Журнал Русская жизнь - Девяностые (июль 2008)

• Название: Девяностые (июль 2008)
• Автор: журнал Русская жизнь
• Жанр: Публицистика
• Год: 2008

Содержание:

НАСУЩНОЕ

Драмы

Лирика

Анекдоты

БЫЛОЕ

Андрей Мальгин - Послесловие редактора

Остывший жар

Ряженые

Мария Бахарева - Ходя-ходя

ДУМЫ

Дмитрий Ольшанский - Две столицы

Борис Кагарлицкий - От кошмара к стабильности

Захар Прилепин - Достало

ОБРАЗЫ

Наталья Толстая - С нежностью и теплотой

Михаил Харитонов - Сам себе раб

Дмитрий Данилов - Спроси меня как

Дмитрий Быков - Два пе

Максим Семеляк - Все это рейв

Аркадий Ипполитов - Погуляли

ЛИЦА

Олег Кашин - Замечательная толпа

Добрые люди помогли

Людмила Сырникова - ВВЖ

ГРАЖДАНСТВО

Наталья Толстая - Послушники

Евгения Долгинова - Некуда бежать

Олег Кашин - Доброе имя

ВОИНСТВО

Александр Храмчихин - Принуждение к миру

МЕЩАНСТВО

Евгения Пищикова - Ширпотреб

Эдуард Дорожкин - Дом для дядюшки Тыквы

ХУДОЖЕСТВО

Денис Горелов - Птичку жалко

---

Я надавил на своих коллег по «Центру Плюс» и было заключено соглашение, согласно которому мы отдавали им пол-этажа в своем здании на Петровке, а газета должна была профинансировать переход «Столицы» на импортную полиграфию. И вот с 1 сентября 1994 года мы перешли к финнам. Журнал стал совсем другим - красочным, на прекрасной бумаге. Тут же заднюю обложку до конца года у нас закупил банк «Столичный», через месяц стали подтягиваться солидные рекламодатели, например, Siemens. В таком виде мы выпустили тринадцать номеров. Но тут мои коллеги по «Центру Плюс», как раз завершившие процесс переоформления этажа на себя, вероломно разорвали договор со «Столицей», деньги на типографию перестали поступать, а когда я пытался снова надавить на них своим авторитетом, мне напомнили, что я лишь один из учредителей газеты, а все остальные физические лица (кстати, бывшие сотрудники «Столицы»), почувствовав вкус легких денег, совершенно не собираются делиться прибылями не только со своей альма-матер, но и со мной. Мне выделили унизительную зарплату в две тысячи долларов и полностью отодвинули от дел.

Это было настоящее предательство. Я заметался. Вернуться обратно на газетную бумагу мы уже не могли, а на дальнейшую печать в Финляндии не хватило бы средств. К тому времени многие существовавшие на щедрые кредиты издания резко подняли уровень зарплат, а наши журналисты все еще получали деньги, соответствовавшие старым советским представлениям о зарплате работников пера. Выход был один: искать стратегического инвестора. Проще говоря: взять в долю богатого участника.

Я посетил разных крупных предпринимателей. Был у Александра Смоленского, нашего постоянного рекламодателя-спонсора. Он обещал подумать и надолго спрятался. Был у Олега Киселева. Не помню, какую структуру он тогда возглавлял, но был крупным человеком. Был у Германа Стерлигова, в его офисе, помещавшемся в съемной квартире в высотке на площади Восстания. На третьей минуте разговора я понял, что он сумасшедший. Много у кого я тогда побывал.

Разумеется, не мог пройти мимо Гусинского. В здании СЭВа встретился с его замом Зверевым, дал ему бизнес-план, обрисовал ситуацию, почувствовал с его стороны неподдельный интерес. Однако Гусинский отказался от предложения, и теперь я знаю, почему. С одной стороны, у них уже был на выходе проект журнала «Итоги» (который вплоть до изгнания Гусинского так и оставался убыточным, как, впрочем, и вся его «Империя зла»). С другой стороны, оказывается, его друг (и мой сотрудник) Минкин категорически непосоветовал ему иметь со мной дело.

Минкин, которого я, собственно, привел в политическую журналистику, - это отдельная тема, как-нибудь я уделю ему больше внимания. Сейчас ограничусь только одним воспоминанием. На первой годовщине основания НТВ, которое отмечалось в банкетном зале гостиницы «Славянская», я с бокалом шампанского подошел к мирно беседующим Александру Аронову и Александру Минкину. Минкин, который стоял ко мне спиной, моего приближения не видел. И вдруг я слышу, как он говорит Аронову: «Саша, как ты можешь общаться с Мальгиным. Он ведь кагэбэшник, я точно знаю». Я не поверил своим ушам. Мы с Минкиным не ссорились, а напротив, вроде бы даже дружили семьями. Я подошел к нему и потребовал разъяснений. Он промычал что-то невнятное. И позже мне уже многие люди передавали, что Минкин меня поливает по-черному. Причина мне до сих пор неясна. Я, правда, знаю, что Саша очень завистливый человек, всю жизнь мечтал стать главным редактором, но вот не получилось.

VI.

Как бы то ни было, остался только один человек, которому я еще не предложил «Столицу», - это Володя Яковлев, основатель и в то время главный акционер издательского дома «Коммерсант». Володя посоветовался со Смоленским, который финансировал все его начинания, тот (уже подготовленный мной) дал добро, и вот Володя предлагает мне кабальную схему. Мы организуем новое предприятие, в котором мне принадлежит 20 процентов, а ему 80. Он полностью обеспечивает финансирование журнала, но только концепция его должна измениться: в нем должно быть меньше политики, а больше городской жизни и светской хроники. Прижатый к стене финансовыми проблемами, я соглашаюсь на все его условия, даже не торгуясь. Я соглашаюсь даже с тем, что до Нового года «Столица» должна остановиться.

