Надя Яр - Край ночи

• Название: Край ночи
• Автор: Надя Яр
• Жанр: Фэнтези

---

— Сожгите его, — сказал Фридрих Унгерн.

На долю секунды Герман решил, что речь об Эмише. Состояние Командора вполне допускало такую просьбу.

— Сжальтесь. Предайте тело огню.

Нет, не о нём…

— Он ведь служил вам, служил Москве. Как бы то ни было. Он погиб, спасая АЭС. Предотвращая второй и худший Чернобыль. Умер — и остановил теракт. Освободите его из земли, сожгите его.

Чугунная глыба стояла и говорила. Просила. Герман целился ей между глаз.

— …Почему Вы сами этого не сделали? — спросила Надя.

— Государь запретил мне. Я умолял. Я стоял на коленях…

— Тогда я тем более не смогу.

— Попросите. Просто о дозволении — …

— Почему Вы думаете, что государь меня послушает? Кто я, хм?

— Вы кое для чего нужны. В отличие от меня. Просите его об этом — о милости, ладно? У Вас скоро день рождения. Пусть это будет подарком.

— И как мне это обосновать? — Надя снова вылезла из-под прикрытия. Она казалась несколько растерянной. — Сказать, что Эдди был мой друг, и мне неприятно думать, что он в земле? Но я ничего такого не чувствую. Ничего. И Арсеньев это заметит.

— Скажите ему… — Командор нагнулся, вытряхнул из пластикового пакета письма и книги и сунул руку под кресло. Ствол «Вихря» неуклонно смотрел ему в череп. Унгерн выпрямился, как пружина, поднимая мёртвую голову — террориста? грабителя?? человека — перед собой, почти к лицу ведьмы. Пахнуло мерзостью. Девушка задержала вдох, но не отпрянула. Голова разлагалась; ткани подгнили, челюсть вяло отвисла, нижняя губа болталась, как тряпка, обнажая бледные запломбированные зубы. В отверстом безъязыком рту копошилась какая-то многоногая мелочь. В мясных синюшных глазницах не было глаз.

— Покажите ему вот это, — сказал Унгерн. — Эдди бывал рядом с ним в Кремле. В его кабинете. Стоял во время молитв у часовни, был на приёмах, носил перевязь адъютанта с двуглавым орлом. Он не может так выглядеть, это кощунство. Вы понимаете? Святотатство. Надругательство над… самой вертикалью. Частью которой он был. Над властью Кремля!

Типично, подумал Герман. Ничего честно не скажут, по-человечески не попросят. А соревнуются в игре трюков, слов. Финт, прикрывающий финт, прикрывающий финт же. Жидокомиссариат. Обман.

— Если я покажу ему это, меня пинками выгонят и больше в Кремль не пустят, — сказала Надя. — Не то что не выполнят просьбу. — Командор молчал, держа голову, как держал, и ведьма добавила: — Уберите.

— Так Вы попросите за него? — Командор опустил мёртвую голову в пакет.

— Я попрошу его кремировать, хорошо. Поговорю с государем. Но результата не гарантирую, сразу скажу. Идёмте, Командор, заберёте свои остальные вещи.

Он удалялся к дому, сутулый и одинокий, неся на плече свою книжную полку. Мёртвую пальму не взял — пожал плечами и оставил у машины. Провожая костлявую спину в обвислом плаще внимательным дулом «Вихря», Герман осмелился допустить, что Унгерн не так опасен, как говорят. Шеф не сражался с ним, в конце концов — он опустил лезвие и позволил себя убить. Вот и весь поединок века, если верить тем же слухам. Если же слухи лгут, надо учесть: Шеф не был особенно выдающимся воином. Однажды его чуть было не убил случайный спецназовец, другой раз шестёрки какого-то конкурента позорно побили и бросили в реку. Плохим бойцом он, впрочем, не был тоже, иначе не выжил бы в 80-х и 90-х…

— Из этого ничего не выйдет, — сказала Надя, когда они сели в машину. Ведьма казалась подавленной. — Я поговорю с государем, но он скажет «нет». Не позволит кремировать Эдди.

— Ну почему. Унгерн был бы ему должен, а Унгерн… может ещё пригодиться.

— Толку с его долгов, как с козла молока. Змею он тоже был должен, знаешь ли. Кроме того, могила нужна.

Действительно. Эта могила — нужный урок. Герман протянул руку, чтобы завести машину.

Доля мгновения раскололась по граням. Внезапное понимание — слишком поздно! — что Унгерн запросто мог услышать их диалог; мучительно медленное движение правой руки к рукояти «Вихря» и, молнией — не успею…; тревожный вопль мультисенсорной маски; невероятное — ангел — в воздухе, на подлёте; и Унгерн. Унгерн перед капотом.

