Владислав Крапивин - Алые перья стрел

• Название: Алые перья стрел
• Автор: Владислав Крапивин
• Жанр: Детская фантастика
• Год: 2007
• ISBN: 5-699-20177-7

Остросюжетная трилогия «Алые перья стрел», написанная Владиславом Крапивиным в соавторстве со старшим братом Сергеем, рассказывает о приключениях братьев Вершининых — как до войны, так и в непростое послевоенное время.

В сборник также вошла подборка сценариев, пьес и очерков, многие из которых публикуются впервые.

---

— Еще почешутся! — мрачно раздалось из угла.

— Это само собой, — согласился Бородатый. — Но сейчас разговор про другое. Кто пойдет с письмом?

Снова тишина повисла в землянке. Никому не хотелось добровольно отправляться прямо в руки НКВД. Для каждого из них само появление в районном центре уже грозило опасностью: местные жители отлично знали в лицо большинство полицейских, укрывавшихся сейчас в лесах. И это знакомство не сулило бандитам ничего хорошего. Да и вообще большая разница: или вдесятером ограбить ночью сельский магазинчик, пристрелить безоружного финагента, разогнать сельский сход — или оказаться среди бела дня одному перед десятками бдительных глаз, внимательно осматривающих каждого свежего человека.

Бородатый шарил взглядом по лицам собеседников и размышлял. Заплатанный сразу отпадает: в него с ходу вцепится первая же продавщица из галантерейного ларька, потому что нет такой торговой точки, где бы тот не наследил… Этими тремя пока рисковать нельзя — основной ударный костяк остался, лучшие стрелки. Набили руку в карательных экспедициях. Дальше посапывает толстым носом призывник-дезертир. Уговорили папашу-кулака не отпускать сынка в армию, а спровадить к ним в лес. Взамен подбросили рулон сукна из разгромленного кооператива. Парень особенной ценности не представляет, но уж больно туп: отдаст письмо в какую-нибудь контору вместо НКВД, а пока разберутся — время уйдет.

Ювелир… Человек в группе новый, всего неделя, как явился из города. Ушел от ареста за какие-то красивые дела с оккупационной властью. Грамотный. Вполне мог бы доставить пакет. Только — трус. Когда вели его через лес к бункеру, змею увидел — штаны замочил. Продать не продаст, но и письмо не отдаст. Выбросит по дороге и вернется, попробуй докажи.

Больше всего подходит Лохматый. Имеет опыт маскировки: прежде служил тайным агентом в СД. Кем угодно может прикинуться, так что родной батька не узнает. Длинная грива у него оттого, что в последнюю разведку ходил в роли дьякона и собирал подаяние на починку сельского храма.

Но согласится ли Лохматый пойти?

Ему известно: если попадется, высшей меры не миновать. По пояс в крови подпольщиков. Потому и избегает напрасного риска: хочет дождаться американцев.

С другой стороны, сплавить его из бункера — дело полезное, больно строптив. Сейчас тоже упрямо лежит на нарах, не желая участвовать в разговоре.

— А ну, двигай ближе, — грозно повысил голос Бородатый.

— Блажен муж, иже не идет на совет нечестивых, — раздалось с нар.

— Слушай, кончай в дьякона играть, разговор у нас серьезный. Может, о жизни и смерти твоего же дружка Фельдфебеля.

Лохматый неторопливо поднялся, присел к свечке, истово перекрестился, в одиночку вытянул кружку самогона и едко сказал:

— Это ты правильно насчет дружка. Нас с Фельдфебелем не то что водой, а и сивухой не разольешь. И я не из тех, кто бросает товарища в бою, а потом заместо него сам выскакивает в командиры.

— Значит… пойдешь с письмом? — недоверчиво спросил Бородатый.

— Сказано в писании: положи живот за други своя… Понял, Борода? А еще для того пойду, чтобы поскорей сбить с тебя командирский гонор. Выручу Фельдфебеля — быть тебе поротому. Бери бумагу, твори свою молитву чекистам.

Лешка просыпался медленно и мучительно. От спертого воздуха землянки страшно болела голова. Ужасно хотелось пить. Он с трудом разлепил веки, увидел уродливую свечку на ящике и сразу все вспомнил. Сколько же он проспал? День сейчас или ночь? Кажется, он спросил об этом вслух, потому что у самого его уха кто-то шепотом сказал:

— Ночь сейчас, два часа. Ты как — совсем проснулся?

Лешка очень удивился. Голос был не то чтобы ласковый, а какой-то вроде виноватый. Откуда взялся такой голос в волчьей берлоге? Он попытался рассмотреть говорившего. Да, это один из обитателей землянки. Лешка с самого начала заметил его пухлое бледное лицо с тупым раздвоенным подбородком. Оно резко выделялось среди других небритых, загорелых и грязных физиономий. И еще Лешке показалось, что он уже где-то видел такое лицо.

— Ты, мальчик, лежи себе и будто спи, а сам слушай тихонько, что я буду говорить. Я уже давно караулю, когда ты проснешься. Сейчас мы с тобой в бункере совсем одни. Все ушли провожать Дьякона. Только один часовой снаружи.

