Франсис Карсак - Сборник "Горы судьбы"

• Название: Сборник "Горы судьбы"
• Автор: Франсис Карсак
• Издательство: АСТ
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2001
• ISBN: 5-17-007825-0

Франсис Карсак (Франсуа Борда) — не просто человек, на книгах которого выросло несколько поколений поклонников фантастики, но — ярчайший из представителей уникальной школы «твердой» французской научной фантастики — фантастики, выдержанной в лучших, классических традициях еще произведений Жюля Верна.

Это — красивая и БЕСКОНЕЧНО ДОБРАЯ фантастика. Фантастика, по чистоте и искренности своей способная сравниться, пожалуй, для российского читателя лишь с ранними произведениями братьев Стругацких и Кира Булычева.

Это — романы, в которых невероятные и увлекательные космические приключения становятся обрамлением для серьезной гуманистической мысли. Человек в космосе способен творить чудеса мужества и героизма — однако, по Карсаку, человеком оностается лишь в той мере, в какой способен не только бороться и побеждать, но — доверять и любить...

Содержание:

Горы судьбы (перевод Ф. Мендельсона), стр. 5-47

Львы Эльдорадо (перевод Ф. Мендельсона), стр. 49-232

Бегство Земли (перевод Ф. Мендельсона), стр. 233-360

Робинзоны космоса (перевод Ф. Мендельсона), стр. 361-524

Пришельцы ниоткуда (перевод Ф. Мендельсона), стр. 525-694

Вл. Гаков. Возвращение космического робинзона (послесловие), стр. 695-701

---

— Ложись! — закричал я.

Мальчик понял и прижался к земле; гидра промахнулась. Я дал по ней очередь в десять выстрелов на расстоянии пятидесяти метров. Чудовище подскочило в воздухе и снова развернулось для нападения. Я вскинул автомат, взял прицел на тридцать метров; после второго выстрела ствол заклинило. В чехле у меня был запасной ствол, но поставить его я бы уже не успел. Отбросив автомат, я выхватил револьвер. Гидра приближалась.

И тогда мимо меня пронесся пыхтя наш толстячок кюре в своей развевающейся сутане. Так быстро он, должно быть, не бегал ни разу в жизни! Гидра спикировала, но кюре успел раскинуть руки, прикрыть малыша и принять смертоносный укол на себя…

За эти секунды я сменил ствол и с расстояния десяти метров выпустил очередь за очередью, пока мертвое чудовище не рухнуло на тело своей жертвы.

Я огляделся: других гидр поблизости не было, да и в деревне стрельба затихла; лишь высоко в небе плыло несколько зеленых пятен. С трудом освободил я труп кюре — один грамм яда гидры убивал быка, а чудовище за раз впрыскивало кубиков десять, если не больше! Мартина легко подняла мальчугана, потерявшего сознание, и мы пошли к деревне. Жители опасливо отпирали забаррикадированные изнутри двери. Мальчик очнулся, и, когда мы его передали матери, он уже мог идти сам.

На площади у колодца нам повстречался мрачный Луи.

— Скверный день, — сказал он. — У нас двое убитых — Пьер Эвре и Жан-Клод Шар. Они не ушли в убежище, чтобы удобнее было стрелять…

— Трое убитых, — поправил его я.

— Кто третий?

Я объяснил.

— Жаль. Признаться, я не люблю священников, но этот погиб смертью храбрых. Надо похоронить всех троих с почестями.

— Делай как хочешь, мертвым это уже безразлично.

— Нужно поднять настроение живых. Многие в панике, несмотря на то что мы сбили тридцать две гидры.

Из зала Совета я позвонил дяде, чтобы он о нас не беспокоился. На следующий день состоялись похороны, на которых Луи произнес надгробную речь, прославляя героизм трех погибших.

С кладбища мы ушли с Мартиной и Мишелем. На полевой тропинке, куда мы свернули, чтобы сократить путь, нам попался труп гидры; огромная тварь длиной более шести метров, не считая щупалец, загромождала дорогу. Пришлось ее обойти. Мартина была бледна как мел.

