Журнал Русская жизнь - Добродетели (ноябрь 2008)

• Название: Добродетели (ноябрь 2008)
• Автор: журнал Русская жизнь
• Жанр: Публицистика
• Год: 2008

Содержание:

НАСУЩНОЕ

Драмы

Лирика

Анекдоты

БЫЛОЕ

Артур Ренсом - Шесть недель в советской России

Мария Бахарева - По Садовому кольцу

Джон Гэбриель - Скулдер Начало

ДУМЫ

Аркадий Ипполитов - Бедность святого Франциска

Елена Веселая – «Это про меня!»

Евгения Пищикова - Смотрящие

Людмила Сырникова - Keep smiling

Эдуард Дорожкин - Семь заповедей

Борис Кагарлицкий - Эпоха Кинг Конга

ОБРАЗЫ

Лидия Маслова - Стальные трусы

Дмитрий Быков - Гуттаперча

Захар Прилепин - В мерчандайзеры хочу - пусть меня научат

Дмитрий Данилов - Туда и обратно

Дмитрий Воденников - Исповедь китайского лиса-оборотня

ЛИЦА

Олег Кашин - Последний враг перестройки

Вечная мерзлота

ГРАЖДАНСТВО

Евгения Долгинова - Мальчики и матери

Олег Кашин - Сектанктка Света

Захар Прилепин - Не хотелось всерьез, но придется:

ВОИНСТВО

Александр Храмчихин - Гордый Андреевский флаг

СЕМЕЙСТВО

Михаил Харитонов – «М» и «Ж»

Наталья Толстая - Пыталово

ХУДОЖЕСТВО

Денис Горелов - За Базарова ответишь

Максим Семеляк - Оригинальный куплетист

---

Это касается и нашей темы.

Модернизация, как известно, несет с собой - помимо всех прочих благ и неприятностей - еще и эмансипацию. Это касается и мужчин и женщин, поскольку и те и другие эмансипируются от семьи. Люди становятся все свободнее от тягла, от системы традиционных обязанностей, у них появляются новые возможности - что сопровождается, как обычно, новыми опасностями и потерей ориентиров, в том числе и моральных.

В самом деле. Мужик бросает землю, овин и хлев, и идет на заработки в город. Там он, допустим, остается. Хозяйством - в привычном понимании этого слова - он там не обзаводится, там жизнь другая. Дома тоже нет - так, какие-то «комнаты». Нет привычной родни, зато есть товарищи - с которыми совершенно по-другому строятся отношения, этому еще надо учиться… И главное - непонятно, кому тут быть верным.

Решений нашлось три.

Первое, сейчас официально считающееся единственно возможным - это переход к так называемой современной семье. Это довольно новое изобретение. Интересна она тем, что выводит человека за пределы обычной моральной дилеммы - воинской верности начальнику и крестьянской верности дому. Возникло нечто третье; как долго оно просуществует - вопрос открытый.

Идея современного брака состоит в том, что супруги должны быть верны друг другу - не дому, не семье, а именно друг другу, «как человек человеку». По сути, это крайне странное перенесение идеи личной верности (исходно - антиженской) на семейные отношения. Супругам предлагается считать друг друга напарниками - в воинском смысле слова. Или, в более мягкой формулировке, - партнерами. Которые вместе идут по жизни, прикрывая друг другу спину и завоевывая себе успех.

Картинка красивая. Некоторым такое удается. Или хотя бы удается это имитировать - что тоже имеет свои плюсы.

Но это - только один вариант. А есть еще два.

Так, в мужчине может взыграть «воинская мораль», в описанном выше смысле. Которая исключает само понятие дома и семьи и ориентирована на верность товарищам и начальству. Тут же начинают складываться соответствующие коллективы - представляющие, как правило, нечто среднее между бандой и сектой. Они имели разные формы - начиная от натуральных банд и кончая, скажем, марксистскими кружками. Но что касается половой морали, она там везде одинаковая - да-да, та самая. В лучшем случае женщина - «тоже товарищ», в обычном - проститутка, в худшем - жертва. Женщины, впрочем, ведут себя не лучше, только тут спектр другой - от все того же «товарища» до хитрой и корыстной шалавы, умеющей «тянуть с мужика» и его же кидать… Избавим себя от подробностей, они описаны в реалистической литературе последних веков.

Другая реакция - желание устрожить нравы, вернуться к традиции, к верности дому и роду. Причем нарочито, с удвоенной силой, с надрывом и нажимом. Женевские кальвинисты, кавказские ваххабиты или свежевоцерковленные православные - все требуют строгостей, причем ради самих строгостей.

Такую реакцию называют «фундаменталистской» и обычно осуждают - и справедливо, так как большинство фундаменталистов, получив хоть какую-нибудь власть, тут же перегибает все возможные палки и наводит такую всесокрушающую нравственность, что хочется выть. Ибо если традиционная мораль строилась вокруг реальных ценностей - дома, семьи - то мораль фундаменталистов становится абстрактным принципом, самоцелью. Так как предметом верности тут становится «верность традициям». Заметьте, не чему-то реально существующему - а «традициям ради традиций». Что само по себе является абсолютно нетрадиционным, ибо настоящая традиция существует не себя ради…

Полный же ахтунг происходит, когда эти два настроения соединяются. Мы сейчас как раз имеем сомнительное удовольствие это соединение наблюдать - на примере некоторых мигрантов. Которые ведут себя здесь отнюдь не как у себя дома. И не потому, что считают местных женщин «бл…ми». А потому, что городские эмансипированные женщины лишены защиты - за каждой из них не ходит мужик с кинжалом. Незащищенная женщина с их точки зрения - всегда «бл…ь», просто потому, что она не может сопротивляться физическому насилию и за нее некому вступиться. Моралистическая демагогия любого образца только распаляет их наглость - они начинают чувствовать себя еще и в своем праве.

