Евгений Додолев - БереZOVский, разобранный по буквам

• Название: БереZOVский, разобранный по буквам
• Автор: Евгений Додолев
• Жанр: Публицистика
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-01-004821-1

Борис Березовский – не символ, не феномен, а знак. Причем вопросительный. Чего хотел этот странный человек, куда стремился, за что платил? Был ли он хоть раз в жизни счастлив или хотя бы удовлетворен? Неужели пропасть возможностей зиявшая над ним, сделала его мир перевернутым? Ведь взлет и падение по сути одно и тоже, все зависит от того, к какому Богу летишь…

---

— Но ведь до покушения на вас были и другие взрывы?

— Да, дважды взрывали наши стоянки. Уже после того, что случилось со мной, произошла провокация в помещении Объединенного банка. Но подчеркиваю: нам никто не ставил никаких условий, ничего не требовал.

— Может, рассчитывали на вашу сообразительность?

— Едва ли. По идее, мне должны были прямо сказать: не делай того-то.

— И вы бы не сделали?

— Конечно, сделал! Однако нападавшие получили бы моральное право (разумеется, по кодексу их, бандитской, морали) переходить к более решительным действиям. А так… После взрыва поступил один звонок: это, мол, моих рук дело, если не хотите повторения, платите. Звонившего вычислили, это оказался психически больной человек, который не имел отношения к покушению, но решил воспользоваться ситуацией, чтобы заработать.

— Вы уже обмолвились, что расследованием покушения занимались профессионалы. Это были люди Степашина?

— ФСК участвовала на начальном этапе. Потом дело отошло к органам МВД. Уровень был обеспечен самый высокий.

— Министерский? Президентский?

— Виктор Федорович Ерин контролировал ход расследования по особому распоряжению Бориса Николаевича Ельцина.

— Лично с президентом вы обсуждали ситуацию?

— Да. Внимание к этому делу мне импонировало — и не из-за интереса к собственной персоне. Президент заявил свою позицию по отношению к новому российскому бизнесу. Я не мог этому не радоваться. Борис Николаевич неоднократно интересовался тем, как продвигается дело.

— Судя по рассказанному вами, никак.

— Почему? Насколько мне известно, следствие смогло сформулировать свои подозрения в адрес конкретных физических лиц, которым могут быть предъявлены обвинения. Это, по-моему, несомненный прогресс.

— Неологизм «ЛогоВАЗ» принадлежит вам?

— Нет. Это изобретение нашего партнера Джанни Чамарони, который объединил в одно слово названия двух учредителей совместного предприятия — «Лого Систэм» и АвтоВАЗа.

— Соответствуют ли истине утверждения, что ваша фирма резко пошла в гору после того, как в начале 93-го завод продал вам крупную партию «Жигулей» по ценам 1992 года? Тогда якобы через «ЛогоВАЗ» пропустили десятки тысяч автомобилей, что позволило вам наварить солидные суммы. Все решили ваши личные контакты с Каданниковым.

— В бизнесе вообще многое решают личные контакты. Никто никогда не вкладывает деньги просто в проект. Придите вы завтра ко мне с самой гениальной идеей, я не дам вам копейки, если не буду знать вас лично. Средства выделяются всегда только под конкретного человека.

Поэтому и разговоры о том, что бизнес «ЛогоВАЗа» построен лишь на идее игры в разнице цен, глупы и беспредметны. Основа бизнеса — отношения между людьми. Конечно, ценовая вилка всегда бралась нами в расчет, мы зарабатываем на том, что продаем «Жигули» дороже, чем покупаем их сами. Однако никаких привилегий, льготных условий АвтоВАЗ для нас никогда не создавал. Мы работали на общих основаниях, наравне с другими заводскими дилерами. Если хотите знать, первая наша солидная сделка была не с АвтоВАЗом. Мы ввезли в страну из-за рубежа крупную промышленную партию автомобилей. Это были 886 машин «фиат». До сих пор помню эту цифру, поскольку до нас ни одна частная структура подобных операций не проводила. Потом уже мы сконцентрировали внимание на Волжском заводе.

— Ив итоге разрослись до размеров, когда бороться с вами пытаются с помощью взрывов.

— Могу только отшутиться: таковы издержки профессии российского бизнесмена.

— После покушения вы, очевидно, полностью обновили штат телохранителей?

— Наоборот. Я попросил всех остаться со мной.

— Словом, за охраной вы вины не чувствуете?

— Водитель погиб, охранник Дима Васильев был очень тяжело ранен, лишился глаза. Я знаю, что предотвратить случившееся теми силами, которыми мы располагали, было невозможно.

— Материальную помощь охраннику, семье водителя вы оказали?

— Помогать пострадавшим — наша обязанность, наш долг, наш крест.

— Вы верите в судьбу, в рок? Не стали фаталистом после случившегося?

