Хилэр Беллок - Ришелье

• Название: Ришелье
• Автор: Хилэр Беллок
• Издательство: Алетейа
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2002
• ISBN: 5-89321-090-5

Биография Ришелье, написанная известным английским историком X. Беллоком, выгодно отличается от многих известных нашим читателям книг о кардинале. Она занимательна, хорошо написана, но главное — строго придерживается исторической правды, так что плод богатой фантазии Александра Дюма кажется бледным вымыслом по сравнению с фактами, о которых читатель узнает из этой книги.

---

Посмотрим, какую Бисмарк проводил политику в вопросе об Эльзас-Лотарингии. В результате победоносных войн Людовика XIV эта древняя область, входившая в состав Бургундии, была присоединена к Франции и оставалась французской вплоть до краха империи Наполеона III. Большинство населения этой области говорит по-французски; по своим нравам и обычаям оно мало чем отличается от остальной Франции; даже архитектура зданий типично французская. Конечно, жителям Эльзас-Лотарингии не должны были нравиться прусские порядки. Хотя на востоке области жили в основном немцы, но и они в результате общения с французами стали другими людьми. Например, город Метц был таким же типично французским городом, как Кентербери — английским.

Как сильно влияние современного государства с его обязательной системой школьного образования, каждый может убедиться, побывав в Метце, как это сделал я. Через пятьдесят лет после франко-прусской войны жители Метца говорят только по-немецки, читают немецкие газеты и книги, хотя архитектура их зданий и церквей французская и ничем не отличается от точно таких же зданий в Амьене или Бове.

Бисмарк мог бы оставить франкоязычные области — Метц в том числе — за Францией, но они были аннексированы, потому что и он сам, и его генералы, которые уже после смерти Бисмарка привели Германию к катастрофе, хотели этого. Я думаю, что если бы этого не было и к «рейху» были присоединены лишь немецкоязычные области, население этих областей постепенно привыкло бы к прусским чиновникам. Они прекрасные администраторы, но совершенно не умеют управлять, потому что одно дело поддерживать раз и навсегда заведенный порядок и совсем другое дело — убеждать и направлять людей.

Посмотрим теперь, какую политику проводил Ришелье в подобных вопросах. Когда Франция захватила испанскую провинцию Каталонию, Ришелье настоял на том, чтобы после заключения мира — мирный договор был подписан уже после смерти кардинала — французские войска ушли из испаноязычных областей и граница между Испанией и Францией проходила по Пиренеям, — и это было естественно и мудро.

Точно так же Ришелье отказался от присоединения к Франции областей по левому берегу Рейна, хотя ему очень хотелось этого, так как решало стратегические задачи. Но, посоветовавшись с отцом Жозефом, он принял мудрое решение отвести свои войска.

Ришелье еще раз доказал гибкость своей дипломатии в отношениях со шведским королем Густавом Адольфом. Он знал, что этот вояка никогда не перейдет на сторону Католической лиги и поэтому старался получить хотя бы небольшие выгоды от этого союза, в котором главной была его воля.

Теперь мы подошли к тому пункту нашего рассмотрения, когда можем сравнить волевые качества двух великих людей. Как я уже говорил, Бисмарк пошел навстречу своим генералам в вопросе об Эльзас-Лотарингии. Была ли эта уступка его слабостью, говорящей о недостатке воли?

Я думаю, что да. Кроме уже указанных черт характера, которые резко отличают одного от другого, я хочу указать теперь на разницу в складе души. Душевный склад Ришелье напоминает гибкую, хорошо закаленную стальную рапиру, острие которой в мгновение ока пронзает противника. Душевный склад Бисмарка напоминает лом. Как известно, ломом иногда добиваются большего, чем шпагой. Здесь же отметим, что Ришелье прекрасно владел собой — известно, что умение владеть собой есть высшее проявление воли, — тогда как Бисмарк иногда выходил из себя и бранился, если встречал отпор даже в мелочах. Разумеется, это не может служить доказательством того, что его воля была слаба, — лом, как известно, тверд и прям. Просто у Бисмарка был плохой характер, он был дурно воспитан, тогда как Ришелье, мне кажется, самый воспитанный человек среди героев новой истории.

И раз уж мы заговорили о характере, то следовало бы сравнить умы наших героев. Быть может, кому-то мое заявление покажется парадоксальным, но я считаю, что Бисмарк был гораздо умнее Ришелье, по крайней мере в том, что касается применения ума.