Надо сказать, что даже в самые тяжелые периоды мы не останавливали выпуск журнала. 52 номера в год - по числу недель - это была наша норма. Кровь из носу, но 52 номера должно было выйти. Даже после августовского путча, когда нас на неделю запретили, мы потом выпустили сдвоенный номер, в котором было ровно в два раза больше журнальных полос, чем в обычном. Всего до перехода в «Коммерсант» мы выпустили 209 номеров журнала. Кстати, у меня есть желание вывесить все это в сети, но я пока не представляю, как преодолеть технические сложности.

Итак, с первого января 1995 года стала выходить новая «Столица» - уже в коммерсантовском формате. Читатели, привыкшие к политическому журналу, встретили новшество в штыки. По всем нашим телефонам нам звонили и беспрерывно ругались. Рекламодатели тоже взяли паузу. Коммерсантовское рекламное агентство «Знак» выворачивалось наизнанку, чтобы убедить их дать рекламу. Наконец, когда весной оно их, наконец, убедило, и реклама пошла, Владимир Яковлев принял парадоксальное решение: меня из журнала выгнать, а журнал приостановить.

Позже доброхоты мне рассказали, что пока я работал в ИД «Коммерсант», там, оказывается, бушевали неслыханные страсти. Володю завалили записками о моей несостоятельности. В большинстве записок содержались подробные концепции будущего журнала. Была, например, записка, подписанная писателем А. Кабаковым. Была концепция Глеба Пьяных, ныне реализующего ее в своей программе «Максимум» на НТВ. Ну и была концепция С. Мостовщикова - журнал для городского обывателя. Володя с интересом изучал предложения, не привлекая меня к этой работе. Семена раздора упали на благодатную почву. Он привык быть у себя на фирме единоличным хозяином. Я, как тяжеловес отечественной журналистики, его совершенно не устраивал.

Так что в результате Володя пригласил меня к себе и жестко сообщил, что как владелец 80 процентов акций он принимает решение об увольнении генерального директора и главного редактора, то есть меня. Журнал не получился, инвестор (то есть Смоленский) под мою концепцию (то есть навязанную мне концепцию) давать деньги больше не желает, кредитная линия приостановлена. Он, дескать, мог бы просто выставить меня на улицу, все равно мои двадцать процентов ничего не решают, но как честный человек предлагает купить у меня эти мои жалкие проценты. И, мол, слушает предложения по сумме. Не будучи подготовленным к такому повороту событий, я назвал первую попавшуюся цифру: 250 000 долларов. Думаю, я продешевил, так как одни только помещения на Петровке явно стоили дороже. Володя мне ответил, что он ожидал меньшую цифру, но как честный человек согласен заплатить мне 250 000, как компенсацию за то, что я отдаю ему, можно сказать, дело своей жизни. Тут же принесли ворох бумаг, которые я должен был подписать. Они у меня сохранились. Одна из них - обязательство не использовать слово «Столица», которое остается за «Коммерсантом». «… Если г-н Мальгин использует название «Столица» или «Еженедельник „Столица“ в иных целях, чем цели, определенные настоящим Соглашением, г-н Мальгин выплачивает ИД штраф в размере 500 тысяч долларов США за каждый случай использования. Под использованием при этом понимается использование при выпуске любой полиграфической или иной продукции, использование в заглавиях книг или иной печатной продукции, названиях компаний, возглавляемых г-ном Мальгиным либо иных компаний, полномочия в которых г-на Мальгина позволяют приостановить или инициировать использование упомянутого названия». Вот такой шедевр юридической мысли.

Я подписал все, что мне принесли, и уехал с семьей на Канары, подальше от прессы, бурно обсуждавшей, что же происходит с журналом «Столица». Оттуда я каждый день звонил в банк на Кипр и осведомлялся, пришли ли от Володи обещанные 250 000. Спустя три с лишним недели стало ясно, что никаких денег я, видимо, не получу, и в конце июня 1995 года я вернулся в Москву. Попытки связаться с Яковлевым оказались тщетными: его секретари получили указания не соединять меня с ним ни при каких условиях. В это время четвертый этаж нашего здания на Петровке уже занял журнал «Коммерсант Weekly», а на третьем этаже, кажется, уже обживался Мостовщиков.

Я озверел. Для начала собрал журналистский коллектив и убедился, что они готовы со мной возобновлять журнал. Неважно, «Столица» он будет называться или не «Столица». Далее я выяснил, что, оказывается, по недосмотру яковлевских юристов операция по слиянию старой «Редакции журнала „Столица“», принадлежавшей трудовому коллективу, и нового АОЗТ, где у него было 80 процентов, не завершена. Более того, хотя и был заключен новый договор на аренду помещений на Петровке, где стороной являлось это АОЗТ, старый договор с «Редакцией журнала „Столица“» не был расторгнут в установленном порядке. Далее я выяснил, что «Коммерсант» не заплатил Москомимуществу по новому договору ни копейки, и сразу же внес необходимую сумму от лица старой «Столицы». Через Андрея Караулова я добился приема у тогдашнего председателя Москомимущества О. Н. Толкачева, обрисовал ему ситуацию и попросил расторгнуть договор с коммерсантовским АОЗТ как неправомочный. Что и было сделано.