— Знаете, не стал. Хотя, безусловно, у каждого человека есть Богом предначертанный путь. Три случайности предопределили то, что я остался жив после взрыва. Во-первых, я сел в салоне не с той стороны, с которой сажусь обычно, а взрывчатка в поджидавшем нас «опеле» как раз и закладывалась из расчета, что я поеду на привычном месте. Во-вторых, при выезде из двора нам пришлось резко затормозить, чтобы не врезаться в идущую впереди машину. Человек, запускавший по радио адскую машинку, не успел среагировать на действия моего шофера, и основной удар пришелся по первому ряду кресел. И третье: дверцы нашего автомобиля не были заблокированы, поэтому я успел быстро выскочить из салона после взрыва. Водитель Миша своей жизнью заплатил за мою, он словно все чувствовал заранее, поэтому и в тот раз не стал запирать двери. Когда я начал гореть, то моментально выпрыгнул из машины.

— Понимаю, что это звучит по-идиотски, но я искренне пытаюсь представить, как бы сам повел себя в подобной ситуации. Не берусь утверждать, что не растерялся бы и не испугался.

— Заранее смоделировать свое поведение в экстремальной обстановке невозможно. Я пережил этот момент, поэтому могу твердо сказать, что мне страшно не было ни на секунду.

— Ни во время взрыва, ни после?

— Именно. Причем я не отношу себя к числу очень смелых людей, но в тот миг испуга не было. Не знаю, может, просто я не до конца понимал, что происходит. Иногда кажется, что и сейчас этого не понимаю.

— Шок?

— Наверное, все-таки нет. Помню все до мельчайших подробностей, за исключением звука взрыва. Я ничего не слышал, только увидел: вспышка, пламя, посыпавшееся стекло, загоревшаяся обшивка салона и одежда… А страха не было.

— Что же тогда? Злость, растерянность?

— В первое мгновение промелькнуло удивление: почему бездействует охрана? Потом я увидел Диму и все понял. В следующую секунду почувствовал, что у меня горят волосы, дымится одежда, и подумал: можно ли выходить из машины, не будут ли там стрелять? Понимаете, времени на то, чтобы испугаться, не оставалось, нужно было выживать. Я выпрыгнул из автомобиля и вдруг ощутил, что стал хуже видеть. Позже выяснилось, что у меня неопасно поврежден один глаз, а тогда я предполагал самое дурное.

— Пламя с себя вы сами сбили?

— Помогли. Такого уж пламени не было, вы не подумайте. Я просто начал слегка гореть.

— Ну как же, понимаю: слегка загорелся. Обычное дело!

— Первым делом я спросил: что с водителем и охраной? Мне сказали, что с Мишей и Димой не очень. Масштабов случившегося я тогда еще не представлял. Правда, я увидел очень много крови на своей одежде и удивился: откуда? Потом я побежал к зеркалу выяснять, что у меня с правым глазом, вижу им или нет. Только после этого меня повезли в больницу, наложили швы, прочистили раны. Больнее всего было рукам. Палец кипятком ошпаришь — итона стену готов лезть, а тут все руки обожжены оказались…

— В том, что взрывное устройство было заложено в «опеле» — вы же занимаетесь продажей автомобилей компании «Дженерал Моторе», а следовательно, и «опелей», — вам не видится скрытый смысл?

— Конечно, можно рассматривать и такую версию. Фантазировать можно до бесконечности. Скажем, когда решался вопрос по Аэрофлоту, в одной из газет появилась направленная против нас статья, в которой упоминался госчиновник Ленский, якобы занимавшийся лоббированием в нашу пользу. Статья была подписана псевдонимом Онегин. Мы все помним, чем закончилась дуэль между Онегиным и Ленским у Пушкина. Можно ли рассматривать эту статью как скрытую угрозу? Поэтому так и с «опелем»: вероятно, намек, а может, и нет.

— Это еще и претензия на крутизну: не какой-нибудь потрепанный «Москвич» рванули, а иномарку.

— Допустим, машина была совсем даже не новая, так что вряд ли тут был расчет на то, чтобы потрясти нас широтой натуры подрывников.

— После неудачного покушения прессой рассматривались четыре варианта вашего поведения. Первый: жить, как жил, и рано или поздно пасть жертвой покушения удавшегося (что, по-моему, глупо). Второй: объявить войну мафии и постараться победить ее (это, думается, трудновыполнимо, если не сказать — нереально). Третий: поменять суровый российский климат на мягкий океанский (похоже, самый простой выход). И четвертое: откупиться, выйти из опасного ряда. Это комментировать я не берусь, предоставляя вам право высказаться.

— Мне кажется, вопрос решен сам собой. Я никуда не уехал, живу и работаю здесь. Войны никому не объявлял, но и откупаться не намерен.