Блестящий ум Ришелье виден в дошедших до нас характеристиках людей и ситуаций. В его афоризмах заключена политическая мудрость, его теории оправдывают его политические взгляды и цели. Но, читая его труды, размышляя над политическими решениями стоявших перед ним задач, вдруг замечаешь некую узость мысли, по-видимому, неизбежный результат высокой степени сосредоточенности мышления. Ум Бисмарка, по-видимому, обладал большей широтой и мощью.

Перехожу теперь к последнему пункту сравнения двух государственных деятелей прошлого. Я хочу рассмотреть, как долго простояли здания, в закладке и строительстве которых они участвовали.

Наверное, будет очень несправедливо судить о великих людях по такому критерию, как долговечность политических структур, ими созданных. Но что нам, детям праха с нашим эфемерным существованием, еще остается, какую другую меру сравнения мы могли бы найти, если ничего не знаем о вечности? Критерий долговечности — самый для нас подходящий. Вот, например, границы церковных епархий и административных округов остались такими же и по сей день, как и при Диоклетиане; о Цезаре многие слышали, потому что при нем был введен новый календарь; заповеди Магомета по сей день нерушимы от берегов Атлантики до берегов южных морей. Как видите, этот критерий не так уж плох.

На первый взгляд, все, что построено и тем и другим, недолговечно. Абсолютная монархия, фундамент которой был заложен Ришелье, развалилась меньше чем через сто пятьдесят лет, а империя Гогенцоллернов не простояла и шестидесяти лет.

В этом нет ничего удивительного, так всегда бывает. Но работа, проделанная великими людьми, не прошла даром; память о них сохранилась до наших дней.

Трудно сказать, как долго еще будут служить образцом политические принципы Бисмарка, но ясно, что великая война не уничтожила их. Последний Гогенцоллерн бежал из страны после капитуляции и больше уже не вернется, но «рейх» остался. Все его политические принципы — подчинение значительного, но составляющего меньшинство католического населения власти протестантов с центром в Берлине в том числе, — остались такими же, как пятьдесят лет назад.

Главной целью Ришелье было создание единого национального государства. Она была им достигнута, и гибель монархии ничего не изменила по существу.

Итак, пока еще рано говорить о том, что все усилия великих людей были напрасны. Но можно говорить о том, что имеются некие тенденции, которые могут сильно помешать сделанному великими людьми.

Для дела Бисмарка, по-видимому, было бы губительным объединение всех немцев. Конфедеративный союз, включающий австрийцев, швейцарцев, немцев, живущих по Рейну и Верхнему Дунаю, на берегах Балтики, мог бы привести к возрождению немецкой католической культуры, к созданию, по крайней мере, трех центров — на Дунае, на Рейне и на Балтике, — совершенно не зависящих, как теперь, от Берлина. Такой союз мог бы оживить в памяти немцев старые предания о местной системе управления и самостоятельности каждой из областей. Но дело до этого не дошло и, вполне возможно, что не дойдет.

Дело Ришелье могло бы погибнуть, если бы религиозная распря достигла такой остроты, что либо французы забыли о своем национальном единстве, либо католическая культура перестала существовать. Ни то, ни другое не кажется сейчас возможным, но признаки надвигающейся катастрофы налицо.

В последние годы во Франции растет число организаций, члены которых сеют ненависть к католической церкви, утверждая при этом, что они заботятся о финансовой и политической стабильности страны.[2]

Вследствие этого воссоединение Эльзаса с соотечественниками прошло далеко не гладко, и процесс интеграции не закончился до сих пор. Те же самые лица, которые мешают финансовой стабильности страны, выступают за запрет религиозных орденов, прекрасно понимая, что члены орденов неустанно работают над тем, чтобы укрепить и поддержать людей в их вере. Между тем государство через школы пытается искоренить в умах французов остатки католической веры. Хорошо известно, как тесно связана во Франции католическая культура с культурой вообще. Плоды этого разрыва мы уже наблюдаем в архитектуре — появилась масса безобразных зданий — ив произведениях французских писателей, которые все чаще становятся напыщенными и пустыми. Пороки общества, видимые на поверхности, порождаются болезнями, терзающими общество изнутри.

Богиня Немезида поступила бы очень странно, если бы дело и того и другого великого человека погибло, но мы опять могли бы сказать, что ирония истории состоит в разрушении дела великого человека с помощью того самого принципа, которому он служит.

Какому принципу служил Бисмарк, трудясь над созданием «рейха»? Разумеется, объединению Германии. Но если бы оно стало реальностью, то идея Бисмарка была бы забыта навсегда.