Герман не успевал уже ничего и сделал то единственное, что оставалось — хватая оружие, одновременно он всем телом отклонился вправо, чтобы прикрыть собой Надю, сидящую сзади и точно посередине. Он видел, как монстр перед ним взмывает в воздух, чтобы разнести лобовое стекло — мутные жёлтые глаза внезапно зрячи отражённым светом фар, с нацеленными, как дула, зрачками. Лицо — нет, морда — Командора странно удлинялась книзу, пасть открывалась тягуче, являя что-то вроде двойной пилы. Долю мига спустя его просто снесло.

— Лежать! — Герман схватил наконец автомат и метнулся, чтобы уложить Надю на пол, под сиденье, но она была уже там, среагировала сама. Герман ударил по кнопке, поднял пуленепробиваемое стекло между собой и ведьмой и выскочил из машины, левой рукой выхватывая пистолет. Оставить Унгерна сзади он не рискнул бы.

Чудовище отлеплялось от стены дома, в которую его вбил воздушный снаряд, отряхивало обломки. Его силуэт казался поломанным, руки — длиннее, чем надо. Кто-то упал на него сверху. Унгерн отбросил его стремительным, мощным, как молот, ударом. Герман нажал на спуск. И продолжал стрелять.

Очередь вбила Унгерна обратно в стену, чуть не разрезав пополам. Он дёргался, жуткая чёрная кукла, пытаясь прыгнуть. Пули вскрыли грудную клетку, и Герман увидел внутри что-то белое. Льдистый блеск, твёрдый, неуязвимый. Он перенёс огонь вверх, на голову, но пули ударили в стену — Унгерн нырнул за искорёженный мотоцикл. Он был быстрей человека — любого. Он был как ветер.

Герман достреливал последние пули магазина, зная: Унгерн бросится, когда он станет перезаряжать. Ну нет… Молниеносно продев правую руку в ремень автомата, чтобы не бросать его, он перехватил пистолет двумя. Унгерн выпрямился, поднимая мотоцикл для броска, и Герман понял, что ошибся. Он выстрелил ещё раз, прямо в белое пятно, рванулся влево…

Второй атакующий ударил в Унгерна, как снаряд, опять приложив о стену. Герман услышал треск, будто ломались сухие ветки. В мешанине двух тел и обломков разбитого мотоцикла Герман не видел, куда стрелять, и приблизился на несколько шагов, чтобы прицелиться как следует.

— Стой! — Надя лезла из машины, к смерти, дурочка. — Попадёшь в Алёшу!

Она повисла на его руке, мешая целиться. Герман перехватил оружие левой. Надя боролась, как рассерженная кошка. У стены ничто больше не шевелилось.

Герман схватил девушку сзади за шею, отвёл назад, за себя, присмотрелся. Алёша Авдеев — а это был он — пригвоздил Командора к земле. И держал, вжимая в плитку одной рукой и плавно занося вторую для последнего удара. Оружия у него не было.

— Не надо, — жалобно мявкнула Надя. — Не убивайте. Алёша, не бей.

Командор не шевелился. Алёша смотрел прямо в его жёлтые глаза.

— Добей его, — сказал Герман.

Командор открыл пасть, грозя частоколом зубов, как гвоздей, неровных и тёмных, бесшумно скалясь. Алёша ударил — как молот станка, ребром по костлявой шее.

Там треснуло. Надя судорожно втянула воздух. Алёша отпустил добычу и поднялся.

— Поправится, — сказал он.

Тело Командора осталось на земле в обломках мотоцикла, как поломанная кукла. Манекен для краш-тестов.

— К чертям, — и Герман шагнул к нему, чтоб сделать контрольный выстрел. Надя прыгнула и вцепилась ему в руку. Герман опустил оружие, осторожно отцепил от себя подзащитную, включил предохранитель, на всякий случай ещё нажал спуск. Выстрела не вышло, и он спокойно направил дуло в лоб девушки.

— Больше так никогда не делай, — сказал он.

Надя глядела прямо перед собой, Герману в грудь, упрямо молча.

От стены раздалось хрипящее шипение, будто негодный насос качал воздух.

Командор открыл глаза и, глядя на Алёшу, сказал совершенно будничным тоном, словно и не Алёша десять секунд назад сломал ему шею:

— Тебе придётся её охранять, пока я не поправлюсь. Анну, она живёт в этом доме.

— Ты не поправишься, — бросил Герман. — Тебя казнят.

— Тогда навсегда. Или пока террористы живы — организация ПКП, Последний крестовый поход. До последнего человека.

— Ну нет, — заявила Надя. — Алёша её охранять не будет, я не хочу. Он мой друг, а не ваш ресурс. Пускай ФСБ — …

Алёша приподнял руку — обожди — и сел на корточки рядом с Унгерном. Он рассматривал поверженного врага, как диковинную какую-то вещь. Злое чудо.

— Окей. Я попрошу отца, чтоб ей дали охрану.

— Хорошую. Вроде тебя, — скрипнул Унгерн. Алёша кивнул, ткнул пальцем в лужицу чего-то тёмного у лежащего тела, жидкого, маслянистого, словно нефть, и поднёс к глазам. Потёр, понюхал. Потом так же поднял и рассмотрел выбитый из груди Командора крохотный льдистый осколок.