Диана Джонсон - Развод по-французски

• Название: Развод по-французски
• Автор: Диана Джонсон
• Издательство: АСТ
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2003
• ISBN: 5-17-008649-0

Американки в Париже!

Круче — БОГАТЫЕ и МОЛОДЫЕ американки в Париже!

Нет, ЕЩЕ КРУЧЕ — богатые и молодые КАЛИФОРНИЙСКИЕ американки… в Париже!

Юная вчерашняя школьница — в вихре французской светской жизни!

Ее старшая сестра — в кошмарном процессе развода!

В перерывах — забавные светские интриги, ироничное «преступление по страсти» и, конечно, любовь!

---

Картины воображаемого будущего были такие же четкие, как и прошлое, выплывающее из памяти: я, оторванная от своих и от того, что было моей страной, на ничейной земле, захваченная вихрем событий, и мои приключения начинаются сейчас и здесь, в «Евро-Диснее». Я буду спать с «врачами без границ» или посланниками боснийских мусульман. Буду вести дневник или писать под чью-нибудь диктовку. Буду помогать бедным женщинам в платках, надвинутых на глаза. Буду искать, куда пристроить брошенных или оставшихся без родителей детей. У человека должно быть мужество и ответственность, Эдгар прав. Надеюсь, у меня хватит и того и другого.

Прошло еще сорок пять томительных, тягучих минут. Вдруг из окна что-то вылетело и шлепнулось у ног полицейского инспектора. Проводники осторожно подвели собак, те обнюхали предмет.

— Это сумочка моей матери! — крикнула я Южетте, сидящей рядом со мной. Она быстро вылезла из машины и пошла сказать остальным. Полицейские потрошили сумочку, с ухмылкой вытаскивая оттуда надушенные платочки и пакетики с салфетками.

Наконец им попалась записка, написанная рукой Марджив: «Мы выходим, не стреляйте». Новость прошла по цепочке стражей порядка и достигла толпы туристов за полицейским кордоном. Там начали выкрикивать, что дети выходят. Женщины, которых он держал, должны были обеспечить ему свободный выход — но куда? Полицейские обменялись довольными взглядами. Хоть одна опасность миновала, дети целы и невредимы, начался диалог с похитителем, это уже хороший знак.

Выброшенная сумочка заставила меня со всей очевидностью осознать, в какую беду попала Марджив. Я представила, как Тельман вырывает из ее дрожащих пальцев записку или она сама отдает клочок бумаги, чтобы он положил его в сумочку. Но Марджив всегда отличалась завидным самообладанием, она не из тех, что распускают нюни. Сюзанна тоже не подведет. Обе будут заняты детьми. Во мне росла уверенность, что все кончится благополучно.

— Трудно предположить, что он сделает, — сказал пожилой жандарм представителям парка. — Он должен выйти сам. Надо убедить его, что мы его не тронем. Но пусть сначала выпустит женщин.

— Он, наверное, захочет уехать в Алжир или Ирак.

— Пусть дети выходят! Мы готовы! — протрубил голос в мегафоне.

Через некоторое время отворилась скособоченная дверь у основания башни Спящей красавицы и оттуда появился серьезный Поль-Луи, ведя за руки Мари-Одиль и Женни. Полицейские тем не менее держали дверь на прицеле. Поль-Луи заморгал, увидев полицейских и толпу, потом выпрямился. Молодец мальчишка! Мари-Одиль и Женни, казалось, были почти не обеспокоены тем, что происходит. Их быстро окружили полицейские и служители, и я потеряла их из виду.

— Можно я поговорю с племянницей? — спросила я свою охранницу Южетту. — Я ее тетя. Она обрадуется, увидев близкого человека.

— Хорошо, пошли, — согласилась она и открыла дверцу машины, как кавалер даме.

Женни сразу же подбежала ко мне и залопотала на своем по-детски непонятном французском.

— Что она говорит? — спрашивали полицейские. Я сказала, что не понимаю ее.

— Мальчишка говорит, что они не обедали, — вставила Южетта.

Я тоже, мелькнуло у меня в голове. Я взялась покормить их.

— Да-да, уведите их отсюда, — сказал американец, очевидно выступавший от имени соотечественников — служителей парка. Время от времени они выкрикивали: «Эй, Дуг!», но Дуг не отзывался.

И вот я с детьми в ресторане, уплетаем миккибургеры, запивая их шоколадным коктейлем. Через некоторое время без предупреждения из башни выходят Марджив и Сюзанна. Несмотря на часы, проведенные в плену, обе пытаются сохранять спокойствие. Они подтвердили, что я не соучастница похитителя, что Тельман просто убедил меня пригнать его автомобиль. Заступает на дежурство новая смена полицейских, а прежние завалились в ресторан, где сидим мы с Южеттой и дети, и тоже заказывают миккибургеры.

— Он так и не сказал, почему держит нас, — словоохотливо объясняла Марджив полицейским. — Мы решили, что он совершил какое-то преступление. Он все хотел, чтобы Сюзанна подсказала, куда ему скрыться. Нет, он нас и пальцем не тронул. Правда, у него был пистолет, и мы ничего не могли сделать. — Она оживилась, рассказывая о своем приключении.

