Павел Дмитриев - Зерна отольются в пули

• Название: Зерна отольются в пули
• Автор: Павел Дмитриев
• Жанр: Альтернативная история
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-9922-1527-4

Конец 60-х годов в СССР, казалось бы, не слишком интересное время: ни войн, ни революций… Однако в данной книге события развиваются несколько иначе. Генеральный секретарь ЦК КПСС — Анастас Микоян, хотя реальную власть делят товарищи Брежнев и Шелепин. Культурная революция в Китае началась на год раньше, и Мао Цзедуну не удалось захватить всю полноту власти в Шанхае. Иными оказались итоги Семидневной войны. И самое главное, в Советском Союзе форсированными темпами создается микропроцессорная промышленность.

Именно в таком мире живет и работает пришелец из 2010-го нашей истории, руководитель небольшой «айтишной» фирмы Петр Воронов.

---

— Саш, ты успокойся, присядь! — Вера Борисовна порывисто встала и обняла мужа. — Ну зачем нервничаешь опять? Даже мне очевидно, неужели в ЦК не понимают таких простых вещей?

— Это тебе после записок Петра Воронова все понятно. — Александр Николаевич осторожно высвободился из объятий жены и плюхнулся обратно в кресло. — Ладно, хоть Микояну эта война не нужна. Все серьезные долги со сроком погашения в этом десятилетии Никита Сергеевич в шестьдесят четвертом своему другу Гамалю простил, осталось всего-то миллионов двести золотом аж на девяностые года, ладно, хоть текущего столетия. Новых они наделать не успели, да и Анастас Иванович содрал с ОАР все, что можно и нельзя, мало что песок из Египта вывозить в СССР не начал. Говорят, к пирамидам приценивался. Последняя его операция вообще впечатляет масштабом и фантазией, из-за нее сейчас во всех наших зоомагазинах завалы тропических рыбок для аквариумов.

— И много Хрущев им простил? — заинтересовалась Вера Борисовна. — Насколько помню, в этом вы на пленуме его не обвиняли.

— Еще бы! Решение было проведено через Президиум ЦК. А было там… Ты хорошо сидишь? — Александр Николаевич делано-участливо привстал, чтоб рассмотреть получше жену, и только после этого потянул небольшой листочек из ящика стола. — Пара миллиардов наберется. Я тут специально выписал… — Не переставая говорить, Шелепин подхватил из резного деревянного стакана толстый красный карандаш и подчеркнул одну из строчек. — В пятьдесят седьмом, после Суэцкого кризиса, Никита Сергеевич утвердил кредит в сумме семисот миллионов рублей. А вот в пятьдесят пятом, — карандаш провел еще одну жирную черту, — через чехословаков прокрутили поставку оружия на четверть миллиарда долларов.[113] Асуанская плотина… — Карандаш не выдержал яростного напора и сломался, порвав бумагу, но это не остановило рассказчика: — В этой куче бетона почти полмиллиарда!!! Ну и по мелочи еще. — Александр Николаевич скатал листочек в плотный комок и сильным щелчком отправил его со стола на пол. — Металлургический завод в Хелуане, пищевые комбинаты, учебники детям, зерно крестьянам…[114] Да пропади оно пропадом все!!!

— Сколько там за «Фиат» заплатить нужно? — подозрительно тихо и спокойно спросила Вера Борисовна. — Да, ты говорил как-то уже, триста двадцать миллионов. Значит, можно было десять заводов построить в СССР?

— Да хоть сто! — Шелепин устало обхватил голову ладонями и, массируя пальцами виски, добавил: — Все ради мировой революции, борьбы с империализмом, торжества коммунизма. И не удивляйся ты так, я сам три года назад поддержал Никиту. Лучше скажи при случае особое «спасибо» Петеньке за его записки о будущем.

— И что ты собираешься предпринять? Ведь жалко такие деньжищи непонятно кому дарить!

— А вот тут, Верусь, и начинается главный вопрос. Я тупо не знаю, что делать. От ястребов и ближневосточной тематики мы с Косыгиным аккуратно дистанцировались, осторожные прогнозы где можно и нельзя высказали. Если евреи и в нашей реальности разделают арабов под орех, будет хороший повод почистить кадры партии. Но это, как ты понимаешь, ничего не решает. Перекрыть помощь арабам — так они немедленно пересядут на бюджет США, и двенадцать лет нашей ближневосточной политики пойдут псу под хвост…

— Вытащить их из задницы — значит потерять в будущем еще больше, — закончила фразу жена. — Да еще весь мир будет смеяться над глупыми русскими.

— Вот именно! — не поднимая глаз, согласился Шелепин. — Следующий кредит мы не вернем в любом случае.

— Неприятная комбинация, — задумчиво протянула Вера Борисовна. — Но что тут думать? Помнишь, у нас после войны был в соседях алкаш, бывший генерал? Каждый месяц приходил и просил пятерку до пенсии. Да так сурово и гордо, будто нам одолжение делал. Но никогда не отдавал, только обещал все и сразу.

— Было такое! — Шелепин впервые за вечер улыбнулся, вспоминая прежние деньки. — Я еще с ним ссориться не хотел и давал. Пока ты…

— Отматерила его с криком на весь подъезд, аж соседи повылезали! И ведь пошло на пользу, мало того что дорогу за деньгами забыл, так еще и вежливый стал неслыханно! Все время улыбался при встрече, здоровался чуть не с поклоном, пока нам другую квартиру не дали.

