Александр Стефанович - Париж ночью

• Название: Париж ночью
• Автор: Александр Стефанович
• Жанр: Юмористическая проза
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-386-05780-0

Книга знаменитого писателя и режиссера Александра Стефановича — это современный плутовской роман, действие которого происходит в Париже. И не только там. Любовные интриги и другие захватывающие приключения заносят героя повествования, авантюриста и плейбоя, в Рим и Стокгольм, в Сербию и Марокко, в Стамбул и Ниццу, а профессия фотографа-папарацци открывает ему чужие тайны и делает мишенью для наемных убийц. Останется он в живых или его удел — увидеть Париж и умереть?

---

В общем, пытается меня чем-нибудь зацепить. Я ей не отвечаю, но и не отгоняю ее от машины. Цыганка думает, что жертва попалась, и начинает нести околесицу про какие-то болезни, про удачи-неудачи, про деньги, которые меня впереди ждут, про казенный дом, который я должен обойти стороной.

Медленно раскручивается ее монолог, и машина так же медленно движется в очереди. Но по ходу дела цыганка все больше и больше заводится, впадает в раж, рассказывает мне какие-то подробности того, что будет через три дня, через неделю, через год, через десять лет. И рассказ ее довольно складный. Естественно, у нее это все уже много раз отработано. Она неплохой психолог, постепенно клубочек разматывает:

— Давай расскажу, что ждет тебя в Москве. Я вижу, ты издалека едешь. Все тебе поведаю, что впереди будет, как на духу. Вижу всю твою жизнь будущую, но не могу открыть, ты должен мне позолотить ручку.

Я заявляю категорически:

— Денег нет.

— Почему обманываешь, красавчик, у тебя есть деньги. Я их вижу в твоем бумажнике.

Я нагло вру:

— Действительно, лежит у меня пара тысяч, я сейчас их потрачу на горючее, а больше ничего нет. Еду с юга, все там потратил, сейчас заправлюсь, и больше не останется ни копейки. Все прогулял. Так что на эти деньги не надейся, это неприкосновенный запас на бензин, иначе я до Москвы не доеду.

Но цыганка не сдается:

— Нет, дорогой, я вижу, что у тебя рядом с этими тысячами еще красный червонец лежит.

Я говорю:

— Да нет у меня никакого червонца.

— Нет, есть.

— Точно нет, — отвечаю я.

И для демонстрации своей правоты заглядываю в бумажник, а там действительно лежит у меня старинный червонец красного цвета. Тут я вспоминаю, что для киносъемки на «Мосфильм» привозили несколько пачек старых денег. И я взял себе царский червонец. Просто как сувенир, на память.

А цыганка прямо зашлась:

— Ну, что я тебе говорила, красавчик! Вот эта деньга! Права я была. А ты меня обмануть хотел, но я все насквозь вижу. Убедился теперь? Не надо мне тех денег, которые на бензин, на них я не претендую, а вот червонец этот ты мне отдай.

Я говорю:

— Зачем тебе эти деньги, они ничего не стоят. Это же царская ассигнация, которая сейчас не в ходу. Сейчас это просто бумажка.

— Нет, ты мне ее должен отдать, ты обещал.

Я говорю:

— Во-первых, я тебе ничего не обещал, а во-вторых, все равно ничего не получишь.

А она опять:

— Ты знаешь, красавчик, ты мне дай ее в руках подержать, потому что мы, цыгане, можем правду говорить только тогда, когда у нас в руках есть любая деньга от человека, это ведь часть его. Ты должен ее мне хотя бы на время дать, я потом верну.

Я, естественно, понимаю, что бы я ей ни дал, то пропадет. Но одновременно меня разбирает любопытство: как же она это сделает? Поскольку я тоже считаю женщин хитрыми, коварными, но недалекими существами, то решаю поставить эксперимент. Решаю червонец этот сделать приманкой и проследить, как же она его украдет? Как она обманет меня, человека, имеющего явное интеллектуальное превосходство? Я вынул царский червонец из бумажника и отдал ей. Почувствовав деньгу в руке, цыганка стала серьезной, лицо ее посуровело.

Игра началась. Она сжала червонец в правом кулаке и произнесла:

— Вот видишь, твои деньги здесь. А в левой руке у меня зеркало. Оно волшебное. Ты в него посмотришься, и вся твоя жизнь будет у меня в ладони.

Действительно, в другом кулаке у нее был обломок зеркальца. И она протягивает мне его:

— Посмотрись, посмотрись. А деньги, вот они, в другой руке.

Причем оба кулака она держит на уровне моего лица, у открытого окна передней дверцы. Я на мгновение бросаю взгляд в зеркало, и в этот момент она ударяет ногой по автомобилю. Одновременно с ударом делает движение головой в сторону, как будто где-то там удар произошел. Может, гром грянул, а может, на крышу бензоколонки метеорит свалился. То есть этим движением отвлекает мое внимание. Но я впиваюсь глазами в ее правую руку, в которой у нее зажат этот царский червонец, и вижу, как она молниеносным движением эту скомканную бумажку перебрасывает в левый кулак и пальцем засовывает ее за зеркало, а правую руку возвращает в прежнее положение. Но поскольку цыганка после этого удара лицо отвернула в сторону, то не заметила, что я слежу за ее руками.