— Что с тобой, сестричка? — спросил Мишель. — Опасность уже миновала.

— Ах, Мишель, я боюсь! Этот мир слишком страшен и жесток! Эти зеленые чудовища убьют нас всех!

— Не думаю, — сказал я. — Наше оружие улучшается с каждым днем. Если бы вчера мы были чуть-чуть поосторожнее, все обошлось бы без жертв. В сущности, индейцам в джунглях грозит гораздо большая опасность от тигров и змей…

— От яда змей есть противоядия, а тигры есть тигры, обыкновенные звери, которые не очень отличаются от нас. Но эти зеленые пиявки, которые переваривают тебя в твоей собственной коже… какой ужас! Я боюсь, боюсь… — закончила Мартина чуть слышно.

Мы утешали ее как могли, но, придя в деревню, убедились, что в утешении нуждалась не одна она. Подъехал состав вагонеток с рудой, и машинист вышел поболтать с крестьянином. Тот говорил:

— Тебе-то на все наплевать. Сидишь в своей кабине, запрешься и поглядываешь. А мы… пока вернешься с поля, пока загонишь быков и залезешь в убежище… нас эти твари успеют убить десять раз! Конечно, сирены, да что в них толку? Они всегда орут с опозданием. Ей-богу, как идти в поле, я теперь каждый раз молюсь! Только дома спокойно, да и то не очень…

Подобных разговоров мы наслушались в тот день досыта. Заколебались даже рабочие завода, хотя и работали в укрытии. Если бы гидры нападали ежедневно, я не знаю, чем бы все это кончилось. Но, к счастью, до самой великой битвы они больше не появлялись. Люди постепенно пришли в себя, и нам даже приходилось время от времени устраивать нагоняй слишком беспечным наблюдателям.

IX. ЭКСПЕДИЦИЯ

К тому времени, когда я разработал план экспедиции, мне стало ясно, что я люблю Мартину. Каждый вечер мы с нею поднимались к дому моего дяди, где вместе обедали. Иногда нас сопровождал Мишель, но обычно он приходил один, раньше. Я делился с Мартиной своими замыслами, и она мне дала немало полезных советов. Незаметно от деловых разговоров мы перешли к воспоминаниям.

Я узнал, что Мартина в тринадцать лет осталась без родителей, их целиком ей заменил Мишель. Он был астрономом, а потому, когда выяснилось, что у девочки явная склонность к точным наукам, привлек сестру к своей работе. Я случайно был хорошо знаком с членами первой экспедиции Земля — Марс (ее глава Бернар Верилак был моим двоюродным братом) и мог рассказать Мартине немало интересных подробностей об этом межпланетном полете. Какой-то восторженный репортер даже сфотографировал меня между Бернаром и Сигурдом Олесоном как «самого юного участника экспедиции», а потом на факультете насмешники не давали мне прохода. Тем не менее, когда мне предложили принять участие во втором перелете, я отказался, наполовину из-за того, чтобы не огорчать свою мать, — какое благородство! — а наполовину просто из трусости — вот тут уже благородством не пахло! Отыскав в дядиной библиотеке газеты того времени, я показал Мартине «знаменитую» фотографию. Она в свою очередь показала мне другой снимок: на докладе начальника экспедиции Поля Бернадака в пятом ряду слушателей слабой карандашной чертой были обведены головы юноши и девушки.

— Это Мишель и я. Для меня это был торжественный день!

— А знаете, в тот день я вас, наверное, видел! Я помогал Бернару демонстрировать диапозитивы!

Через увеличительное стекло мне удалось рассмотреть на снимке тогда еще полудетское лицо Мартины.

Так от вечера к вечеру мы становились друг другу все ближе и однажды, уже не помню как, перешли на «ты». А в один из вечеров, когда Мишель ожидал нас на пороге дома, мы появились перед ним рука об руку. С лукавой усмешкой он простер свои руки над нашими головами и торжественно произнес:

— Дети мои, в качестве главы семьи даю вам свое благословение!

