Анна Белкина - Туристы. О путешествиях во времени.

• Название: Туристы. О путешествиях во времени.
• Автор: Анна Белкина
• Жанр: Научная Фантастика

О путешествиях во времени.

---

Вслед за паукообразным чудовищем на площадь въехал чёрный кюбельваген "Мерседес", дверцы которого были украшены золочёными орлами, а крылья - флажками с обозначением командования СС. Передняя дверца этого автомобиля распахнулась и из-за неё бодренько выкатился кургузый Шульц, оббежал машину кругом и распахнул заднюю дверцу, из-за которой показался толстый краснощёкий переводчик, одетый в дорогой полосатый костюм и шляпу. Оглядвешись, он тут же пристроился рядом с группенфюрером - чуть позади него, чтобы не путаться под ногами - напыщенно вышагивал, задрав свой острый нос. Переводя приказы своего грозного начальника, он, очевидно, чувствовал себя какой-то важной птицей, хотя, по сути, являлся воробьём. Он потирал свои чистые ручки, засунутые в белоснежные перчатки, и свысока поглядывал и на бедных людей, и на дубоватых солдат. Фогель, сидевший рядом с переводчиком, остался в салоне, потому как знал: Траурихлиген сейчас начнёт казнить.

Видя, что люди впали в панику, разбегаясь, Эрих Траурихлиген сморщился. Ему нужен был чёткий неподвижный строй, поэтому генерал решил припугнуть солдат, чтобы те прекратили эту тупую беготню и построили местных, вернув порядок.

- Sie rückwärts rachs zu verjagen! Die Egelschnecken blöd, jetzt werden unter die Erschießung selbst gehen! (Живо согнать их назад! Слизни безмозглые, сейчас сами пойдёте под расстрел!) - зарычал Траурихлиген, свирепо стискивая кулаки. - Dieses ist man notwendig - sie jetzt zu ergreifen, vor ihnen geschändet zu werden! (Это ж надо - захватить их и теперь позориться перед ними!!)

Испугавшись казни, солдаты принялись палить в тех, кто суетился больше остальных, но люди, словно, обезумели от вида паукообразного чудища - толпились и толпились, не замечая, как падают те, кого настигла пуля. И лишь полчаса спустя, когда солдаты едва собрали людей и снова построили их нестройным рядом. Они держали пленных держали на мушке, дабы они не разбежались опять. Живые топтались, дрожали, ёжились под серым промозглым небом, а убитые остались лежать на сырых булыжниках, пачкая их своей кровью.

- So haben aufgebaut? (Так, построили?) - определил Траурихлиген, окинув площадь придирчивым взглядом. - Аusgezeichnet! Jetzt werden wir die erzieherische Arbeit durchführen! (Отлично! Сейчас проведём воспитательную работу!)

- Герр генераль сказать воспитывать коммунист! - писклявым голосом заорал переводчик, чтобы донести слова начальника до тёмных местных "дикарей".

Жители городского посёлка топтались в вынужденном стою, а мимо них солдаты провели колонну пленных красноармейцев, обряженных в косматые лохмотья. Немцы отобрали у них форму и вместо неё выдали эти вот, пёстрые лохмотья, среди которых попадались и женские юбки. Траурихлиген специально приказал нарядить в юбки политруков и командиров, чтобы опозорить их и полностью лишить боевого духа. Ему это удалось: красноармейцы едва плелись, таращась в землю стеклянными глазами, зная, что обречены на смерть.

- Den Graben auszureißen! (Вырыть ров!) - крикнул солдатам Траурихлиген, когда те провели коммунистов по площади и построили напротив горожан.

- Яволь! - солдаты сейчас же схватили лопатки, побежали на клумбу и принялись механическими движениями уничтожать несчастные остатки цветов, расшвыривая землю, углубляя и расширяя длинный ров.

- Mehr graben Sie - klein werden wir nicht umgehen! (Побольше ройте - маленьким не обойдёмся!) - предписал солдатам Траурихлиген, с удовольствием наблюдая, как корчатся перед расстрелом коммунисты.

Ров оказался прямо перед зданием райкома - солдаты лопатами своими уничтожили все грустные астры, которые тут росли до этого ужасного момента. Закончив свою жуткую работу, они вытянулись, встав в ровную шеренгу, а Траурихлиген кивнул головой, безмолвно приказывая, чтобы пленных красноармейцев подвели к этому рву и расстреляли. Одетый в позорную юбку лейтенант Комаров шагал в числе остальных пленных, фашистский солдат ткнул его в спину своим автоматом, чтобы тот быстрее шагал. У него не оставалось выбора, и Комаров, путаясь в длинной яркой юбке, послушно встал спиною ко рву, стараясь не смотреть в испуганные глаза местных жителей, которых он подвёл.

- Sehr gut, zu erschießen! (Прекрасно, расстрелять!) - коротко приказал Эрих Траурихлиген, когда все пленные заняли свои последние в жизни места.

Послушные приказам глупые солдаты, взявшись за оружие, встали напротив пленных и пустили очереди, играя роль палачей. Убитые, пленные падали в ров, истекая кровью... Лейтенант Комаров ожидал, что его тоже убьёт пуля, как и остальных, ждал боли, смерти... Но ему пугающе повезло: мимо него промахнулись, и Комаров, осознав это, тут же притворился мёртвым - упал в ров вместе с теми, кто по-настоящему умер, и застыл на холодном земляном дне рядом с ужасными трупами. Решив, что все враги расстреляны, немцы быстро зарывали ров, скрывая под землёю очередное своё преступление. На лицо Комарова упала мокрая земля, однако ров был неглубок, он не умрёт, задохнувшись, а дождётся, пока всё стихнет, вылезет и попытается добраться до леса, до партизан...