Марджив и Сюзанна пришли в ужас узнав, что Тельман сделал с Магдой. Я пристально вглядывалась в Сюзанну, стараясь угадать, что она чувствует в глубине души, но читала на ее лице удивление, и только.

Мне очень хотелось посмотреть, чем кончится разыгравшаяся драма, и в то же время было ясно, что кто-то должен отвезти детей домой. К счастью, если можно так сказать, Сюзанна и Марджив, ощутив прилив энергии после перенесенного тяжелого испытания, решили сами ехать в Париж с детьми. До чего же мимолетна земная слава! Только что обе были главными действующими лицами захватывающей дух драмы, и на тебе — ни служебного лимузина до Парижа, ни полицейского эскорта, ничего. Только поездка на экскурсионном поезде в сопровождении человека в форме и остановленное им такси у главного входа, которое довезет бывших звезд-заложников до железнодорожной станции. Жизнь капризна, она то возносит вас на вершину, то равнодушно поворачивается спиной, как поворачивается через пятнадцать минут спящий в знаменитом хэппенинге Энди Уорхола. Я проводила их до таксомотора и вернулась вместе с полицейским к месту происшествия. Мне хотелось дождаться развязки. В парке зажигались огни, уже заиграли оркестры, повсюду разливалось праздничное настроение. Люди шли в рестораны выпить и закусить.

Когда мы с полицейским добрались до Дворца Спящей красавицы, оказалось, что Тельман сдался. Он сидел на земле возле самой башни, окруженный полицейскими и служителями парка. Он сидел согнувшись и казался ниже ростом, из-за отросшей щетины его лицо приобрело землистый оттенок, рубашка спереди была влажная — он плакал. Он даже не посмотрел на меня. Кто-то накинул ему куртку на плечи. Между полицейскими и диснеевцами разгорелся спор, потом последние отошли с сердитыми восклицаниями. Тельмана усадили в «рено», где так долго просидела я, и машина уехала. Полиция потеряла ко мне всякий интерес. Я постояла еще немного и под грохот оркестров пошла пешком к выходу, увертываясь от мужиков в львиных шкурах. К этому времени Сюзанна в Париже уже узнает о смерти младшего сына. Я пока ничего не знала.

37

Мы уехали из дома в половине девятого утра. Рокси, предвкушая спокойный день, не спеша одевалась. Убедившись, что схваток не предвидится, и радуясь возможности побыть одной, она решила полакомиться горячим шоколадом в «Погребке надежды». Она надела пальто и сошла вниз. Еще на лестнице она услышала голоса на первом этаже. Коридор в подъезде был забит жандармами. Женщина в форме, странным образом похожая на нянечку в больничной палате, успокаивала рыдающую мадам Флориан. Дверь в подсобку под лестницей была открыта — к ней придвинули мусорную урну. Рокси заглянула внутрь и увидела две неподвижно торчащие ноги.

У нее в голове зазвенело от ужаса. Еще у себя она слышала полицейские сирены, но не могла и подумать, что полиция спешит к ним, в их тихий дом, где самым шумным местом была квартира мистера Моаби на четвертом этаже, агента алжирской нефтяной компании, который иногда переругивался по телефону со своими коллегами. Потом пронеслась неожиданная мысль, что безжизненное тело — это Шарль-Анри, которого покарали силы небесные. Мысль эта и пугала, и притягивала. В коридор с улицы вошла еще одна группа жандармов. Сидя на ступеньке лестницы, мадам Флориан тоненьким детским голосом рассказывала человеку с блокнотом, как она обнаружила труп. Она видела только ноги, потому что испугалась войти внутрь.

Рокси тоже боялась заглянуть в полумрак подсобки, но не могла не заметить тела, покрытого простыней, из-под которой высовывались стопа и несколько сантиметров ноги в джинсах. Потом Рокси пришла другая мысль, противоречившая первой. Нет, это не может быть Шарль-Анри, ведь его смерть снимала бы с ее плеч бремя, которое несет брошенная жена в чужой стране. Никакая волшебная сила не должна освобождать человека от необходимости до конца пройти выпавшие на его долю страдания и муки.

Кроме того, она любит Шарля-Анри и не желает ему зла. И все же в ней исподволь росло незнакомое чувство удовлетворенности — нет, не потому, что это Шарль-Анри, этого просто не может быть. Она начинала испытывать радость, что Бог поразил кого-то в poubelles[171] и тело, найденное в подсобке, надолго отвлечет внимание окружающих и ее собственное от других дел. Потянутся дни расследования, слухов, обмена сплетнями на площади Мобера, и она не будет все время думать о Шарле-Анри.

Затем Рокси озарило: это, должно быть, Томми Смизерс, молодой американец, живший до меня в моей комнатушке. Он ходил вечно полупьяный, постоянно ждал денег из дома и явно был малость не в себе. Родители, видно, хотели отделаться от него: с глаз долой — из сердца вон. Бедный Томми, на прошлой неделе он снова клянчил у нее взаймы, а потом сидел на лестнице и плакал.