Георгий Ланской - Звезда второго плана

• Название: Звезда второго плана
• Автор: Георгий Ланской
• Жанр: Современные любовные романы

Марина приехала в Москву делать музыкальную карьеру. Пробиться в столице нелегко, но упрямая провинциалка не сдается и готова зубами прогрызать себе путь к славе. Тем более что перед ее глазами пример бывшего приятеля Димы Белова, ныне победителя Евровидения, звезды первой величины. Марина всерьез считает, что небожителям придется потесниться. Есть ли предел тому, на что можно пойти ради достижения своей цели?..

---

– Ничего, – негромко произнес он. – Прорвемся!

Люди, стоящие рядом, оглянулись, но он не обратил на это никакого внимания, разглядывая размазанное отражение, повторявшее его движения.

Мария Голубева сидела в кресле и смотрела на всех исподлобья. Рядом на гримерном столике стояла чашка чая и вазочка с вкусностями. В коричневой жидкости плавали чаинки, лениво гоняясь друг за другом, фантики шоколадных конфет искрились под лампочками. Чашка была из категории «дежурных» – из таких поили гостей, когда те засиживались надолго.

Мария чаю не хотела.

– Какого хрена вы вообще меня позвали? – осведомилась она трубным басом. – Я что, должна сниматься… вот с этим?

Антон Черницын, подпиравший стенку, лениво пожал плечами и выпустил струю дыма. В крохотной гримерной, куда набилась почти вся съемочная группа, все курили, хотя правилами это было строго-настрого запрещено. Дым свивался кольцами, как напуганная змея, поднимался к потолку, впитываясь в побелку. Часы над дверью неумолимо двигали секундную стрелку, словно палач лезвие гильотины. Чирк – и нет секунды, чирк – вот и час прошел. В скандалах время пролетает быстро, а эфир неумолим. Он уже анонсирован и должен начаться именно в указанное время.

– Маша, успокойся, – негромко сказал Егор. – Накладочка вышла. Сейчас все исправим.

– Накладочка? – вскипела Мария и оттолкнула от себя трясущуюся Раечку, не к месту сунувшуюся к ней с кипой салфеток. – Накладочка – это когда ты заказала семгу, а тебе принесли мороженого хека. Вот это – накладочка. А это, пардон за французский, х…ня. Гоша, я тебя, конечно, люблю и уважаю, но если не умеешь руководить процессом, не берись!

Раечка забилась в угол, наблюдая за ссорой с хорошо разыгранным ужасом. Ну, не дозвонилась она Голубевой, тоже мне, происшествие. Та, как на грех, удачно миновала все московские пробки и прибыла в телецентр точно по расписанию. И здесь же, у лестницы, лоб в лоб столкнулась с Черницыным, приехавшим еще раньше.

У Голубевой хватило выдержки не устраивать скандал прямо у входных дверей. Она поднялась наверх и излила душу там. Все это время Антон стоял рядом и презрительно усмехался дрожащими губами. Все это время Егор с побледневшим от напряжения лицом метался между ними, стараясь загасить конфликт. Получалось так себе, и он это прекрасно понимал, отчего лихорадочно курил, выпуская вверх клубы дыма. Антон смотрел на Голубеву с усмешкой, казавшейся подделкой.

Интересно, думала Раечка, неужели правда, что они были женаты? Нет, то, что они сочетались в ЗАГСе, она знала, но… может быть, это лишь пиар-ход? Она внимательно оглядела Антона.

Хорош, ничего не скажешь. Высокий, мускулистый, с пронзительными светлыми глазами и хищным носом. Над ремнем, правда, уже слегка выпирает животик. Мужику только дай волю, деньги и толику свободы – и он из поджарого волка превратится в жирного борова. Но все равно хорош! Что он делал рядом с этой старой развалиной?

«Старая развалина» загасила окурок в пепельнице и пробасила, словно медведица:

– Короче, так: или вы немедленно разруливаете эту ситуацию, или я уезжаю. А по пути зайду к вашему главному и выскажу все, что думаю о вас, в мелких подробностях. Понятно?

– Маш, не надо никуда ходить, не суетись, – поморщился Егор и запустил руку в волосы, откидывая челку назад. – Все уже решено. Рая, повар подъехал?

– А? – всполошилась та.

– Бэ! Повар, говорю, подъехал?

Раечка пожала плечами, а потом спохватилась:

– Может быть, и подъехал. Я вниз сбегаю, хорошо?

– Пулей! – скомандовал Егор и повернулся к разъяренной Голубевой: – Маша, поверь, я принял меры, как только увидел, кого поставили с тобой в пару. Сама видишь, какой тут бардак, а я буквально вчера пришел на канал.

– Я сейчас расплачусь, – съязвила Голубева.

– Маш, ну хватит. Все уже решили, переиграли. Поставим тебя в паре с шеф-поваром. Он, между прочим, жгучий итальянец, специалист по пасте и пицце. Или чего они там еще едят? И все будет чики-пуки. Антон снимется вместе с Залевским.

– Почему это он с Залевским, а не я?

– Хочешь ты? Пожалуйста. Только тогда придется ждать. Его все равно еще нет.

– То есть в этом случае ждать придется мне? – вмешался Антон. – И с какой стати?

