Кир Булычев - Похищение чародея

• Название: Похищение чародея
• Автор: Кир Булычев
• Жанр: Юмористическая фантастика
• Год: 2006
• ISBN: 5-699-12597-3

В очередной том собрания сочинений Кира Булычева вошли произведения, действие которых происходит в созданной фантазией мастера стране — Лигоне. Здесь, в самом сердце Юго-Восточной Азии, происходят порой вполне реальные, а порой самые невероятные события, описанные в романах «На днях землетрясение в Лигоне» и «Голые люди». Том дополняют произведения, написанные в разные годы. Среди них хорошо известные читателю, проникнутые лиризмом и добротой фантастические повести, детектив времен заката Советской империи «Смерть этажом ниже», а также впервые представляемая широкому кругу читателей повесть «Мамонт».

---

Я прервал ход мыслей Дж. Суна, заявив, что теперь, по выполнении долга, я хотел бы вернуться домой.

Тогда господин Сун сказал, что в силу изменившихся обстоятельств важно, чтобы верный друг отправился в Танги и передал князю пакет особой важности. С такой просьбой нельзя обратиться к случайному человеку. Я возразил, что моя кандидатура полностью исключается. В минуты опасности я должен находиться рядом с семьей.

Господин Дж. Сун предлагал мне деньги, грозил, чуть ли не падал на колени. Он полагал, что, если власть перейдет к армии, свобода передвижения по стране сразу будет ограничена. Я же относился к числу немногих, имевших достаточное влияние, чтобы отправиться куда угодно.

Я был непреклонен. И ни за что на свете не отправился бы в Танги, если бы не угрозы, к которым прибег Дж. Сун.

— Директор Матур, — сказал он, — мы крайне благодарны вам за то, что вы не пожалели времени и усилий. От того, как быстро мы сможем ответить на этот шаг армии, зависит благосостояние и, может, даже жизнь вашего друга и покровителя князя Урао. Неужели вы откажете в помощи в такой момент?

— Моя жизнь в распоряжении моих друзей, — ответил я. — Но долг перед семьей сильнее, чем голос дружбы.

— Тогда, — сказал господин Дж. Сун. — я вынужден заявить, что вы не вернетесь к детям. Знаете, какой властью я пользуюсь в этом районе города?

— Да, — сказал я. — Знаю. Но я не боюсь физического насилия. Если мне суждено погибнуть, на то воля судьбы.

С этими словами я покинул комнату и решительно направился к выходу из гостиницы. Все во мне кипело от негодования. Я был убежден, что, когда князь Урао узнает о недостойном поведении господина Дж. Суна, он полностью прервет все отношения с ним.

Я быстро миновал холл гостиницы и вышел на улицу. Я надеялся, что Дж. Сун одумается и займется поисками другого человека, который мог бы выполнить его просьбу.

Но я не успел уехать. На улице в трех ярдах от дверей гостиницы стояли два человека. При виде их мое сердце дрогнуло. Я не отношу себя к смелым людям — смелость никому еще не продлевала жизни. И когда эти люди шагнули мне навстречу, я повернул обратно.

Поднимаясь на лифте, я утешал себя мыслью, что в Танги я смогу побывать на спичечной фабрике Тантунчока и еще раз оценить ее.

* * *

Лигон. 10 марта.

Его светлости князю Урао Као, княжеская резиденция, Танги.

Дорогой князь!

Я полагаю, что лицо, которое передаст Вам письмо, не будет проявлять излишнего любопытства, однако на всякий случай я запечатываю его известным Вам способом, и Вы поймете, не было ли нарушено доверие.

К моменту получения письма Вы уже будете в курсе дел. К сожалению, я не много успел сделать, так как получил сведения о перевороте только за час до его начала. Виновен в этом Ваш жирный любимец Матур. Я проверил — он узнал обо всем от К. в десять вечера.

Вместо того чтобы, как приказано, отправиться ко мне, он где-то пропадал два часа, видно, устраивал свои дела и пытался нажиться, хотя сделал вид, что прибежал ко мне, не теряя ни секунды.

Когда я предложил ему собираться в Танги, чтобы передать Вам пакет, он было заупрямился, и пришлось его припугнуть. Надеюсь, это пойдет мерзавцу на пользу.

Мне всегда было непонятно Ваше снисходительное отношение к Матуру. Ваши соображения о том, что он прислуживал Вам в школе и лично предан, я рассматриваю не более как шутку. Прошу еще раз подумать, не отделаться ли от Матура. Он слишком жаден и труслив.

В десять ко мне придет Л. Я передам ей обещанное.

Надеюсь, что она сможет устроиться на самолет, улетающий в Танги. На нем полетит представитель Ревкомитета. Кого назначат на эту должность, еще неизвестно.

По получении новых сведений направлю их Вам.

Искренне Ваш Дж. Сун. * * *

Лигон. 10 марта. 11 ч. 15 м.

Князю Урао Као.

Прилагаю выписки из только что полученного послужного списка представителя Ревкомитета майора Тильви Кумтатона.

