Пола Хейтон - Проживу и без любви

• Название: Проживу и без любви
• Автор: Пола Хейтон
• Издательство: Панорама
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-7024-3052-2

Любовь часто бывает незваной гостьей: она может настигнуть человека, который уже давно разуверился в этом чувстве. Сержант полиции Кристофер Коули неожиданно для самого себя влюбился в женщину, которую спас от нападения маньяка. Мэри Уаттон вроде бы симпатизирует своему спасителю, но ведет себя с ним более чем сдержанно. Крис чувствует, что Мэри скрывает какую-то тайну и чего-то очень сильно боится. Но ведь он готов на все ради любимой…

---

— Тебе… тебе было хорошо со мной?

Мгновение Джереми глядел на нее как на диковинного зверька, а потом расхохотался так, что Мэри не на шутку перепугалась. Отсмеявшись, он спросил:

— Да известно ли вам, леди, что такие вопросы — привилегия джентльмена? С какой далекой планеты спустились вы на нашу грешную Землю?

И Мэри спрятала пылающее лицо на его груди.

На собственной свадьбе Мэри была словно во сне. Она отчетливо запомнила лишь букет пунцовых пионов на столике в мэрии, почему-то пахнувший свежими огурцами… Кто-то тормошил ее, кто-то целовал, но Мэри не видела ничего, кроме лица Джереми, склонившегося к ней, — ведь даже в босоножках на высоченных каблуках она не доставала ему до плеча.

Лишь накануне церемонии она сдалась, уступив его настойчивым просьбам, и купила в супермаркете длинное кремовое платье без рукавов и с глубоким вырезом. Увидев Мэри в этом наряде, выходящую из примерочной, Джереми решительно заявил:

— Все! Джинсы и шорты — на свалку! Моя жена должна быть истинной женщиной, загадочной и обольстительной.

— А кого я должна обольщать? — воззрилась на него недоумевающая Мэри.

— Кого? Да меня, кроха! Каждый божий день… — И Джереми, склонившись, нежно поцеловал ее в губы, потом прильнул к трогательной ямочке у основания шеи. Не отрываясь, он шепнул: — А не заняться ли нам любовью прямо в примерочной, кроха? Ей-богу, никогда еще не видел тебя такой!

Обняв его за шею и уже хватая ртом воздух, Мэри отчетливо поняла, что ни в чем не может ему отказать. Однако Джереми вовремя опомнился.

— Ну, полно баловаться! Еще платье помнем… Расплачиваемся — и домой.

А дома, баюкая утомленную любовными ласками Мэри в объятиях, он неожиданно спросил:

— Неужто ты на самом деле готова была отдаться мне прямо в супермаркете?

Вопрос прозвучал как шутка, но Мэри ответила совершенно серьезно:

— Для тебя я готова на все, и ты прекрасно это знаешь.

Про себя же она твердо решила в ближайшие дни пополнить свой гардероб, состоявший в основном из пресловутых джинсов и шортов, несколькими платьями.

Что еще нужно из одежды новоиспеченной жене, Мэри представляла себе довольно смутно. Тут подоспела на помощь Карен. Вдвоем они составили весьма основательный список, из которого Мэри решительно вычеркнула всякие там кружевные поясочки-чулочки. Подруга визжала как резаная:

— Ты ополоумела, детка! Это же самое необходимое! Джереми просто разум потерял, коль польстился на такую деревенщину!

— Но я же просто не смогу этого надеть. Кружева, оборочки мне как корове седло, — стояла на своем Мэри.

— Не прибедняйся. Хоть ты и коротышка, но у тебя классные ноги, это даже я признаю! И потом, иногда надобно что-то надеть лишь для того, чтобы кто-то это с тебя снял, — наставляла приятельница. — Что ж, не хочешь — не надо. Только не пеняй на судьбу, если какая-нибудь клевая телка, сверкнув подвязками, уведет у тебя мужа!

Потом Карен, чертыхаясь, ползала по полу, подшивая подол подвенечного платья, затем они до хрипоты спорили, какую прическу сделать невесте. Карен настаивала на высокой и замысловатой, Мэри колебалась. В конце концов победила подруга…

И вот Мэри в последний раз оглядывала себя в зеркале. Неожиданно распахнулась дверь ее комнаты, и перед ней предстал Джереми, наплевавший на поверье, что видеть нареченную в свадебном наряде до начала церемонии — дурной знак. С минуту они глядели друг на друга. Идеально сидящий черный костюм лишь подчеркнул экзотичность внешности жениха, а белый крахмальный воротничок — смуглость его кожи. Но вот Джереми, тихо рассмеявшись, ласково коснулся волос невесты и принялся одну за другой вынимать из прически шпильки. Непокорные рыжевато-каштановые кудри привычно рассыпались по плечам. Карен в голос застонала.

— Теперь ты снова моя кроха, — нежно произнес Джереми, целуя невесту.

Он вынул из вазы, стоявшей на туалетном столике, белую полураскрытую розу и воткнул ее в волосы Мэри…

Майкл Хадсон во время церемонии хранил гробовое молчание и выглядел задумчивым, хотя Джереми при первой же встрече удалось расположить к себе будущего тестя.

