Карл Маркс - Немецкая идеология

• Название: Немецкая идеология
• Автор: Карл Маркс
• Издательство: Политиздат
• Жанр: Философия
• Год: 1988
• ISBN: 5-250-00085-1

Совместный труд К. Маркса и Ф. Энгельса «Немецкая идеология», оставшийся незавершенным и не публиковавшийся при жизни основоположников марксизма, представляет собой важный этап в формировании их взглядов. В нем закладываются основы материалистического понимания истории, раскрываются важнейшие предпосылки коммунистического преобразования общества. Он пронизан страстной полемикой с представителями буржуазных и мелкобуржуазных воззрений, сыгравшей большую роль в разработке и отстаивании нового, подлинно научного мировоззрения.

* * *

В книге имеется большое количество цитат, несколько стихотворений и эпиграфов, набранных в печатном издании меньшим шрифтом, чем основной текст. В настоящем электронном издании все эти объекты оформлены соответствующим образом. Поскольку в указанных фрагментах имеется выделение шрифтом, то для корректного воспроизведения текста книги для них рекомендуется установить прямой (нормальный) шрифт уменьшенного размера.

---

Теперь, после сличения с оригиналом, написанная господином Грюном бессмыслица получает свое объяснение.

«Психологическое высасывание людей» сводится у Штейна и у самого Сен-Симона к тому, чтобы наблюдать ученых в общественной жизни. Сен-Симон хотел, в полном соответствии со своим основным социалистическим воззрением, изучить влияние науки на личность ученых и на их поведение в обыденной жизни. У господина Грюна это превращается в бессмысленную, непонятную, отдающую романом причуду.

Господин Грюн: «Он впадает в бедность» (как, почему?), «занимается перепиской в каком-то ломбарде, получая тысячу франков в год – он, граф, потомок Карла Великого; затем» (когда и почему?) «он живет милостями одного бывшего слуги; впоследствии» (когда и почему?) «он делает попытку застрелиться, но его спасают, и он начинает новую жизнь, наполненную изучением наук и пропагандой. Лишь теперь он пишет два главных своих произведения».

«Он впадает», «затем», «впоследствии», «теперь» – этими словами господин Грюн думает заменить хронологию и связь отдельных моментов в жизни Сен-Симона.

Штейн, стр. 156,157: «К этому прибавился новый и более страшный враг – все более гнетущая материальная нужда… После шести месяцев мучительного ожидания ему предлагают место – (даже это тире господин Грюн взял у Штейна, но он так хитер, что поставил его после слова „ломбард“) переписчика в ломбарде» (не «в каком-то ломбарде», как весьма хитро переделывает господин Грюн, ибо, как известно, в Париже существует только один, казенный ломбард) «с тысячью франков жалованья в год. Поразительная превратность судьбы, характерная для этой эпохи! Внук знаменитого царедворца Людовика XIV, наследник герцогской короны и огромного состояния, пэр Франции по рождению и гранд Испании – становится переписчиком в каком-то ломбарде!»

Теперь становится понятной ошибка Грюна с ломбардом; у Штейна же соответствующее выражение вполне уместно. Чтобы еще как-нибудь отличить свое выражение от штейновского, господин Грюн называет Сен-Симона только «графом» и «потомком Карла Великого». Последнее указание он заимствует у Штейна, стр. 142, и Рейбо, стр. 77, которые, однако, достаточно осторожны и говорят только, что Сен-Симон сам вел свою родословную от Карла Великого. Вместо приводимых Штейном положительных фактов, действительно заставляющих поражаться бедности Сен-Симона во время Реставрации, господин Грюн выражает лишь свое удивление по поводу того, что граф и предполагаемый потомок Карла Великого вообще может так низко пасть.

Штейн: «Два года прожил он еще» (после попытки самоубийства) «и сделал за это время, пожалуй, больше, чем за такое же количество десятилетий своей прежней жизни. „Катехизис промышленников“ был им теперь закончен» (господин Грюн об этом окончании давно начатой работы говорит: «лишь теперь он пишет» и т.д.), «а „Новое христианство“ и т.д.» (стр. 164, 165).

На стр. 169 Штейн называет оба эти сочинения «двумя главными произведениями его жизни».

Таким образом, господин Грюн не только скопировал у Штейна его ошибки, но и сам из неопределенных выражений Штейна сфабриковал новые. Чтобы скрыть это свое списывание, он выдергивает только наиболее бросающиеся в глаза факты, но лишает их характера фактов, вырывая их из хронологической связи и из всей их мотивировки и опуская даже важнейшие промежуточные звенья. Приведенные нами отрывки составляют буквально все, что сообщает господин Грюн о жизни Сен-Симона. В его изложении кипучая, деятельная жизнь Сен-Симона превращается в ряд причуд и происшествий, представляющих меньше интереса, чем жизнь любого крестьянина или спекулянта того времени в какой-нибудь оживленной провинции Франции. И преподнеся читателю эту биографическую пачкотню, он восклицает: «вся эта воистину цивилизованная жизнь!» Он даже не стесняется сказать на стр. 85: «Жизнь Сен-Симона, это – зеркало самого сен-симонизма», словно грюновское изображение «жизни» Сен-Симона может быть зеркалом чего-нибудь иного, кроме «самой» манеры господина Грюна фабриковать книги.

