Николай Байбаков - Нефтяной фронт

• Название: Нефтяной фронт
• Автор: Николай Байбаков
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2006
• ISBN: 5-87719-050-4

Николай Константинович Байбаков – известный государственный деятель, прошедший путь от инженера-нефтяника до заместителя Председателя Совмина, председателя Госплана СССР, делится своими воспоминаниями о годах Великой Отечественной войны, нефтяной и газовой промышленности этого периода, о перебазировании ее из южных районов на Восток, о создании Второго Баку, о трудовом подвиге нефтяников страны в военные годы.

Для широкого круга читателей.

---

Набравшись смелости, я спросил:

– Товарищ Сталин, а какая альтернатива?

– Вы молодой человек… У вас есть? – Сталин при этом показал пальцем на висок. – Летите и с Буденным решайте этот вопрос на месте.

Семен Михайлович Буденный командовал в то время Южным фронтом.

На другой день в Государственном Комитете Обороны состоялся разговор о срочном формировании группы специалистов, направляемых на Северный Кавказ для проведения особых работ на нефтяных промыслах Краснодарского края.

Мне был задан такой вопрос:

– Нельзя ли сделать так, чтобы в случае, если немцы захватят промыслы, они не смогли быстро наладить добычу нефти, а мы, вернувшись в районы промыслов, быстро бы их восстановили?…

– Таких способов нет, – ответил я. – Есть только один выход: если обстановка окажется сложной, постараемся демонтировать и отправить в восточные районы все ценное оборудование. Нефть будем добывать до последней возможности, но при крайних обстоятельствах промыслы уничтожим.

В Государственном Комитете Обороны согласились с моим мнением, и мы стали оперативно формировать группу опытных инженеров-нефтяников и специалистов взрывного дела Наркомата внутренних дел СССР. В ее состав вошли нефтяники Н.С. Тимофеев, A.A. Минин, Я.В. Лаврентьев, Ю.Н. Боксерман, Н.В. Анисимов, С.С. Апряткин, Б.М. Славин, A.A. Масленников, а также работники Наркомата внутренних дел.

Специальным самолетом наша группа вылетела через Куйбышев в Краснодар, так как по обычной (прямой) трассе добираться было уже опасно. В Краснодар прилетели жарким июльским днем. Здесь ничто еще не напоминало о войне – все было спокойно, кругом много цветов, и невольно закралось сомнение: не слишком ли рано прилетели сюда? Но мысли эти довольно скоро развеялись.

В первый же день на заседании бюро крайкома партии я сообщил о решении, принятом Государственным Комитетом Обороны. По напряженным, как-то сразу осунувшимся лицам большинства членов бюро я понял, что прибыл своевременно: увидел, как тяжело людям, столько сил и энергии вложившим в создание и развитие нефтяной промышленности края, смириться с мыслью о необходимости подготовки к демонтажу оборудования предприятий и, может быть, даже к уничтожению скважин. Каждый сознавал: фронт приближается. После заседания в крайкоме партии члены группы разъехались по нефтяным районам, а в Краснодаре был создан штаб, который днем и ночью поддерживал связь с руководством промыслов и командованием Северо-Кавказского фронта.

В воспоминаниях генерал-лейтенанта А.Д. Бесчастнова, опубликованных в 1981 году в журнале «Новый мир», достаточно полно описан этот период Великой Отечественной войны. Бесчастнов в то время руководил оперативным отделом НКВД, обеспечивавшим безопасность промышленных предприятий Краснодарского края, а также возглавлял созданный в связи с обострившимся положением на фронте упомянутый штаб по спецмероприятиям.

Краснодарский нефтяной комбинат в то время возглавлял Семен Семенович Апряткин – человек удивительной цельности, энергии, воли. Он, как и другие работники комбината, немедленно включился в работу, хотя переживал, пожалуй, больше всех. Ему-то было лучше известно, что предстоит делать на промыслах и заводах. Теплилась надежда: может, не допустят немцев на Северный Кавказ? Работал он самоотверженно, не давая покоя ни себе, ни другим.

При этом хочу добавить, что, когда пришлось оставить Кубань, С.С. Апряткин очень много сделал для фронта, для развития добычи нефти. Но особенно проявился его талант руководителя на посту первого секретаря Чечено-Ингушского обкома КПСС, где ему пришлось заниматься не только вопросами нефти, но и всеми вопросами жизни партийной организации автономной республики.

На Северном Кавказе стояла задача – законсервировать эксплуатационные скважины нефтепромыслов, не дать врагу ни капли советской нефти. Предварительно была проделана большая подготовительная работа вплоть до научных исследований: возможен ли вывод из строя скважин, гарантирующий их восстановление впоследствии. В районе станиц Апшеронской и Хадыженской, то есть в основных нефтяных районах Краснодарского края, были проведены экспериментальные работы по выводу из строя нефтяных скважин при различных способах их эксплуатации. Разработаны и были утверждены специальные инструкции по уничтожению скважин, насосных и электрических станций, а также других промышленных объектов.