Бедные мирные жители плакали от страха, видя, как их побеждённые защитники принимают жуткую смерть. На этом всё могло бы закончится, но Эрих Траурихлиген решил ещё поиграть в фашиста. Приняв устрашающую позу палача - с широко расставленными ногами и руками, сложенными на груди, Эрих обвёл несчастных людей свирепым взглядом невменяемого чудовища и выплюнул страшным голосом:

- Juden, ein Schritt vorwärts!

- Евреи, шаг вперёд! - угрожающе запищал переводчик своим умопомрачительным фальцетом, встав точно так же, как его босс.

Шокированные происходящим, люди, буквально, вышвырнули из строя целую еврейскую семью, которая не успела уехать и спасти свою жизнь. Они подумали, что спасутся сами, выдав их, и поэтму не пощадили даже рыдающих детей. Бедняги не устояли на шатких от ужаса ногах и полетели прямо на грязную землю к ногам немецких палачей.

- Аusgezeichnet! Erschießen den Juden! - сурово приказал Траурихлиген, взмахнув стеком.

- Отлично! Еврей есть шисн! - объяснил переводчик, точно так же взмахнув, только пустой рукой.

Люди содрогнулись, а солдаты, снова послушные и не имеющие души, схватили всех бедняг под руки, отпихнули подальше от остальных и хладнокровно перестреляли, не обращая внимание на плач.

- Zigeuneren waren da? - осведомился Траурихлиген, свирепо подняв правую бровь над огненным глазом.

- Цыгане есть? - осведомился за ним переводчик, подняв правую бровь точно так же.

- Табор уехал... - сипло пробормотал однорукий местный, махнув единственной своей рукой.

- Но клоуны остались! - скрипнул другой местный, рыжий, как таракан, а остальные расступились в стороны, отойдя от двоих - цыгана и цыганки, которые, обнявшись, сели на асфальт около глубокой лужи и плакали от страха.

- Ja, Sie schleppen sie hierher! - злобно ухмыльнулся Траурихлиген, кивнув солдатам, чтобы те хватали этих двоих, и тащили к расстрелянным евреям.

- Зольдатен тащить цыган! - пояснил для всех переводчик и точно так же кивнул головой, копируя начальника.

- Erschießen den Zigeuneren! - рявкнул Траурихлиген, скаля свои клыки.

- Цы́ган есть шисн! - переводчик поспешил перевести - чтобы все поняли.

Над площадью снова застрочили выстрелы - солдаты без эмоций убили цыган, и те упали на трупы евреев.

- Hier ist Partei? - коротко осведомился Траурихлиген, котрый никак не мог наиграться в фашиста, и всё кошмарил и кошмарил, повергая несчастных мирных жителей Еленовских Карьеров в трепет.

- Партийный коммунист есть? - переводчик играл в фашиста так же, как и Траурихлиген, упиваясь этой игрой даже больше, чем его кровожадный начальник.

Люди топтались, опуская глаза в серые булыжники разбитой площади и молчали, словно проклятые партизаны. Понятно, что просто не хотят признаваться - никто не поверит, что среди них нет партийных!

- Hier ist Partei? - повторил Траурихлиген, кивнув солдатам, которые держали бедняг на мушке. - Wenn nicht sagen werden, dass wir partei - alle erschießen werden! Sowohl der Frauen, als auch der Kinder - lass partei beißen die Ellbogen! (Если не скажете, кто партийный - расстреляем всех! И женщин, и детей - пускай партийные кусают локти!)

- Партийный грызть свой рук! - переводчик закончил орать, и на площади, которая в один миг стала зловещей, воцарилась ужасная смертельная тишина...

- Я партийный... - наконец, заныл кургузый и толстый председатель райкома Кошкин, больше похожий на коврижку, чем на человека. По бледным щекам его текли слёзы, а неуклюжие коленки дрожали, обтянутые смешными брюками-галифе.

- Der Schritt vorwärts! - приказал ему Траурихлиген и поманил пальцами, будто цыплёнка.

- Ви есть шагать! - повторил переводчик и тоже поманил - так же, как Траурихлиген.

Председатель райкома выполз из общего строя мучительными мелкими шажками, корчился под тяжёлым взглядом Траурихлигена, как пескарь, которого поджаривали без масла.

- Ein? - хмыкнул Траурихлиген, сложив руки на груди. - Аusgezeichnet! - ухмыльнулся он, разглядывая толстяка-председателя, который совсем уже сдулся, осунулся от страха и даже уже не топтался, а сел прямо на грязные булыжники и сидел, рыдая. - Partei - auf den Pfahl (Партийного на кол!)! - приказал он солдатам, и двое из них тот час же схватили председателя под руки, оторвав от земли и грузно водворили на ноги, которые тот практически не чувствовал. Председатель Кошкин верещал, как поросёнок, но его никто не слушал - третий солдат с механической бесстрастностью методично срубал уцелевшую в бою берёзку прямо около райкома, собираясь превратить её в погибельный для председателя кол.