После этой своей манипуляции она, как ни в чем не бывало, продолжает бормотать:

— Впереди у тебя, красавчик, возможно, большая удача. И сейчас мы узнаем, что же тебя ждет. Если сбудется все, что я сказала, то деньги эти должны исчезнуть.

Поднимает правую руку, дует, потом раскрывает кулак. Денег там, естественно, нет. А мне, по ее словам, светит счастье.

Цыганка продолжает:

— Вот видишь, все у тебя будет хорошо.

Но я-то видел, куда она деньги перебросила. Поэтому хватаю ее рукой за левое запястье и говорю:

— А теперь, дорогуша моя, ну-ка открывай мне вот этот кулак и из-под зеркала доставай червонец.

Она дернулась, но я ее крепко держу. И говорю:

— Что же ты меня обманываешь?

— Я тебя обманываю? — возмущается она, начинает причитать и дальше делает то, что может сделать только женщина. Какой бы нации она ни была: цыганка, монголка, вьетнамка; черная, белая, желтая, — женщина знает, что, в конечном счете, она может расплатиться за все в этом мире своей молодостью, своей красотой или другими своими прелестями. Поэтому она свободной рукой поднимает легкую блузку и показывает мне с близкого расстояния две свои большие цыганские сиськи. Грязные, естественно, но крепкие и молодые. Наклоняет грудь к моему лицу и тычет мне в губы соском. От неожиданности я отпрянул, сплюнул, выпустил ее руку.

Она этого и добивалась. Отскочила от машины, захихикала, озорно сверкнула глазами и заявила:

— Ну что, красавчик, теперь мы в расчете!

И побежала надувать следующего мужика.

Еще в самом начале моего рассказа Пьер достал из кармана смартфон и, настроив его, уточнил:

– Ты не будешь возражать, если я запишу.

– Валяй, Пьер, записывай, не жалко.

Теперь он остановил запись и неожиданно спросил:

– А ты сегодня никаких девушек не пригласил?

– Как-то в голову не пришло.

– Напрасно. С ними всегда веселее.

– Как ты думаешь, почему?

– Черт их знает? Вроде бы глупые существа, но в их компании появляется стимул.

– Какой?

– Не помню какой… — засмеялся Амель. — Кстати, расскажу тебе на эту тему французский анекдот. Два мсье стоят на углу улицы и спорят о том, что у женщины самое прекрасное. Один твердит: «Это, конечно, грудь. Ах, эта нежная возвышенность, эта бархатная кожа, этот розовый сосочек. Ах, ах!» Другой не соглашается: «Нет, самое прекрасное — это, безусловно, ножка! Эти пальчики, эта щиколотка, эта коленочка, это бедрышко, уходящее в небеса…» Долго спорят. Так и не могут убедить друг друга. А мимо проходит старичок. Он прислушивается к их разговору, делает по инерции несколько шагов, потом возвращается и заявляет: «Господа, а, по-моему, вы оба не правы. Я вот, правда, не помню, как это называется и где находится. Но, шарман!..»

–  Да, и мы с тобой, Пьер, можем поспорить, что у женщины самое прекрасное. Но я точно знаю, что у русских женщин самое опасное. Включай свою запись…  

Язычок красавицы

На киностудии «Мосфильм» есть центральная гримерная. В лучшие времена это был сверкающий зал с большой, прозрачной стеклянной стеной, куда допускались только посвященные. Над гримерными столиками сверкало множество ярких ламп. Их волшебный свет многократно отражался в десятках зеркал, а в креслах лежали народные, заслуженные и другие знаменитые артисты. Над ними колдовали легендарные художники-гримеры, за несколько часов превращавшие, например, Николая Черкасова, из Александра Невского в депутата Балтики и обратно. Другие, не менее именитые, артисты ждали своей очереди в курилке. Вокруг бегали ассистенты и администраторы. В гримерную заходили, чтобы утвердить грим для своих исполнителей, великие режиссеры — Сергей Бондарчук, Витторио де Сика или Акира Куросава, ставившие на «Мосфильме» свои картины. Киностудия работала тогда как конвейер, и ее эпицентром была гримерная.

Здесь-то все и произошло. В главных ролях популярнейшей впоследствии мелодрамы «Взлет разрешаю» снимались народные кумиры, изображавшие любовную пару. Немыслимый красавец Иван Бубенцов и главная покорительница мужских сердец Алевтина Крайская. По этим знаменитостям сходили с ума миллионы зрителей, но знали они своих кумиров только по экрану. А работники «Мосфильма» видели жизнь за кадром. Поэтому экранная женщина-вамп Алевтина Крайская была им известна как белая и пушистая домашняя кошечка, хорошо устроившаяся за широкой спиной богатого немецкого мужа-бизнесмена. А благородный экранный рыцарь Иван Бубенцов прославился на студии как очень противный тип: глупый, наглый, самовлюбленный и желчный. К тому же он пил, и его отношение к окружающим, и без того не самое гуманное, сильно усугублялось по утрам отсутствием опохмелки.