— А что, очень похоже! — Но со следующей мыслью губы Александра Николаевича сами сложились в унылую гримасу: — Одна незадача: нельзя допустить, чтоб Штаты замкнули антисоветское кольцо. Мало нам было ракет в Турции!

— Да Насер там что, один среди арабов? — небрежно отмахнулась Вера Борисовна. — И потом, оппозиция стоит намного дешевле! Им же только свой карман набить надо, а не всех мусульман мира прокормить. Пусть воюют, пока не надоест, самым покладистым вождям будем дарить винтовки и оставшиеся с войны танки.

— Не могу поверить, что слышу такое циничное предложение от собственной жены! Где твоя рабочая солидарность? Правильное понимание международной ситуации? Нет, как ты вообще могла сказать такое: «Оппозиция стоит дешевле»?! И ведь ты тысячу раз права! Надо обязательно Микояну сказать, пусть порадуется! А знаешь, — Шелепин довольно прищурил глаза, — ведь и правда, зачем нам все арабы?

— О, мой любимый повелитель вселенной! — Вера Борисовна встала и обняла сзади сидящего в кресле мужа. — Вставай и вымой заварник! А я пару бутербродов с тамбовским окороком порежу. Сегодня принесли такой хороший кусок, на всю кухню аромат стоит.

Рев четырех трубоукладчиков Caterpillar-583, тихо ползущих вдоль траншеи с откинутыми полосатыми кувалдами противовесов, глушил все звуки, кроме прорывающегося временами тяжелого лязга металла да хруста камней, вминаемых в каменистую почву пустыни Негев блестящими траками. Торец подтаскиваемой плети грязно-желтым пятном гидравлического центратора медленно надвигался на приподнятый заранее конец уже сваренной нитки, тянущейся к далекому повороту трассы неровной извивающейся змеей.

Нефтепровод между Эйлатом и Ашкелоном с диаметром труб сорок два дюйма укладывался строго по плану, невзирая на срочный призыв в армию специалистов, хорошо знакомых с тяжелой гусеничной техникой. Была бы эта стройка исключительно проектом Израиля, ее, скорее всего, заморозили бы до лучших времен. Но дорогостоящий проект компании КАЦАА финансировал шахский Иран,[115] и срывать такой контракт молодое государство никак не могло себе позволить. Поэтому сотни людей в черных очках и серо-коричневых, пропыленных до фанерной жесткости рубахах продолжали воплощать в жизнь идею перекачки полусотни миллионов кубометров нефти в год из Красного моря в Средиземное в обход дорогого и нестабильного Суэцкого канала.

Впрочем, двух электросварщиков, ожидавших выравнивания стыка, такие высокие материи интересовали мало. Успеть бы отдохнуть, насколько это возможно под палящими лучами полуденного солнца, да сжевать сэндвич, запивая его теплой водой с противным металлическим привкусом. Впрочем, место для шутки найдется всегда.

— Эй! Михаэль! — Молодой сварщик в «щегольской» брезентовой панаме, плотно закрутив металлическую крышечку солдатской фляги, постарался перекричать стук дизеля. — Ты опять ограбил свою девушку? — Он показал пальцем на пестрый дамский зонтик, пытающийся защитить оператора трубоукладчика от солнца.

— Не туда смотришь, Лейб, — дернул за рукав напарника старший товарищ, опытный потолочник.[116]

— Трубачи, вообще, халявщики, сидят в холодке под вентилятором, рычаги пальчиками шевелят. — А этот, посмотри, — кивнув головой в сторону Катерпиллера, продолжил он: — …вдвойне бездельник, ишь, аж три ветродуя присобачил к своей молотилке.

— Ж..а ехидны! — прокричал в ответ Михаэль, не отрывая взгляда от стоящего поодаль «дирижера» укладки. — Отвалите пока к черту, а то, как будете ползать в масках свои ритуальные три круга[117] вокруг шва, не поленюсь пинка дать!

— Да ты уж небось ходить разучился! — засмеялся Лейб, но продолжать пикировку не стал.

Отвлекать оператора от работы в такой ответственный момент и правда не стоит. Лишний рывок тридцатитрехметровой плети[118] может привести к удару, а там и до покореженного фланца недалеко. В этом случае придется вместо сварки долго и муторно по новой резать фаску на месте соединения, теряя чуть не половину рабочей смены. Или, того хуже, на прошлой неделе в смежной бригаде кто-то не вовремя ослабил подвес, и несколько трубоукладчиков завалились вслед за трубой в траншею, хорошо хоть обошлось без серьезных травм.

— Айда в тенек, — подтвердил мысли напарник. — Неженки-рентгенщики опять не выдержали солнца и тент натянули, да и солярой не так вонять будет. Пока ребята сведут трубы да поймают свою десятку дюйма,[119] минимум полчаса пройдет.

— Шмуль, вот ты человек опытный, еще за независимость в сорок седьмом успел повоевать… — начал беседу Лейб, отодвигая в сторону коробки с кипами украшенных многочисленными печатями документов. — Будет война или все же обойдется?