***

- Ну так девка сопротивлялась, вот и убили, - она сказала это и осторожно тронула бровь, проверяя отошедший волосок.

Это было уже после народного схода по поводу убийства Бешновой, устроенного местными жителями с небольшой организационной помощью разных хороших людей. Организаторов потом повинтили - не всех, правда, мне вот повезло. Зато власти зачесались и убийцу стали искать. И вроде бы даже нашли.

Разговаривал я с одной интеллигентной женщиной вышесреднего возраста, отнюдь не православной, в меру циничной, к Сталину относящейся без тени симпатии, зато уважающей Жванецкого и Шендеровича.

- И мамашка хороша, - продолжала она, - не научила дуреху, как себя вести надо. Совки воспоминаниями живут, в упор не видят, что мир изменился. И детей воспитывают в совковой своей морали… Нет, конечно, девочек убивать нельзя, и все такое, - это она проговорила быстро и брезгливо, отдавая гуманизму его две копейки. - Но ответственность какая-то должна быть за свои поступки.

Я смолчал, стиснув зубы. Мне стало интересно, до чего еще договорится эта изряднопорядочная.

- Могла бы и на ночь остаться у бойфренда, - закончила она, - а не домой тащиться. А уж если пошла - будь готова ко всякому. Если попала - сделай все, но уйди живой и по возможности здоровой. Не строй из себя Зою Космодемьянскую. О родителях хотя бы подумай… Мамашка, небось, теперь с ума сойдет.

Это было добавлено с явным удовольствием.

Наталья Толстая Пыталово

Всемирная отзывчивость

Много раз, гостя у скандинавских знакомых и наблюдая их внутреннюю семейную жизнь, я поражалась: зачем берут приемных цветных детей, когда у них есть свои собственные? По просторным шведским квартирам носились сломя голову негритята и маленькие индусы, в то время как свои, белокурые, смирно читали книжки или, лежа на ковре, смотрели в потолок, мечтали. Иногда чернокожие шалуны поливали родителей кетчупом или шампунем. Доставалось и гостям, но ни разу взрослые не дали бессовестным детям поджопник, куда там. Голос - и то не повысили. Всякий раз шалуна уводили в другую комнату и тихим, скорбным голосом проводили беседу. «Эрик, обещай маме, что в следующий раз ты будешь поливать кетчупом только макароны, а шампунем - свои чудные кудрявые волосы».

Десять заповедей, повторяемых тихим голосом изо дня в день, приносили свои плоды: приемные дети вырастали и становились добропорядочными и законопослушными гражданами. Эти дети вытащили счастливый билет, ведь там, дома, они появились на свет среди трущоб и помоек. Спрашивать, почему взяли на воспитание детей из Африки или Азии, считается неприличным. Хозяйка перестанет улыбаться, и вам станет стыдно. Получите урок на всю жизнь.

В скандинавских странах детей усыновляют не для престижа, не для особого положения в обществе, а из-за сочувствия, сострадания. Из-за христианской морали, если хотите. Никаких средств от государства приемные родители не получают, наоборот: привезти ребенка из Африки и оформить все документы стоит больших денег. Я встречала шофера автобуса, усыновившего четырех маленьких африканцев, один из которых болен ДЦП, я знакома с министром, удочерившим слепо-глухо-немую девочку из Индии. Преклоняюсь.

Еще с советских времен в памяти сохранилось воспоминание. Летний день. Группа иностранных туристов посещает детский дом, гости принесли подарки, а дети им устроили концерт. Детдом тщательно выбран, двери свежепокрашены, куклы сидят высоко на полках, чтоб дети, не дай Бог, их не испачкали. Тепло и чисто. Воспитательницы - с добрыми лицами. Когда мы подходили к дому, во дворе гуляла средняя группа, воспитанники пяти - десяти лет. Я обратила внимание на одного мальчика. Он был метис, хорошенький, как почти все они. Он стоял, прижавшись лицом к решетке ограды, и смотрел сквозь прутья на пустынную улицу.

Концерт давали силами младшей группы, для умиления. Сперва детки маршировали, потом махали флажками, потом хлопали в ладоши. Среди артистов были две очаровательные черные девочки. Они самозабвенно маршировали и хлопали. Русские дети отличались от них некоторой заторможенностью. У многих были кривые ножки и лысые головки. Кто знает, сколько поколений алкоголиков было у них в роду. Открыв рот, белокурые дети смотрели на чужестранцев, а когда выступление закончилось, не понимали, куда уходить. Забыли, где дверь. Я подумала: все они вырастут, как-то устроится их жизнь, но белолицые растворятся на просторах, а черным - не скрыться, не спрятаться. Слава Богу, девочки из младшей группы пока этого не понимают.