Смутившись, мы переглянулись.

— Что такое? Может быть, я ошибся?

Мы ответили одновременно:

— Спроси у Мартины!

— Спроси у Жана!

И все трое покатились со смеху. На следующий день я изложил на заседании Совета свой давно задуманный план экспедиции.

— Сумеете ли вы, — обратился я к Этранжу, — переделать грузовую машину в своего рода легкий броневик с дюралевой броней и башней для автоматической пушки? Это необходимо для исследования Теллуса.

— А для чего вообще нужно такое исследование? — вмешался Луи.

— Очень нужно. Ты знаешь, что сырья у нас в обрез. Железной руды едва хватит на два года, и то если мы будем экономить. Нас окружают болота и степь, где рудные выходы искать очень сложно. Нам надо добраться до гор. Кстати, там мы, может быть, найдем и леса, которые поставят нам дешевую древесину, иначе мы скоро вырубим здесь все деревья, а их и так осталось немного. Может быть, мы встретим полезных для нас животных, может быть, отыщем уголь — кто знает! А может быть, найдем такое место, где нет гидр. Врядли они улетают далеко от своего болота!

— Сколько тебе понадобится горючего?

— А сколько берет лучший грузовик?

— Двадцать два литра на сто километров. С грузом и по бездорожью будет брать до тридцати.

— Скажем, тысячу двести литров. Тогда наш радиус действия будет две тысячи километров. Так далеко я не собираюсь заезжать, но надо учесть всякие зигзаги.

— Сколько человек ты просишь?

— Считая меня, семь. Я думаю взять Бельтера, он уже научился отличать основные минералы; Мишеля, если он захочет…

— Конечно, захочу! Я давно мечтал изучать планеты на месте, а не только в телескоп.

— Ты мне очень поможешь в определении топографических высот. Что касается остальных, то я еще не решил.

План экспедиции был утвержден единогласно, если не считать воздержавшегося Шарнье. И на следующий день Этранж дал рабочим указания приступить к переделке грузовика.

Мы выбрали машину со сдвоенными задними баллонами. Слишком хрупкие стекла заменили плексигласом, позаимствованным из запасов обсерватории, проверили все замки и поставили на стеклоподъемники листы дюраля, которые могли в случае необходимости наглухо закрыть окна. Перегородку между кабиной и кузовом мы разобрали, кузов расширили и превратили в каюту с полукруглой крышей, обшив каркас из прочных стальных дуг толстыми дюралевыми листами. Над крышей поставили вращающуюся башенку с автоматическим пулеметом двадцатимиллиметрового калибра; стрелок мог поворачивать ее с помощью педалей. Кроме пушки наше вооружение состояло из пятидесяти дальнобойных ракет длиной сто десять сантиметров, двух ручных пулеметов и четырех автоматов. Для пушки мы взяли восемьсот снарядов, для пулеметов — по шестьсот патронов, и для автоматов — по четыреста на каждый. Шесть дополнительных баков по двести литров вместили запас горючего. В кузове установили шесть откидных коек в два ряда, по три друг над другом, маленький складной столик и ящики с продовольствием, которые одновременно должны были служить стульями. Инструменты, приборы, взрывчатка, баки с питьевой водой и маленький приемник-передатчик заняли все свободные углы внутри, а то, что не уместилось, мы привязали снаружи на крыше. Там же, вокруг башни, легли шесть новых шин для нашего броневика. Каюта освещалась двумя лампочками и тремя закрывающимися изнутри окнами. Бойницы в броне позволяли вести круговой обстрел. Мы заново перебрали весь мотор, всю ходовую часть, и в моем распоряжении оказалась достаточно мощная боевая машина, которой не страшны никакие гидры. Горючего нам должно было хватить на четыре тысячи километров, а запаса продовольствия — на двадцать пять дней. Во время испытаний грузовик легко шел по дороге со скоростью шестьдесят километров в час, но по пересеченной местности нужно было рассчитывать самое большее на тридцать. Тем временем я продолжал подбирать экипаж. У меня уже был список на шесть человек.