Диана Джонсон - Развод по-французски

• Название: Развод по-французски
• Автор: Диана Джонсон
• Издательство: АСТ
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2003
• ISBN: 5-17-008649-0

Американки в Париже!

Круче — БОГАТЫЕ и МОЛОДЫЕ американки в Париже!

Нет, ЕЩЕ КРУЧЕ — богатые и молодые КАЛИФОРНИЙСКИЕ американки… в Париже!

Юная вчерашняя школьница — в вихре французской светской жизни!

Ее старшая сестра — в кошмарном процессе развода!

В перерывах — забавные светские интриги, ироничное «преступление по страсти» и, конечно, любовь!

---

— Вхожу я в коридор и вижу: что-то не в порядке, — рассказывала она инспектору. — «А что, если гость еще здесь?» — спрашиваю я у себя. В доме никого не было, но вещи передвинуты и вообще впечатление, — продолжала Сюзанна, — что кто-то здесь хозяйничал. Я почувствовала следы чужого присутствия. Но вы только представьте, не нашли ничего, что стоило взять. Это же оскорбление! — засмеялась она, решительно перейдя, как истая француженка, на шутливый тон, и увела полицейского в гостиную.

Стоял октябрь, с утра прошел дождь — неподходящая погода для тенниса. Мы с Антуаном взяли детей и пошли в лес, а Рокси, Сюзанна, Труди и Ивонна — на кухню, заниматься обедом. На этот раз обязанности были распределены справедливо. Вместо душной кухни прогуляться в осеннем лесу — ради этого стоило даже присмотреть за детьми. Они бегали взад-вперед по тропинкам, и их смех разносился далеко вокруг, точно фонограмма ребячьего веселья. Сначала я думала, что французские леса — реденькие, невзрачные, особенно теперь, когда опадает листва, оставляя только изящные узоры голых ветвей и кое-где одинокие желтые листки, дрожащие на ветру. В Калифорнии у нас высоченные секвойи, заросли сосны и пихты и завалы упавших гигантских стволов, гниющих среди валежника, иголок, мхов и всяких насекомых. Теперь я научилась чувствовать небрежную прелесть французского леса, похожего, как и следовало ожидать, на картины Коро. В наших лесах то и дело натыкаешься на пивные банки, изрешеченные пулями, и тебе становится не по себе, потому что думаешь, что за каждым деревом прячется какой-нибудь псих с ружьем, или выходишь на свежие просеки с торчащими пнями, и тебя охватывает грусть за опустошаемую планету.

— Их Альпы более изрезаны, чем наши Скалистые горы, — сказала Рокси во время очередного приступа еврофилии.

И вот мы идем цепочкой за Антуаном. Женни держится за мою руку — ей, наверное, приходят на ум злоключения Красной Шапочки, о которой ей недавно прочитали, а может быть, и тот случай, когда мама ударила ее. Я не заговариваю с Антуаном о «Святой Урсуле», хотя мне очень хочется высказать ему свое «фе» за то, что он сует нос в чужие дела. Меня так и тянет сказать: «Рокси ведь вернет картину! И в конце концов, это ее вещь. Какие проблемы? Ты что, не знаешь, как ожидала эту выставку Марджив? Ты что, не знаешь, что картина принадлежит даже не Рокси, а Честеру? И вообще — какое твое дело? Шарль-Анри согласен, и порядок». Но в семейные воскресенья не принято говорить о чем бы то ни было, касающемся Рокси и Шарля-Анри, эти проблемы из другой жизни. Кроме того, Антуан гораздо старше меня, ему под пятьдесят, с ним по-свойски не поговоришь. Я хочу сказать, что совсем не знаю его и сейчас он представляется мне плохим и жадным человеком из романов Бальзака. Я молчу. Может быть, на меня влияет будущая связь с дядей Антуана? Я злюсь на себя и тащусь за ним, поглядывая за Полем-Луи, Жаном-Фернаном, Мари-Одиль, Жаном-Клодом, Кириллом, Ирен, Женни. Антуан не обращает внимания на детей, правда, их хорошо видно в их клетчатых рубашках и ярких платьях. Он то и дело заглядывает в кусты или задирает голову, рассматривает каждый бугорок на земле, словно ожидая, что он вот-вот задвигается. Я спросила, что он ищет.

— Так, ничего, — ответил он.

Потом он сел на камень посреди поляны и стал оглядываться, как пионер, высматривающий индейцев у каждого подозрительного укрытия. Только сейчас я замечаю, что лицо у него неподвижно и озабоченно.

— Я ищу котенка Шарлотты, — сказал он вдруг.

— У нее пропал котенок? — удивилась я. Шарлотта живет в Нейи, а это порядочное расстояние от лесов Шартра.

— Мама совсем расстроена, особенно после визита «гостей». Удивительно, как ее хватает содержать все в порядке. Котенок — просто последняя капля…

Плохо, когда не знаешь французского: многое из того, что происходит, просто ускользает от тебя. Ты как ребенок, который слышит разговор взрослых, но понимает его наполовину. В таком невыгодном положении оказалась и я, так как ничего о котенке не слышала.

— М-м… А какого он цвета? — спросила я.

— Маленький сиамский котенок.