Вот как описывает эти события активный их участник А.Д. Бесчастнов:

«В тесном контакте с нами работала в Краснодаре группа Николая Константиновича Байбакова, заместителя наркома нефтяной промышленности. Она разрабатывала технологию вывода из строя нефтепромыслов и методы долговременной консервации скважин. Проводились эксперименты, потом это воплощалось в реальных условиях. Забегая вперед, скажу, что немцам так и не удалось за время оккупации пустить в эксплуатацию ни одной нефтяной скважины, а стало быть, и получить для своих нужд ни литра кубанской нефти, хотя этим и занимались прибывшие из рейха специалисты по нефтедобыче».

На промыслах Краснодарского края мы разрабатывали технологию вывода из строя и методы долговременной консервации скважин. Работали, не считаясь со временем, не давали покоя ни себе, ни другим.

Было известно, что на острове Борнео перед оккупацией его японцами в 1941 году в аналогичной обстановке уничтожались нефтяные промыслы – скважины забили металлом и бумажными мешками с цементом.

Меркулов, заместитель Берии, привез в Краснодар тех самых английских специалистов, которые занимались уничтожением скважин на острове Борнео, для передачи опыта. Англичане утверждали, что на Северном Кавказе законсервированные по их методу скважины восстановить будет невозможно.

– Ну давайте посмотрим, что и как… – согласился я.

По моему указанию было проведено испытание этого метода в экспериментальной скважине. Через день мы подняли обсадную колонну, разрезали ее нижнюю часть и увидели, что металл не скреплен цементом. Мешки не разорвались при падении – в этом была суть ошибки.

Английские специалисты пришли в ужас. Проведенный нами эксперимент убедил их, что данный метод непригоден, а законсервированные таким образом скважины можно легко восстановить и получать нефть. Наши же специалисты разработали по-настоящему радикальный способ ликвидации скважин, который полностью себя оправдал.

Почти за полугодовой период оккупации нефтяных промыслов Краснодарского края немцы не смогли восстановить ни одной скважины. Но и нам – после освобождения промыслов от фашистских войск – тоже не удалось их восстановить. Пришлось бурить новые.

Памятуя, что все подобные мероприятия следует проводить только с разрешения штаба Южного фронта, которому мы бы непосредственно подчинены, я вылетел на небольшом самолете У-2 в Армавир. Там, как мне сообщили, находился штаб командующего Южным фронтом С.М. Буденного, после того как был оставлен Ростов.

С высоты развернулась страшная панорама отступления наших войск. Внизу пылали хутора и станицы, армейские части отходили где колоннами, где разрозненными группами. На задымленной земле рвались снаряды, стояла брошенная техника. Над Армавиром я с тревогой глянул вниз: «На аэродроме – танкетки! Немецкие танкетки!» А пилот тем временем шел на посадку.

– Что ты делаешь?! – закричал я, не слыша своего голоса в треске мотора. – Поднимайся! Немцы!

– Нет! – пилот обернулся, покачал головой: – Это наши!

Но я-то видел в бинокль на боковинах танкеток белые кресты, а потому выхватил наган и приставил его к затылку пилота.

– Ах, мать честная! – закричал я не своим голосом – Если сядешь – застрелю!

Пилот сдрейфил и, набрав высоту, взял курс на Краснодар.

– Что же ты делал, сукин сын? – спросил я его на аэродроме.

– Товарищ Байбаков! – признался пилот. – Моя жена и дочь в Армавире.

Пилота хотели тут же расстрелять, но я вмешался – и его отправили на фронт, в штрафной батальон.

Штаб фронта я отыскал в станице Белореченской. Там и встретился с Буденным. Семен Михайлович в подштанниках и нательной рубашке отдыхал на завалинке. В довоенное время мы с ним уже встречались, когда он был заместителем наркома по сельскому хозяйству, – решали вопросы обеспечения вверенной ему отрасли нефтепродуктами. Между нами установились хорошие отношения. Он был приятным человеком.

– Семен Михайлович, давайте команду на уничтожение промыслов.

– Коля, не торопись. Моя кавалерия остановила танки.

Когда мы направились к двухэтажному дому, кавалеристы, стоявшие у плетня кучкой, возбужденно переговаривались…

– Она вертится, проклятая, а я ее горючкой и, шарахнул. Они, как крысы, повыскакивали.

– А я их шашкой достал, – усмехнулся черноглазый кубанец. – И чтоб они нас?.. Ни в жизнь!..

Кавалеристы видели, как быстро крутится танкетка на месте, но смекнули, что маневренность лошади больше, и им удалось поджечь бутылками с горючей смесью десять танкеток на подступах к реке Белой, а Буденному доложили, что уничтожили танки.