Журнал Русская жизнь - Тираны (апрель 2009)

• Название: Тираны (апрель 2009)
• Автор: журнал Русская жизнь
• Жанр: Публицистика
• Год: 2009

Содержание:

НАСУЩНОЕ

Драмы

Хроники

Анекдоты

БЫЛОЕ

Олег Проскурин - Сотворение тирана

Диктатор трепетный и робкий

ДУМЫ

Борис Кагарлицкий - Свобода в опасности

Михаил Харитонов - Альфа-самцы

Захар Прилепин - Зла не хватает

ОБРАЗЫ

Дмитрий Ольшанский - Привет из ЧК

Наталья Толстая - Мучители

Дмитрий Воденников - Приказ свыше

Аркадий Ипполитов - Гелиогабал

ЛИЦА

Олег Кашин - Лагерный иврит

Плохого не помню

ГРАЖДАНСТВО

Екатерина Шерга - Расчленение наших скафандров

ВОИНСТВО

Александр Храмчихин - Временные союзники

СЕМЕЙСТВО

Евгения Долгинова - Любовь к электричеству

Евгения Пищикова - vsehuevo.ru

ХУДОЖЕСТВО

Денис Горелов - Родина или смерть

Дмитрий Быков - Свежесть

---

Кроме довольно нейтрального рассказа Геродиана, есть еще два жизнеописания Гелиогабала: Кассия Диона и Лампридия. Они-то и полны сенсационных подробностей, привлекших авторов позднего времени, контрастируя с безыскусным повествованием Геродиана. Упоительные ужасы сексуального разгула расписаны именно у них, и они столь увлекательны, что почти никто не пытался в них усомниться. Чего только стоит рассказ Лампридия о том, как Гелиогабал, самолично режиссировавший сцену суда Париса, изображал в ней Венеру, на глазах всего честного народа отдавая свою задницу кучеру, выбранному им на роль Париса. Это уж прямо пародия, пир Тримальхиона из «Сатирикона» Петрония. Даже тот, чье знакомство с мифологией ограничивается только внимательным прочтением «Мифов» Куна, и тот знает, что Венере Парису отдаваться было не с руки по политическим соображениям, и что она предпочитала Адониса или Анхиза. У Гелиогабала же было какое-никакое, но классическое образование, да и советники по мифологии имелись, так что такого глумления над образованностью он себе бы не позволил. Лампридию, писателю победившей христианской партии, было все равно, что Парис, что Анхиз, главное - скомпрометировать языческого выродка, к тому же еще опасно настаивающего на поганом языческом единобожии, на поклонении Солнечному Богу, в чем он являлся предшественником Юлиана Апостата. Или рассказ об удушении созванных на пир гостей лепестками роз, специально вываленных сквозь отверстие в крыше. Шикарно, но технически малоправдоподобно. Зато эти рассказы столь красочны, что повторяются всеми, и Антоненом Арто в том числе.

Тот же Геродиан сообщает, что после посещений трущобных рынков Гелиогабал лил слезы над нищетой своих подданных. После оргий-то как пробирает. Мальчик был чуткий и чувствительный, обходя престарелых сенаторов, расспрашивал их, есть ли у них гомосексуальный опыт. Сенаторы краснели и мялись, хотя с точки зрения психоанализа вопрос самый что ни на есть заурядный. Ввел в сенат женщин, чем сейчас могут возмущаться только Бен Ладен и его команда. Упорные слухи о том, что Гелиогабал хотел запретить гетеросексуальные браки, неверны; сам император за свою короткую жизнь три раза был женат и поощрял любовь во всех ее проявлениях. За время его правления Рим не вел ни одной войны, и в провинциях не было ни одного восстания. Убийств совершил немного, всего два, гораздо меньше, чем его предшественники и наследники. Например, всеми хвалимый солдафон Александр Север, его кузен, сменивший Гелиогабала на императорском посту. Кровь во время его правления лилась, но в основном кровь жертвенных животных. Провинции, вроде бы, были Гелиогабалом даже довольны и о смерти его сожалели.

Мальчик просто хотел солнца и мира. Во времена зрелого социализма была популярна песенка, в которой детский голосок звонко и трогательно выводил: «Пусть всегда будет солнце, пусть всегда будет мама, пусть всегда буду я», - типичная песенка Гелиогабала. Он хотел жить легко, весело, пританцовывая, и он мечтал сделать свою империю похожей на ту безобидную Страну развлечений, куда бежал Пиноккио со своим другом Фитилем, счастливую страну детства: «Эта страна не была похожа ни на одну другую страну в мире. Ее население состояло исключительно из мальчиков. На улицах царило такое веселье, такой шум и гам, что можно было сойти с ума. Всюду бродили целые стаи бездельников. Они играли в орехи, в камушки, в мяч, ездили на велосипедах, гарцевали на деревянных лошадках, играли в жмурки, гонялись друг за другом, бегали переодетые в клоунов, глотали горящую паклю, декламировали, пели, кувыркались, стреляли, ходили на руках, гоняли обручи, разгуливали, как генералы, с бумажными шлемами и картонными мечами, смеялись, кричали, орали, хлопали в ладоши, свистели и кудахтали.

