Сюзан Кубелка - Сброшенный корсет

• Название: Сброшенный корсет
• Автор: Сюзан Кубелка
• Издательство: Слово
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2004
• ISBN: 5-85050-823-6

В романе современной австрийской писательницы Сюзанны Кубелки ярко воссоздана атмосфера жизни Австро-Венгрии конца XIX века. Пятнадцатилетняя Минка попадает в гарнизонный город Эннс, в котором живут ее высокородные родственники, а также бравые офицеры и прекрасные дамы, где жизнь проходит в увеселениях различного рода, балах, концертах и банкетах. Минке предстоит многое узнать — и о тайне своего рождения, и о тайне отношений между мужчинами и женщинами, и о том, что такое любовь и супружеский долг. Талантливая и умная, Минка не хочет подчиняться устоям общества, она отвергает благополучие с нелюбимым и выбирает свободу — свободу жизни без корсета, свободу любви и творчества.

---

— Выиграет капитан, — объявил Габор.

— Да? — тетушка закрыла за собой дверь. — Вы что-то знаете о графине? Вы с ней уже знакомы?

— Не имел удовольствия. К сожалению… Только шансы ее невелики. Она моему старику наверняка покажется слишком толстой и слишком худой.

— Пардон, но это абракадабра, — возразила Юлиана, — слишком толстая и слишком худая. Можно быть либо слишком толстой, либо слишком худой. Но не тем и другим одновременно.

Габор рассмеялся:

— В нашем доме можно. Почтеннейшая невеста должна быть настолько пышной, чтобы формы выпирали из корсета вверху и внизу. Но в то же время иметь настолько тонкую талию, чтобы ее можно было обхватить двумя ладонями. Мой папенька мечтает о стройной пышной женщине с осиной талией. А кроме вас, сударыня, я не видел в Эннсе ни одной такой женщины.

— Тогда отправим его в Париж, — воскликнула тетушка, — там лучшие в мире фигуры. Француженки много изящней нас. Недавно я видела картинку, так там у дамы была талия сорок два сантиметра, не больше.

— Не понимаю! — воскликнула Эрмина. — Раньше его интересовали только округлости, чем пышней, тем лучше. С каких это пор у него страсть к тонкой талии?

— С этой осени. Все началось в Гёдёллё. Вы знаете, его приглашают туда каждый год в сентябре, когда охота четыре раза в неделю. И вот однажды императрица падает с лошади, отец стремглав вылетает из седла и прямо к ней, обхватывает ее за талию, поднимает… И «это стало для меня самым прекрасным переживанием», — повторяет он всякий раз с тех пор, как умерла моя бедная мама, — эта стройная талия между пальцами, тонюсенькая талия избранной особы, и он снова хочет такую…

— И в то же время, чтобы вверху и внизу была пышечка.

— Если это возможно, да.

— Но наша императрица не отличается пышностью.

— Француженки тоже, — подтвердила тетушка. — Такая фигура — песочные часы, не уверена, что она и впрямь существует в природе.

— А что в ней еще должно быть, в новой баронессе? — спросила Эрмина. — Какова должна быть ее суть?

— Роскошная женщина. С перцем. Она должна любить охоту, скакать верхом, как Ее Величество, бесстрашно прыгать через высокую изгородь и глубокие овраги… А дома чтобы была душенька, тихая, мягкая, нежная.

— Одно противоречит другому, — заметила Эрмина, — либо охотница, либо душенька. Но не то и другое одновременно.

— Она должна быть образованной? — поинтересовалась Юлиана.

— Очень. Она должна читать все новинки, но никогда не высказывать собственное мнение. Мой отец не терпит, чтобы ему возражали.

— Ну тогда я не вижу перспективы, — весело воскликнула Эрмина.

— Какой же надо быть дурой, чтобы возражать генералу, — вступилась тетушка, — разум должен подсказать, что этим ничего не добьешься. Но не волнуйтесь, может, все и так прекрасно, у графини талия сорок пять сантиметров… и папенька уже влюбился…

— Ставлю сто гульденов, что нет, — возразил Габор. — Спорим?

— Не так быстро, молодой человек. Я знаю секрет, — тетушка улыбнулась мне, — господин барон купил в Линце украшение. У ювелира Вольфарта на Кайзер-Франц-Йозеф-плац. Бриллиантовый крестик высшей пробы. И заказал браслет, это должно быть что-то необыкновенное. А если мужчина покупает драгоценности в таком изысканном магазине, значит, он решился…

— Простите, что перебиваю, — воскликнул Габор, — но это ничего не значит. У моего папеньки золотая рука, он любит делать дорогие подарки… это так, пустяки. Для своей невесты он приготовил совсем другое. Приличествующее положению.

— Что же это? — с любопытством спросила тетушка и раскрыла свой веер.

— Диадема моей баварской прабабушки.

— И какие в ней камни?

— Самые драгоценные — большие рубины, жемчуга, бриллианты.

— Ну это к лицу черноволосой невесте, — задумчиво заметила Юлиана. — Кто-нибудь знает, как она выглядит, эта графиня?

— Нет, — сказал Габор, — да это и неважно. Папа́ объездил всю монархию, но никого так и не нашел. Был он и на Венском карнавале. А там — самая большая ярмарка невест в мире. В результате — ноль. И так уже шесть лет. Меня это устраивает, — он обменялся с Эрминой многозначительными взглядами. — Мне не нужна мачеха. Это самое последнее, чего мне не хватает.