— Милый парень, — признался он потом дочери, — вот только не знаю, каким мужем он тебе станет…

Когда шумная компания высыпала из здания мэрии на зеленую лужайку, Джереми расставил всех гостей рядами, установил «Асахи» на штатив и поставил камеру на автоспуск. После чего успел подхватить на руки молодую жену и усадить ее себе на плечо. Снимок получился ужасно смешной: Мэри хохочет, ветерок треплет ей волосы, а Джереми с комичной суровостью взирает на нее снизу вверх… Отец новобрачной, чуть прищурившись, глядит на молодую чету — по выражению его лица ничего нельзя прочесть. Карен стоит под руку с Питом, на ее лице отчетливо читается черная зависть.

Эту фотографию Мэри хранила по сей день…

Неужели все это было с нею? Нелепость, чушь… Все это произошло с другой женщиной, в другой жизни. Жалеет ли она о случившемся? Но об этом надо спрашивать у той, другой Мэри. Новая же не знает жалости ни к милым воспоминаниям, ни к себе самой…

Мэри в который раз взглянула на часы. Только половина четвертого. В комнате за стеной посапывает теплый комочек. Господи, какая же она неблагодарная тварь! Разве можно жалеть о том, что было, забывая о том, что есть? Ради этого теплого комочка она осталась в живых. Ради него вытерпит все. И ради него будет счастливой, черт подери!

На стене спальни тени от ветвей, покачивавшихся от ночного ветерка, причудливо переплетались. Словно загипнотизированная глядела Мэри на их танец, стараясь ни о чем не думать.

Вскоре после свадьбы молодые по обоюдному согласию переехали в Лос-Анджелес, где сняли небольшую квартирку. В одной из комнат Джереми намеревался оборудовать съемочный павильон. Но денег у него хватало лишь на мало-мальски приличную аппаратуру. У Мэри же были кое-какие сбережения. После окончания школы она два года честно отработала литературным секретарем отца, чьими книгами зачитывались до одури обыватели.

Создав пару-тройку серьезных романов, Майкл Хадсон понял: чтобы прокормиться писательским трудом, надо быть непритязательнее, и стал старательно убеждать самого себя в том, что нет ничего важнее, чем дарить людям радость. Порой он доверял дочери сочинение целых глав, нередко вставлял в романы ее стихи, а часть гонораров исправно перечислял на ее банковский счет.

— Этих денег нам вполне хватит на первое время, — утешала Мэри взгрустнувшего мужа. — Вот увидишь, дела твои скоро наладятся, и тогда…

— И все-таки меня тошнит от перспективы сесть на шею жене, — вздыхал Джереми.

— Как? Как ты сказал? — хохотала Мэри. — А знаешь, в такой позе заниматься любовью мы еще не пробовали!

Заканчивались подобные разговоры в постели, где у молодой пары не было ни проблем, ни печалей. Будь Мэри чуть поопытнее, она бы поняла, какого восхитительного любовника подарила ей судьба в лице Джереми. Сама же она оказалась на диво способной ученицей, — по крайней мере, так утверждал Джереми, покрывая поцелуями ее пылающее после любовных утех лицо.

Скоро выяснилось, что даже при таланте Джереми, найти для него работу в Лос-Анджелесе — задача не из простых. К тому же, когда ему приходилось снимать фотомоделей для рекламы, он выкладывал кругленькие суммы стилисту за прическу девушки, а визажисту — за макияж. Если прибавить к этому расходы на фотоматериалы и печать фотографий, то арифметика выходила неутешительная. Когда Джереми делалось особенно грустно, он принимался снимать жену. А поскольку случалось это частенько, Мэри вскоре могла похвалиться портфолио, достойным профессиональной фотомодели. Впрочем, о карьере такого рода с ее ростом нечего было и мечтать, да Мэри и не мечтала, вынашивая совершенно иные планы.

Узнав, сколько стоит курс обучения в школе визажистов, Мэри схватилась за голову: жалких остатков ее прежнего богатства для воплощения в жизнь этой идеи явно недоставало. Тогда она обратилась за помощью к отцу — в первый и последний раз, — клятвенно заверив Майкла, что вскоре вернет ему все до цента. Джереми хранил угрюмое молчание…

Майкл откликнулся тотчас же, выслав требуемую сумму. Однако письмо его искренне опечалило дочь. И дело было вовсе не в том, что он противился ее затее, — нет, отец лишь умолял Мэри не бросать стихов. Дело было в другом. Письмо отца было насквозь пропитано откровенным неверием в Джереми, в его силы, талант, даже в его любовь к ней… Прочтя письмо, Мэри горько заплакала, а Джереми, стоя перед нею на коленях и покрывая поцелуями ее руки, твердил, что все будет хорошо. И снова, в который уже раз, постель оказалась единственным прибежищем от горестей для них обоих…

На курсах Мэри, по словам одной из преподавательниц, оказалась единственной, кто не знал, с какого конца открывается тюбик губной помады. А что удивительного? Ведь она лишь смутно помнила, как мать что-то эдакое делала перед зеркалом, а в школе в отличие от большинства подруг откровенно презирала косметику, считая ее изысканной формой лжи.