не только насладиться вкусом самаркандских дынь, но и оценить нравы и обычаи экзотической цивилизации, чья история растянулась на тысячелетия. Коканд, Самарканд, Бухара, Ош - эти города появились на свет, когда никакой России не было еще и в проекте.

Есть такой анекдот об установлении советской власти в Киргизии: в кишлак приезжает всадник с красной звездой на лбу, начинает стучать в рельс. Потихоньку на площади собирается народ. Всадник заявляет: «С сегодняшнего дня у вас социализм!» - «Ну социализм так социализм, а чего будил-то?» - спрашивает его толпа.

Калмамат жил в своем городе в мире и согласии с узбеками. Узбеков и киргизов в Оше где-то 50 на 50 (в «трешке» на Кантемировской, где он теперь живет, пропорции примерно те же). Общаются они на своеобразном суржике - причудливой смеси русского, узбекского и киргизского. Письменный киргизский не похож на письменный узбекский (разница примерно как между чеченским и ингушским), именно по этой причине почти вся визуальная реклама на центральных киргизских каналах идет на русском языке. Кстати, из 14 киргизских газет 10 выходят на русском. В киргизском много русских варваризмов и калек. Фраза «академиялык драма театры театралдык сезонун жапты» означает, как нетрудно догадаться, напоминание о том, что в академическом театре драмы начался новый сезон.

Если верить эпосу «Манас», киргиз - веселый, благодушный, гостеприимный, трудолюбивый человек. Но в то же время и праздный, безответственный, чинопочитатель и чревоугодник. Щедрость киргиза предполагает известную степень расточительности. Киргизы могут устраивать торжества (свадьбы, поминки, тризны), совершенно не принимая во внимание собственные материальные и финансовые возможности. Между тем в ментальности каждого узбека, согласно киргизскому фольклору, заложена рачительность, желание иметь свой, пусть небольшой, бизнес, свое дело, приносящее доход.

Узбекам Калмамат не доверяет: считает, что киргизы - это «русские», а узбеки - «евреи». Одни в его представлении - коллективисты и рубахи-парни, а другие - алчные предприниматели, мелочные эгоисты. За время службы я видел и тех, и этих и думаю, что это скорее национальная мифология. Но и в кривом зеркале отражается реальность.

Сын

Калмамат приехал в Москву даже и не за лучшей долей. Несколько лет назад умер его отец - в таких случаях в скорбном доме собирается вся родня до десятого колена. В обязанности ближайших родственников входит кормежка всех, кто пришел помянуть усопшего, а также обустройство ночлега в случае надобности. Траур продолжается сорок дней. Этот обычай - с тех допочтовых времен, когда родственники могли получить известие о несчастье только через несколько недель: пока все узнают, пока доедут из дальних кишлаков… Но сейчас в дом ходят харчеваться все сорок дней соседи, кумы, сваты и прочие, живущие совсем неподалеку.

Денег Калмамату на похороны отца родственники дали в долг и вскоре потребовали возврата. Его зарплата была 12 долларов (сейчас врачи в Оше получают больше - официальный уровень бедности начинается от 30 долларов). Так он засобирался в Москву к знакомым - отрабатывать гробовые.

И пополнил ряды поколения дворников и сторожей азиатской национальности.

Сначала он, дипломированный врач-уролог, пытался найти работу по специальности. Через неделю понял, что для неграждан, да еще и путающих падежи, это совершенно бесперспективное занятие. (На самом же деле знание русского - предмет гордости Калмамата. Еще будучи студентом, он наизусть выучил «Евгения Онегина». Когда он его читает, такое ощущение, что он не вполне понимает, о чем речь: кажется, что выучил по звукам, на слух.)

Потом устроился к узбеку жарить беляши и чебуреки возле Тушинского рынка. Платили ему по полторы сотни рублей в день за 12-14 часов работы. Только через полгода до него дошло, что эта зарплата годится лишь для того, чтобы не помереть с голоду: ни отдать долги, ни помочь семье он не сможет.

Жилец

Живут гастарбайтеры в кое-как приспособленных под жилье подвалах и съемных квартирах. В подвалах обычно отключают свет: формально это нежилые помещения, и непонятно, кто будет платить за электричество (не так давно я хотел подарить своим киргизским знакомым старую магнитолу, но выяснилось: в подвале нет розетки).

Оплатить аренду «однушки» при нынешних запредельных ценах на недвижимость не по карману даже и пяти гастарбайтерам. Хозяева квартир свое жилье южанам обычно не сдают ни под каким предлогом, подозревая просрочку в платежах, либо проблемы с милицией, либо превращение квартиры в засранный муравейник, - либо все сразу. Однако в последнее время не без помощи милиции появились квартиры-общаги для творческих коллективов мигрантов. Их хозяева, просчитав все риски, ломят совершенно космические цены, к этим деньгам добавляются еще и ментовские накрутки. Но если разом гастарбайтеров богато, одно койко-место обходится каждому в 2-3 тысячи рублей.

В день выдачи зарплаты старший по квартире собирает деньги и сдает их участковому, а тот, в свою очередь, - владельцу квартиры, вычитая свои проценты. Такое положение вещей очень удобно блюстителям порядка: они имеют гарантированную выручку и могут в случае надобности контролировать приезжих. К тому же процветает бизнес на продаже полугодовых «легализующих» бумажек (стоит одна около 7 тысяч рублей). Все овцы под боком, не нужно никого специально отлавливать для того, чтобы остричь. Жалобы соседей по лестничной клетке - еще одна статья милицейских доходов: кляузы всегда спускают участковому, а тот со знанием дела разводит перепуганную азиатскую публику еще на какую-нибудь сумму.