Геннадий Коваленко - Легенды и загадки земли Новгородской

• Название: Легенды и загадки земли Новгородской
• Автор: Геннадий Коваленко
• Издательство: Вече
• Жанр: История
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-9533-2728-2

Новгородские былины о Садко и Василии Буслаевиче — всего лишь малая часть богатейшего эпоса, рожденного на берегах Волхова и Ильменя. Более чем тысячелетняя история Новгорода Великого насыщена преданиями и легендами, в которых зашифрованы ценнейшие сведения о русской жизни. Немало загадок таит в себе и писаная история города, выросшего на пересечении торговых путей и выстоявшего в центре политических и военных баталий

---

Сопка под названием Шум-гора находится на живописном берегу Луги за деревней Заполье в 8 км от деревни Малый Волочек. «Шум-горой» сопку назвали за издаваемые ею гудящие звуки. Братья Алексашины обнаружили на Шум-горе два камня с выбитыми на них знаками, имеющими форму трезубца. По мнению Алексашиных, это родовой знак ранних Рюриковичей, монограмма-гальдрастаф, напоминающая монограммы Каролингов и знаки византийских императорских родов. Если это так, то вполне вероятно, что камни обозначали могилу Рюрика.

Впрочем, историки-профессионалы настроены в этом вопросе весьма скептически. По словам профессора Московского университета, руководителя Центра по археологическим исследованиям Новгородского музея А.С. Хорошева, в начале XIX века на сопке Шум-гора планировали возвести часовню и на месте будущего строительства поставили эти, так называемые закладные, камни. На них отчетливо видны обычные арабские цифры, изображенные вместе с крестом.

Тем не менее Шум-гора — это действительно уникальная сопка, не имеющая в Северной Руси аналогов по размерам и непривычной двухъярусной конструкции. Вполне вероятно, что здесь некогда был похоронен кто-то из знатных скандинавов. Но кто именно? Для того, чтобы получить ответ на этот вопрос, нужны серьезные, кропотливые исследования профессиональных археологов.

Холопий городок

С воспоминаниями о походах новгородцев на греков в IX— XI веках и взятии Корсуня (Херсонеса Таврического) в 988 году связана пересказанная имперским дипломатом Сигизмундом Герберштейном легенда о восстании рабов, сюжет которой он, по всей вероятности, заимствовал у Геродота, описавшего восстание рабов в Скифском царстве в V веке до н.э. Герберштейн пишет о том, что новгородские женщины, которым наскучило отсутствие мужей, занятых осадой Корсуни, вышли замуж за рабов. А когда мужья вернулись, рабы попытались не пустить их в город. Новгородцы изгнали их дубинками и плётками. Тогда рабы укрылись в месте, которое называлось Холопий городок, но потерпели поражение и понесли от господ заслуженную кару.

Исследователи по-разному толкуют «Сказание о холопьей войне». Одни усматривают в нем отражение действительного восстания рабов в Новгороде в конце X века, другие — обострение классовой борьбы, третьи — сопротивление новгородцев вводимому из Киева христианству. Но есть и нечто общее, что объединяет историков: согласие в том, что «Сказание» сложилось на реальной основе, чрезвычайно искаженной и затемненной позднейшими переложениями, обработками, исключающими однозначное ее определение.

Судя по довольно пространному описанию Герберштейна, Хлопиогород (Холопий городок), куда бежали новгородские холопы, располагался в 80 км от Углича на реке Мологе, в том месте, которое теперь находится на дне Рыбинского водохранилища. Как отметил А.Н. Кирпичников, новгородские холопы принимали участие в строительстве таких крепостей, что подтверждается летописным сообщением о том, что в 1342 году новгородец Лука Варфоломеев, «скопив с собой холопов, поеха за Волок на Двину и постави городок Орлец».

Известный шведский археолог Туре Арне считает, что упоминаемый Герберштейном Хлопиогород «несомненно идентичен Дреллеборгу (Dhrelleborch), лежащему на Волхове к северу от Новгорода и упоминаемому в средневековых источниках с 1268 г.». При этом он отмечает, что поселения с аналогичными названиями были в Швеции (Trelleborg) и Дании (Traleborg). Местное предание также связывает Холопий городок с расположенной в 20 км от Великого Новгорода Холопьей горой — островным городищем при слиянии Волхова и Малого Волховца со следами поселениия IX—X веков. Однако Е.Н. Носов и А.В. Плохов все-таки полагают, что его название «Холопий городок» не связано с легендарным восстанием холопов, а происходит от поселения на этом месте зависимых людей.

Первая леди Древней Руси

Шведская принцесса Ингигерд, жившая в конце эпохи викингов, является знаковой фигурой в истории русско-шведских отношений раннего Средневековья. Ее имя довольно часто встречается в исландских сагах, упоминают ее и русские источники. Конечно, исторические источники лишь в самых общих чертах рисуют ее облик, тем не менее она уже не предположительный, а реальный персонаж, оставивший след в истории двух стран.