— Совершенно верно, — подтвердила моя гувернантка, — я просто не понимаю, почему он никак не оставит эту затею. Не везет ему с женщинами…

Дверь отворилась, появился дядюшка Луи.

— Юлиана! Тебя зовут. Ты нам нужна.

Тетушка закрыла веер.

— Дети, я пошла. Мне надо попрощаться с гостями. И я спорю не на сто, а на десять гульденов, Габор, что графиня из Трауна будет невестой.

— Моя дорогая Юлиана, — мягко начала Эрмина, — наш Зольтан во всем ищет только крайности. В одной женщине это не соединить.

— Я оптимистка.

— Десять гульденов, что ты заблуждаешься.

— Принимаю.

— У тебя завелись лишние деньги? — обрадованно воскликнула Эрмина.

— Нет. Но надоело ждать. Адье!

— Адье! Но я тебя предупреждаю, наш Габор знает, что говорит.

Они в самом деле знал. Генерал вернулся с бала, так и не влюбившись и не обручившись, о чем мы узнали на следующее же утро после завтрака, около десяти часов. Графиня показалась господину барону слишком молодой и слишком глупой, сообщила нам тетушка Юлиана, тут же уплатив десять гульденов, которые Эрмина радостно упрятала в шкатулку с украшениями.

Я же узнала и другие подробности: графиня и впрямь оказалась чересчур толста и чересчур худа, наш высокородный господин рассказывал об этом дядюшке Луи, стоя в коридоре, а я как раз спускалась вниз по лестнице перед обедом.

— Ужасная особа, — басил генерал, — абсолютно бескровная, прямо рыба какая-то. Высоченная, ни малейшего понятия о лошадях, ни разу не бывала на охоте. Все знает лучше всех. Говорит стихами. Талия, как у боевого коня. В остальном абсолютно плоская. Как доска. Никакого хозяйства перед фасадом. Где надо, там пусто. Где не надо, густо. Не в меру толста, не в меру худа. Длинная жердь! Представляешь, дорогой Луи? Там, где брошка, там перед.

И оба господина, прыснув со смеху, как два глупых подростка, удалились в глубь коридора. Я застыла как вкопанная. Что за тон?! Никогда еще мне не приходилось слышать, чтобы благовоспитанные господа так пренебрежительно говорили о даме. В обществе о женщине говорили только с поклонением. Всегда почтеннейшая, глубокоуважаемая, всемилостивейшая, по праву или нет — не важно. Неизменно слышалось: «Целую ручки», «Я у ваших ног» и эти восхищенные восклицания: «Очаровательное платье», «Чудесная прическа». А тут у бедной графини никакого хозяйства перед фасадом, то есть отсутствует пышный бюст, и она уже осмеяна: «Там, где брошка, там перед!»

Я тоже плоская, как доска. И у меня «никакого хозяйства перед фасадом». Даже намека на него.

Правда, я уже не дурнушка, но пока что у меня ни талии, ни бедер. И что же? Значит, в следующий раз и обо мне будут говорить в подобном тоне? Надеюсь, нет. Но ведь мне уже пятнадцать! Великий Боже! Когда же наконец я немного раздамся вширь!

Я долго размышляла над этим. Но потом все же забыла. Жизнь в «Черном орле» была так прекрасна. И самое замечательное, что тетушка баловала меня во всем и всюду. Я заменила ей дочь, в которой ей было отказано небесами. Исполнялось любое мое желание, любой каприз.

Первую неделю я спала у Эрмины, но потом получила отдельную комнату, не очень большую, но светлую и уютную, на третьем этаже. Сколько же там было роскошных вещей! Пышный, изумительно мягкий ковер цвета зеленого мха, вытканный в Линце на мануфактуре шерстяных изделий. Круглая кафельная печь, белая с золотом, доходившая до самого потолка, большое зеркало над умывальником, стул для чтения, керосиновая лампа с зеленым абажуром и высокий резной гардероб.

Мой письменный стол поставили между окон, а на него водрузили глобус. Книги расставили в стеклянном шкафчике, который принесли по распоряжению тетушки из ее собственных владений. Кровать застелена белым шелковым покрывалом, расшитым золотом.

Эрмина спала в соседней комнате. Каждое утро в половине восьмого мы встречались в ее комнате. Там накрывали для нас завтрак: горячий шоколад, сдобная плетенка с изюмом, масло, мед, черный хлеб, яйцо всмятку. Все, что угодно душе, немедленно присылалось из кухни.

Прежде чем приступить к завтраку, мы подходили к окну. Это стало для нас своеобразным ритуалом. Потому что ровно в полвосьмого в сопровождении военного оркестра мимо отеля проходили драгуны, они скакали через город в Эннсхаген, где находился плац. Это было великолепное зрелище. Никогда еще я не видела таких подтянутых всадников! А какие цвета — красные рейтузы, темно-синий безупречного кроя мундир и блестевшие на солнце изогнутые каски! Эта униформа получила первый приз на Всемирной выставке в Париже в 1867 году. Самые элегантные солдаты мира проходили под нашими окнами. Мать была права: даже неказистый парень в драгунской форме выглядел щеголем…