Мы остановились несколько подробнее на этой биографии, ибо она является классическим образцом той основательности, c какой господин Грюн пишет о французских социалистах. Как уже здесь он с деланной небрежностью отбрасывает, опускает, искажает, переставляет, чтобы замаскировать свое списывание, – так же и в дальнейшем мы видим у него все признаки плагиатора, остающегося неспокойным в глубине души: искусственный беспорядок, дабы затруднить сличение с оригиналом; в цитатах, которые он приводит из своих предшественников, – пропуск отдельных слов и целых предложений, не вполне ему понятных вследствие незнакомства с оригиналами; фантазирование и приукрашивание предмета с помощью неопределенных фраз; вероломные выпады против тех самых людей, которых он списывает. А списывает господин Грюн с такой невероятной поспешностью, что часто ссылается на вещи, о которых он ровным счетом ничего не сообщил читателю, но которые у него, как у человека, прочитавшего Штейна, засели в голове.

Перейдем теперь к грюновскому изложению учения Сен-Симона.

1. «Письма женевского обитателя к современникам»

{355}

Из книги Штейна Грюн не вполне уяснил себе, какова связь между планом поддержки ученых, изложенным в только что названном сочинении, и фантастическим приложением к брошюре. Он говорит об этом сочинении так, точно в нем речь идет главным образом о новой организации общества, и заканчивает свое изложение следующими словами:

«Духовная власть – в руках ученых, светская – в руках собственников, выборы – всеобщие» (стр. 85; ср. Штейн, стр. 151; Рейбо, стр. 83).

Предложение: «право назначения лиц, призванных исполнять обязанности вождей человечества, принадлежит всем», которое Рейбо приводит из Сен-Симона (стр. 47), а Штейн крайне беспомощно переводит, – это предложение господин Грюн сводит к «всеобщим выборам», благодаря чему оно теряет всякий смысл. У Сен-Симона речь идет о выборах Ньютоновского совета{356}, у господина Грюна – о выборах вообще.

Господин Грюн при помощи четырех-пяти списанных у Штейна и Рейбо предложений покончил с «Письмами и т.д.» и уже начал, было, говорить о «Новом христианстве», но вдруг он опять возвращается к этим письмам.

«Но, конечно, на одной абстрактной науке далеко не уедешь». (А на конкретном невежестве – и тем более, как мы видим.) «Ведь с точки зрения абстрактной науки „собственники“ и „всякий“ – это еще разные вещи» (стр. 87).

Господин Грюн забывает, что до сих пор он говорил только о «всеобщих выборах», а не о «всяком». Но у Штейна и Рейбо он находит слова «tout le monde»[469] и поэтому приводит слово «всякий» в кавычках. Он забывает далее, что не привел следующей фразы Штейна, которая мотивирует употребленное им словечко «ведь»:

«У него» (Сен-Симона) «наряду с мудрыми или знающими выступают раздельно propriétaires[470] и tout le monde. Правда, они еще не отделены друг от друга настоящей гранью… Но уже в этом туманном образе tout le monde скрывается зародыш того класса, уразуметь и поднять который стало впоследствии основной тенденцией его теории, classe la plus nombreuse et la plus pauvre[471]; и действительно, эта часть народа существовала тогда лишь в потенции» (стр. 154).

Штейн подчеркивает, что Сен-Симон уже проводит различие между propriétaires и tout le monde, но различие еще очень неопределенное. У господина же Грюна выходит так, будто Сен-Симон вообще еще проводит это различие. Разумеется, это большая ошибка со стороны Сен-Симона, объясняемая лишь тем, что в «Письмах» он стоит на точке зрения абстрактной науки. Но, к сожалению, Сен-Симон в разбираемом месте вовсе не говорит, как воображает господин Грюн, о различиях в каком-то будущем общественном строе. Свой призыв принять участие в подписке он обращает ко всему человечеству, которое, как ему представляется, в настоящем своем виде делится на три класса, – не на savants[472], propriétaires и tout le monde, как это думает Штейн, а на 1) savants и artistes[473] и всех людей с либеральными идеями, 2) противников нововведений, т.е. propriétaires, поскольку они не примыкают к первому классу, 3) surplus de l’humanité que se raille au mot: Égalité[474]. Эти три класса образуют tout le monde. Ср. Сен-Симон, «Письма», стр. 21, 22. Впрочем, так как в другом месте Сен-Симон говорит, что считает предлагаемое им разделение власти полезным для всех классов, то, очевидно, там, где он говорит об этом разделении, на стр. 47, tout le monde явно соответствует «остальному человечеству», объединяющемуся под лозунгом «Равенство», чем, однако, не исключаются другие классы. Следовательно, Штейн в основном верно передал мысль Сен-Симона, хотя и не обратил внимания на содержание стр. 21, 22, а господин Грюн, совершенно не зная оригинала, цепляется за мелкий промах Штейна, извлекая из его рассуждения совершеннейшую бессмыслицу.