Отцом Ингигерд был воспетый в исландских сагах Улоф Шётконунг, принявший христианство и ставший первым королем свеев и гетов. Ее мать — вендская принцесса Эстрид. Едва достигнув совершеннолетия, Ингигерд была вовлечена в политику, но при этом она не была пешкой в чужой игре, а пыталась играть самостоятельную роль, отвечавшую ее амбициям и запросам.

Норвежский конунг Олав Харальдссон в своем стремлении к объединению Норвегии и ликвидации ее зависимости от Швеции и Дании оказался в состоянии военного конфликта с Улофом Шётконунгом. В 1017 году он решил помириться с ним и послал к нему своих послов Бьерна и Хьяльти, поручив им посватать за него Ингигерд. Выслушав Хьяльти, Ингигерд сказала: «Если Олав в самом деле такой достойный человек, как ты об этом рассказываешь, то я не пожелала бы себе лучшего мужа». Она попыталась склонить отца к миру: «Тебе самому только хуже от того, что ты хочешь владеть Норвегией… На твоем месте я позволила бы Олаву Толстому владеть своей отчиной и помирилась с ним». Но Улоф не считал Олава равным себе конунгом и отказался выдать за него дочь. Он заявил ей: «Ты хочешь, чтобы я отказался от Норвегии и выдал тебя замуж за Олава Толстого? Этому не бывать! Лучше я этой зимой объявлю в Упсале на тинге всем шведам, что народ должен собираться на войну. Я отправлюсь в Норвегию и предам эту страну огню и мечу». Однако на тинге в Упсале в феврале 1018 года бонды заявили Улофу: «Мы хотим, чтобы ты помирился с Олавом Толстым, конунгом Норвегии, и дал ему в жены дочь свою Ингигерд», и Улоф дал обещание помириться с Олавом Харальдссоном и выдать за него дочь.

Ингигерд уже считала себя невестой Олава и послала ему шелковый плащ с золотым шитьем и серебряный пояс. Весной Олав отправился в свадебную поездку на шведско-норвежскую границу, но не дождался невесты. Улоф медлил с исполнением обещания, и Ингигерд «была озабочена и удручена», поскольку боялась, что он не сдержит данного им слова. Ее опасения не были напрасны, ибо в конце концов он «возненавидел Олава так, что никто не осмеливался произносить при нем его имя», и сказал Ингигерд: «Как бы ты ни любила этого толстяка, тебе не бывать его женой, а ему твоим мужем. Я выдам тебя замуж за такого правителя, который достоин моей дружбы».

Ингигерд не стала женой Олава, но она не забыла его, и когда в 1028 году он приехал в Новгород, «все знатные и славные люди ценили Олава конунга, когда он был там, но всех больше — Ингигерд княгиня, потому что Олав и Ингигерд любили друг друга тайной любовью».

Новый искатель руки шведской принцессы не замедлил явиться. Им стал новгородский князь Ярослав Владимирович, который лучше других русских правителей известен по исландским сагам (как Ярицлейв). Он решил жениться на дочери Улофа, чтобы обезопасить себя от нападений с севера и получить шведскую помощь в борьбе со Святополком и Брячиславом за великокняжеский престол.

Исландские саги сообщают о двух посольствах Ярослава: «К конунгу шведов… прибыли с востока из Хольмгарда послы Ярицлейва конунга, чтобы сватать дочь Улофа конунга, и он хорошо принял их сватовство» и обещал отдать за него дочь.

Узнав о сватовстве Ярослава, Олав «был очень разгневан», но вскоре утешился тем, что Рагнвальд, не спросив согласия Улофа, привез к нему его побочную дочь Астрид, на которой он женился. Таким образом, он породнился с Ярославом, что позволило ему через девять лет получить убежище в Новгороде.

На следующий год Ярослав вновь послал своих послов в Швецию «узнать, собирается ли Улоф конунг сдержать свое обещание». Ингигерд дала свое согласие, поставив два условия: Ярослав должен дать ей в управление (в вено) город Альдейгьюборг (Лалогу) и прилежащие к нему земли. Такой свадебный дар князя должен был соответствовать величине приданого («большому богатству»), которое давал за нее шведский конунг. Кроме того, она хотела взять с собой ярла Рагнвальда, который в Новгороде получил бы те права и почести, которые он имел в Швеции. Улоф был недоволен тем, что выбор дочери пал на человека, которого он считал изменником, но он был вынужден уступить просьбам дочери и сказал, что отпускает Рагнвальда, и пусть он уезжает из Швеции и никогда не возвращается назад. Рагнвальд снарядил корабли и отправился навстречу Ингигерд. «Тем же летом они вместе отправились на восток в Гардарики», где Ингигерд пожаловала ему Альдейгьюборг, «и он стал ярлом всей той области и правил там долго». Так в низовьях Волхова образовалось русско-норманнское ярлство, в задачу которого входила оборона северных рубежей страны.