Я начинаю думать о возможных сценариях. Самый вероятный — котенок выпрыгнул из своей коробки и убежал в лес. Только сейчас я расслышала, как дети пищат «мяу, мяу».

Антуан поднимается на ноги и идет по тропинке дальше.

— Чем котенку питаться здесь, в forêt[51]? Он может поймать птичку?

— И мышонка тоже. В лесу полно маленьких существ.

— Каждый год мы выбрасываем тысячи кошек, это преступление. Они не могут найти себе пищу, голодают. Каждый август французы оставляют животных в лесу. Собак привязывают к деревьям, они умирают с голоду. Это ужасно!

— Ужасно, — эхом откликаюсь я.

— Да, почему-то считается, что любимое животное — только на лето. Потом от него избавляются, как от старых башмаков. Конечно, я не говорю о Шарлотте.

— Многие американцы тоже жестоко обращаются с кошками, — словно успокаиваю я Антуана, хотя знаю, что не обязательно завоюешь расположение французов, если вникаешь в их проблемы. Более того, они нередко начинают уверять, что их проблемы гораздо серьезнее, или же обижаются, что их сравнивают с какими-то американцами.

— Труди работает в обществе по спасению кошек, — неожиданно говорит Антуан.

Я все-таки не понимаю, как котенок оказался в лесу, но ни о чем не спрашиваю. Может быть, его просто оставили здесь? Но это странно.

— Он знает Поля-Луи и может выйти на его голос. Надо, чтобы другие дети не шумели. — Антуан что-то говорит детям. Они смолкают.

— Мяу! Мяу! — зовет Поль-Луи.

— Пора возвращаться. После обеда придем снова, — говорит Антуан. Я вижу, что он серьезно встревожен, как будто потерялся ребенок.

Когда мы вернулись домой, я вымыла Женни руки и пошла на кухню. И вдруг слышу, Рокси говорит: «Да, Изабелла такая. У нее сильно развит дух соперничества. Девчонками мы ходили в гимнастический класс. И каждый раз она ходила еще на дополнительные гимнастические занятия в университете, представляете? Для практики, чтобы быть лучшей в классе».

Дело обстояло совсем не так. С трудом удержалась, чтобы не вбежать и не сказать правду. Самое забавное, сообразила я позднее, что Рокси говорила по-французски. По-видимому, слова преодолевают языковой барьер, когда речь идет о тебе, и без перевода запечатлеваются в твоем мозгу. Да, но почему речь вообще зашла обо мне? С чего бы это?

С великолепного блюда Сюзанна раскладывала ragoût d'homard[52]. Я восхищаюсь непринужденным гостеприимством Сюзанны, так же как восхищаюсь острым умом и уверенностью миссис Пейс. Меня удивило открытие, что до приезда во Францию я не восторгалась ни одной женщиной. Конечно, я любила Марджив, но она нередко вела себя просто глупо, а моя родная мама — сплошное наказание. Ну может быть, нравились две-три учительницы в школе, а с тех пор вообще никто.

Сюзанна, восседающая за большим семейным застольем, ни на секунду не переставала быть француженкой до мозга костей. Француженка постоянно следит за одеждой, использует все petits soins[53] — те таинственные тонкости женского умения держать себя в форме, в которые не в силах вникнуть даже Дженет Холлингсуорт, и в любом возрасте флиртовать с любым мужчиной, потому что того требуют правила вежливости. С точки зрения французов Рокси, наверное, выглядит слишком буднично, неэлегантно. Она должна быть более тонкой и обольстительной. Ей стоит, например, немного высветлить волосы или покрыть ногти лаком.

Я давно покрываю ногти лаком, не знаю почему. Впрочем, нет, знаю. Если бы я писала об американской жизни, то упоминание лака для ногтей означало бы, что рассказ несерьезен и годится для чтения разве что под сушилкой для волос. Но в рассказе о французской жизни это многозначащая, полная духовного содержания деталь. Кроме того, французские мужчины считают, что американки чересчур зажаты, что они должны быть кокетливее. Они не понимают, что оденься в Америке пококетливее, сама же будешь виновата, ежели с тобой стрясется что-нибудь нехорошее.

Вообще-то Рокси даже грызет потихоньку ногти, хотя сейчас, во время беременности, она выглядит лучше, чем когда-либо, и ногти у нее отросли, несмотря на все переживания.

У французов странные застольные обычаи. Они очень разборчивы в том, кому и как передать блюдо. Прежде чем положить себе, мужчина подает его сидящей рядом даме, та отдает блюдо соседу с другой стороны, от него блюдо идет к следующей даме и так далее. Таким образом оно дважды обходит стол. Наверное, никто из мужчин никогда не отведал горячей пищи. Уверенные в своих социальных привилегиях, мужчины строго соблюдают правила вежливости, всем своим видом показывая, что могут поесть и остывшее жаркое.

Первой подают самой старшей гостье. Думаю, некоторым женщинам, например, миссис Пейс, отнюдь не нравится такое предпочтение, поскольку оно указывает на их возраст. Иногда за столом неожиданно вспыхивает безудержное веселье. Я ни разу не уловила, с чего все начинается, но чопорные люди, переодевающиеся к столу, вдруг начинают кидаться катышками хлеба, словно в дешевом пансионе.