– Антон, – ровным тоном произнес Егор, – позволь, я утрясу одну проблему, а потом займусь тобой. В конце концов, ты джентльмен, уступи даме.

– Ничего я не собираюсь уступать, – взвился Антон. – С какой стати? Я теперь должен откладывать все дела и ждать, пока вы отснимете эту старую каракатицу?

– Ах ты, паразит! – ахнула Мария. – Да ты же мне руки целовал, а теперь я – старая каракатица?!

– Ну, я не буду уточнять, куда ты целовала «этого паразита», – парировал Антон.

– Сучонок, – прошипела Голубева, схватила чашку с остывшим чаем и швырнула ею в Антона. Чай вылился на Егора, чашка врезалась в косяк и брызнула осколками именно в тот момент, когда в дверь влетела запыхавшаяся Раечка.

– Мама! – взвизгнула она и, зажмурившись, шагнула назад. Егор взвился вверх и заорал:

– А ну, прекратили все! Всем молчать и слушать только меня.

Оглушенные воплем члены группы, и даже Мария и Антон, притихли. Только Раечка всхлипывала в коридоре. Егор резко втянул ее в комнатушку и закрыл дверь.

– Значит, так, все делают то, что я говорю. Рая! Хватит ныть, в тебя ничем не попало! Отвечай: повар приехал?

– При-приехал, – пробулькала напуганная Раечка. – Я его пока в холле усадила на диванчик.

– Отлично. Иди и карауль его, чтобы не смылся. Кофе там дай или журнал. Ты, – Егор ткнул пальцем в Марию, – не желаешь сниматься с ним?

Он мотнул головой в сторону Антона. Мария, кипевшая от ярости, лишь кивнула, всерьез опасаясь, что если откроет рот, то взорвется. В приоткрытое окно дуло. Ветерок гулял по комнате и неприятно холодил спину. Голубева подумала, что надо будет попросить прикрыть окно, иначе завтра она сляжет с простудой.

– Ты не желаешь ждать? – спросил Егор у Антона.

Тот высокомерно кивнул:

– Естественно. Не моя проблема, что вы все перепутали, и я…

– Так, тихо, ша! – прервал Егор и на минуту задумался. – Маша, у тебя время есть?

– Нет, конечно, – возмутилась она. – Я, между прочим, сегодня еще спектакль играю.

– Тогда два варианта: или вы оба идете на эфир вместе, или кто-то уступает. Ну, а поскольку никто из вас уступать не хочет, добровольца я назначу принудительно.

– У меня спектакль, и я пойду первой, – стиснув зубы, процедила Мария. Антон фыркнул.

– Я тогда вообще уйду, и выпутывайтесь, как хотите.

– Да без проблем, – отмахнулся Егор. – Поставим с Залевским итальянца. Пусть макароны по второму кругу приготовит, делов-то… А завтра отснимем кого-то еще. Мы же в записи идем, так что нам фиолетово, какая очередность будет. Эфир в субботу, у нас еще уйма времени. Можешь уходить.

Антон прищурился, а потом нехотя произнес:

– Ладно, черт с вами. Подожду Залевского.

– Вот и чудно, – спокойным тоном сказал Егор. – Коля, сходи за Раей и поваром. Сейчас начнем работу. Ира, Марию на грим. Антон, подожди в кафе или, если хочешь, можешь в студии посидеть со зрителями. Так… все, все, все, за работу!

Гримерка, только что напоминавшая разворошенный муравейник, мгновенно опустела. Внутри остались только Голубева, гримерша и Егор, неподвижно уставившийся в пол. Сизый дым сигарет медленно вытягивался на улицу.

– Гош, – сказала вдруг Голубева. – Ты прости меня, дуру старую. Сам понимаешь, как мне неприятно его видеть.

– Я понимаю, – ответил Егор.

Его голос был тусклым, как сгоревшая лампочка. Мария вдруг пожалела этого красивого, но бесконечно холодного мальчишку.

Переживает… Не то что этот поганец!

Мария вздохнула и проникновенно сказала:

– Не подумай, я очень ценю, что ты сейчас для меня сделал… Просто… Просто иногда приходится включать стерву. А иначе никак. Здорово ты его припугнул. Он теперь шелковый будет, морду-то надо рекламировать…

– Маш, не парься.

– Но…

– Не парься. Я сделал это ради эфира. Ну, и немножко – ради себя.

– Стоп! Снято! – скомандовал режиссер. – Всем спасибо!

Егор еще минуту стоял, пластмассово улыбаясь в камеру, пока с него снимали микрофон и передатчик, прикрепленный к поясу. По спине текли холодные струйки пота. Ну и эфир, черт его раздери…

– Егор, ты молодец, – протараторила Раечка, отнимая у него папку со сценарием. – Блестящая импровизация. Все-таки Рындину до тебя далеко… Пойдем уже, передохнешь…

– Да, – ненатурально бодрым голосом сказал Егор. – Сейчас.

Колени тряслись совершенно неприлично. Егор посмотрел на них с удивлением. Что это с ним? Можно подумать, первый эфир…

С Голубевой проблем не было. Получив свой пакет с продуктами и итальянца-повара в качестве оппонента, она приготовила обед, сыпала прибаутками и актерскими байками, за что в итоге совершенно заслуженно получила признание зрительного зала и кухонный комбайн, нужный ей, как рыбке зонтик…