Пиноккио, Фитиль (и Гелиогабал - можем добавить мы), и остальные ребята, приехавшие с Господинчиком (это гигантский Фаллос, который Гелиогабал все время за собой таскал на специальной колеснице, он же - Солнечный Бог), только вошли в город, как сразу же кинулись в самое сосредоточие сутолоки и через несколько минут, как вы можете легко догадаться, стали закадычными друзьями всех остальных мальчиков. Кто чувствовал себя счастливее и довольнее их? В таких разнообразных развлечениях и забавах часы, дни и недели пролетали, как сон.

А что, плохо, что ли? Счастливый мир невинного детства, прекрасная страна праздности, экстатический мир дремотной грезы, полной образов бессознательного, не прошедших цензуру рациональности. Праздная активность мужчины приобретает женскую восприимчивость, и женственные экстатические проекции мужского Я, вовлеченного в ленивый солипсизм блаженства, растворяют его в оргии аутоэротической кругообразности, смягчая женоподобной расслабленностью восточного эллинизма мужественную взволнованность латинского мира. Идеальный мир античной палестры, сладостный мираж западной культуры от Платоновой Академии до фильма Сокурова «Отец и сын».

Однако тирания детства вызывает ярость взрослых. Не мог римский мир смириться с тем, что Капитолийский холм превращается в восточный Диснейленд. Надо не играть, а работать, и Пиноккио с Фитилем злые дядьки в ослов превращают, а Гелиогабала в дерьме топят. За что же так жестоко взрослые дядьки обошлись с сирийским Фалалеем, у которого, по свидетельству Геродиана, была «танцующая походка», пухлые губы и овечий взгляд? За то, что он мир взрослых тиранил, поп-звезда проклятая. Но справедливо ли Рим разделался с тиранией детства, и действительно ли «такая жизнь, увенчанная такой смертью, мне кажется, не нуждается в заключении». Вообще-то, заключение должен был бы делать не Антонен Арто, а комиссия по делам несовершеннолетних.

* ЛИЦА * Олег Кашин Лагерный иврит

Судьба правдиста Михаила Полторанина

I.

Когда мы уже прощались, я зачем-то (в интернет-дискуссиях на такие вопросы принято отвечать: «А что, Гугл отменили?») спросил его, сколько ему лет. Он ответил, что в ноябре будет семьдесят, и я даже вздрогнул - то есть в девяносто втором году ему было пятьдесят три, меньше, чем, например, Путину сейчас. И при этом - на фоне своих коллег по правительству (а тогда даже была такая аббревиатура - ГКЧП, в смысле Гайдар-Козырев-Чубайс-Полторанин) он выглядел не меньшим дедушкой, чем сам Борис Николаевич, которому тогда, впрочем, и самому было чуть за шестьдесят, - меньше, чем сегодня, скажем, Никите Михалкову.

Коттеджные поселки Калужского шоссе - милая и трогательная пародия на Рублевку. Ну да, недалеко от Москвы - зато ехать через Троицк. Ну да, забор и охрана, но охранник в будке и бровью не ведет, когда через его вечно поднятый шлагбаум в поселок въезжает наше такси, а забора, кажется, лучше бы и не было - слишком уж плотно теснится внутри него выставка двухэтажного зодчества девяностых-двухтысячных. Вишенкой на торте - дорожный указатель «Жуковка» перед поворотом к поселку; Жуковка, да не та. Дом в глубине поселка и встречающий нас хозяин в легкомысленной вязаной жилетке в цветочек, делающей его чем-то похожим на сибирских кулаков из советского кино.

Михаил Полторанин, кстати, и происходит из раскулаченных сибиряков. К моменту его поступления на журфак Казахского государственного университета сын за отца перестал отвечать окончательно, и дальнейшая карьера Полторанина была воплощением мечты любого идеологического работника: репортер «Лениногорской правды», потом в газете «Горный Алтай», потом - ответсек республиканской «Казахстанской правды», потом - собкор всесильной «Правды» по Казахстану с территорией ответственности от Урала до Дальнего Востока. Современному журналисту трудно понять, что такое правдист в семидесятые - не столько журналист, сколько чиновник; это удивляет меня, но совсем не Полторанина, который невозмутимо рассказывает, как ездил по заданию ЦК в Находку: «Тогда были такие моменты, когда нужно было соединять транспортные узлы - состыковать морское пароходство, железнодорожный транспорт и автодорожный».

- А потом Афанасьев (главный редактор «Правды». - О. К.) вызывает меня сюда: «Чего ты там сидишь? Переезжай в Москву!» Сделали меня спецкором, дали квартиру. Было это в семьдесят восьмом году.

II.

Сельскохозяйственным отделом в «Правде» тогда заведовал Валерий Болдин - в августе 1991 года его арестуют по делу ГКЧП, и в «Правде», которая той осенью еще пыталась встроиться в новую систему, даже выйдет специальная статья о том, каким подонком этот Болдин остался в памяти правдистов - он даже кофе пил с каким-то противным причмокиванием. Но это будет потом, а тогда правдисты Болдина любили, и Полторанин с ним тоже дружил. А еще с Болдиным если не дружил, то, по крайней мере, плотно сотрудничал заведовавший сельхозотделом ЦК КПСС Михаил Горбачев, и весной 1985 года, когда Горбачев возглавил партию, он позвал Болдина работать в ЦК. Апрельский пленум уже прошел, до XXVII съезда оставалось меньше года, и новое начальство испытывало острый дефицит спичрайтеров.