Тильви Кумтатон. Год рождения — 1941. Место рождения — Палон. Отец — Тильви Бон, школьный учитель. Окончил начальную школу при монастыре в Танги (где настоятелем его дед. — С.), затем муниципальную среднюю школу. В 1960 г. принят в Лигонский университет на юридический факультет (что говорит о его наклонности к политической деятельности. — С.). В 1963 г. отчислен на месяц за участие в студенческой демонстрации. В университет не вернулся. В октябре 1973 г. зачислен в Каронанское офицерское училище (начальником училища в 1960–1967 гг. был полковник Шосве. — С.), которое окончил третьим в выпуске в 1966 г. Выпущен лейтенантом во 2-й пехотный полк. Произведен в старшие лейтенанты в 1970 г., в капитаны в 1973 г. Награжден юбилейной медалью «10 лет независимости». Не женат. Буддист. До последнего времени проживал в Бранге, где стоит его полк. Несколько недель назад откомандирован в Лигон, в штаб округа, в распоряжение бригадира Шосве.

Дополнительные сведения:

В Лигоне у Тильви Кумтатона живут родственники. У них он жил во время учебы в университете.

Последние недели он провел при персоне бригадира Шосве, принимал участие в подготовке переворота. Чин майора получит сегодня перед отлетом в Танги — документы уже готовы. Университетских друзей и знакомых найти пока не удалось. Разработка продолжается.

Дж. Сун.

P.S. Я дал указание директору Матуру устроиться любой ценой на самолет майора Тильви. По моим сведениям, авиационное сообщение прервано, и это единственная возможность добраться до Танги сегодня. Принимаю меры, чтобы достать место для Л.

Юрий Сидорович Вспольный

Я добрался до представительства только в половине одиннадцатого. Центр был перекрыт, и пришлось ехать через Камабат.

Центральный проспект Республики представлял странное зрелище. Повсюду валялись сандалии, студенческие каскетки, платки, клочья бумаги… Как будто ночью был карнавал, а дворники еще не пришли. Я догадался, что это следы вчерашней студенческой демонстрации.

В представительстве я не застал никого, кроме садовника, который открыл мне ворота. Но я этому не удивился.

Как только я вошел в выставочный зал и ощутил знакомый, но неприятный запах керосиновой политуры, которой вчера натирали пол, я услышал, что в моем кабинете звонит телефон. Я поспешил туда, но тут же вспомнил, что оставил ключ в машине. Пришлось вернуться. Садовник стоял у машины, опершись на метлу, словно стерег наше имущество от злоумышленников. Когда я наконец попал в кабинет, телефон все еще звонил. Хотя не исключено, что это был уже другой звонок. Я поднял трубку.

— Юрик?

Я узнал голос Александра Ильича Громова, секретаря Михаила Степановича.

— Вспольный слушает, — ответил я, сделав вид, что не узнал голоса.

— Я тебе полчаса не могу дозвониться.

— Я заезжал в больницу к Дробанову, а центр перекрыт танками.

— Ну и как Дробанов?

Вопрос Громова был данью вежливости. Представитель Союза обществ дружбы Николай Сергеевич Дробанов, мой коллега и начальник, должен был не сегодня-завтра выписаться. Десять дней тому назад ему сделали операцию аппендицита, которая прошла удачно и без осложнений.

— Температура нормальная, на днях вернется домой, — сказал я. — А что нового в посольстве?

— Все в порядке, — ответил Громов. — Ты срочно нужен Соломину. Если не возражаешь, приезжай.

— Я свободен, — ответил я, игнорируя всегдашнюю насмешку в голосе Громова.

— Ну и ладушки.

Я опустил трубку на рычаг. Меня вдруг охватило странное предчувствие, что я не скоро вернусь в мой кабинет. Я окинул взглядом комнату, не забыты ли где-нибудь бумаги, проверил, заперты ли ящики письменного стола, потрогал ручку сейфа. В кабинете стоял затхлый теплый воздух — кондиционер был с вечера выключен, а Хасан не удосужился проветрить помещение, хотя я специально просил его об этом. Мне вдруг захотелось пить. Я достал из холодильника последнюю бутылку оранжада. Высокий, сразу запотевший стакан приятно холодил ладонь. Я упоминаю эти незначащие детали, потому что они как-то отражают напряжение, владевшее мной с того момента, когда я проснулся ночью от грохота под окном и увидел, как по нашей тихой пригородной улице один за другим идут три танка.

Заперев кабинет и покинув здание представительства, я увидел, что садовник все так же стоит у машины. У садовника были очень тонкие сухие ноги, дхоти подобрано высоко и забрано за пояс. Я подумал, что при переворотах и революциях страшнее всего беззащитным иммигрантам, таким вот беднякам, приезжающим на заработки.

Я сел в «Москвич», садовник закрыл дверцу. Я никогда не привыкну к этой предупредительности, в ней есть что-то рабское. Но хочу я того или нет, для этого худого бенгальца я олицетворяю работу и жизнь.