Говоривший приподнял с нар толстый зад и, не выпрямляясь, на полусогнутых ногах скользнул к двери. Постоял, послушал и вернулся к Лешке.

— Далеко ходит. А знаешь, куда пошел Дьякон? Понес письмо в райцентр, чтобы тебя обменяли на их начальника Фельдфебеля. Думают, что он в плен попал. А я так считаю, что он в плен не попал, а его убили. Поэтому тебя не обменяют, а тоже убьют, когда узнают.

Он выговорил все это спокойно и даже дружелюбно, так что было ясно: правду говорит.

Мгновенный дикий страх стиснул Лешкино сердце. Не успеет Митя его выручить!

Лешка бы, наверно, крикнул, но человек с раздвоенным подбородком сжал ему потной ладонью губы. И снова заговорил. И Лешка уже не пытался кричать. Он слушал с недоверием и надеждой. Если человек помирает от жажды, он готов пить из самой грязной лужи.

А пухлолицый говорил уже взахлеб, орошая Лешкино ухо мелкими брызгами слюны.

…Обитатели бункера прозвали его Ювелиром. Это неправильно. Просто он однажды с первого взгляда определил, что украденный где-то бандитами толстый браслет никакого отношения к золоту не имеет. Но он не ювелир, а часовой мастер, причем не просто мастер, а первоклассный специалист со склонностью к коммерции. В землянке среди этих хамов он оказался по недоразумению. Он сторонник частной инициативы, и на этой почве у него были контакты с немцами, а затем, естественно, конфликты с Советами. А кто хочет смотреть на мир через окошко в клеточку? По совету знакомых людей он подался «до ля су», где якобы живут идейные борцы против неуютной для коммерсантов Советской власти. Только его обманули. Это оборванное быдло — никакие не борцы. Они даже не знают слова «бизнес», а признают только одно — грабеж. У него они тоже успели украсть бумажник, в котором было спрятано сорок дюжин рубинов для часов.

А ему дали автомат. На холеру ему автомат, если нет коммерции. И потом: если его поймают с рубиновыми камешками — это один срок, а если с немецким «шмайссером» — совсем другой. А то и вовсе не срок, а «вышку», как они неуважительно отзываются о насильственном переселении в лучший мир. Дева Мария! Это не для него. Он уже по горло сыт «идейной борьбой» и хочет мира. Пленного мальчика ему послал сам пан Иезус. С его помощью он спасет невинного ребенка от рук бандитов, приведет его в НКВД и не станет требовать никакой благодарности, а только попросится домой. И его, конечно, отпустят к жене и сынишке, которых он не видел целую неделю.

— Короче говоря, мы сейчас убежим! — закончил монолог Лешкин собеседник.

То, что перед ним гродненский пан Август, Лешка догадался еще в начале рассказа. И вспомнил, у кого видел такой же тупой раздвоенный подбородок: у Казика Шпилевского. Оказывается, тот здорово похож на папашу.

Лешка чуть было не брякнул часовщику, что хорошо знает его сына, но, к счастью, не успел: пан Август сунул ему в зубы кусок хлеба с салом и велел подкрепиться на дорогу. Лешке хотелось пить, а не есть. Он взял с ящика алюминиевую кружку и поискал глазами воду. В одном, углу землянки шалашиком были составлены карабины, в другом — ребристой кучкой свалены гранаты. А бачка не видно.

— Канистра с водой под нарами, — шепнул Шпилевский, лихорадочно упаковывая рюкзак.

Лешка опустился на четвереньки, нащупал под досками прохладный жестяной бок посудины и стал вытягивать канистру. Она звякнула днищем о что-то металлическое и выскребла за собой угловатую, матово блеснувшую штуковину. Пистолет! «Вальтер»!

Лешка из-под руки оглянулся на Шпилевского. Тот все танцевал вокруг рюкзака. Молниеносно «вальтер» был отправлен за пазуху. Царапая и леденя кожу, он скользнул к поясу брюк и аккуратно там улегся. Только рубашка на животе оттопырилась. Заметит? Ну и пусть. Какое пану Августу дело до чужого пистолета, если он сам собирается отсюда удирать.

Лешка напился воды и стал наблюдать за возней пана Августа. Какой-то он все-таки несерьезный. Сам сказал, что снаружи часовой, а уже рюкзак укладывает. А вдруг бандиты сейчас вернутся? Или по дороге встретятся. Да и знает ли вообще он отсюда дорогу?

Нет, недооценивал Лешка пана Августа. Затолкав ногой рюкзак под нары, Шпилевский приоткрыл дверь землянки и негромко крикнул каким-то птичьим голосом.

Через минуту в бункер просунулась голова в измятой пилотке.

— Чего шумишь?

— Выпить хочу. А не с кем. Может, примешь чарку за компанию?

— П-шел ты… Борода не велел. Я — на варте.

— А что, разве он скоро вернется? — невинно спросил Шпилевский.