Стив Берри - Пророчество Романовых

• Название: Пророчество Романовых
• Автор: Стив Берри
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Исторический детектив
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-699-62528-4

Россия. Москва. Наши дни. В стране по результатам всенародного референдума решено восстановить монархическое правление. Русская мафия на американские деньги готовит подставного кандидата в монархи. Юрист Майлз Лорд, помощник представителя заокеанских инвесторов, получает задание найти в архивах подтверждение тому, что выдвинутый кандидат действительно ближайший потомок рода Романовых. Но вместо этого он выходит на след детей Николая Второго — Алексея и Анастасии, которых на самом деле не расстреляли, а тайно вывезли в Америку, где они прожили до конца своих дней под вымышленными именами. Мало того, у Алексея остался сын. Он-то и есть единственный законный наследник. И эта тайна может стоить Майлзу жизни…

---

— Поторопитесь, — сказал Юровский. — Времени мало.

Николай знаком призвал всех к тишине, и пленники спустились по деревянной лестнице на первый этаж. Алексей крепко спал, положив голову на плечо отца. Анастасия отпустила собаку, та немедленно улизнула.

Их вывели на улицу, через двор к полуподвальному помещению с одним сводчатым окном. Оштукатуренные стены были оклеены унылыми обоями в полоску. Мебели не было.

— Подождите здесь, пока приедут машины, — сказал Юровский.

— Куда мы поедем? — спросил Николай.

— Мы уедем отсюда, — только и ответил главный тюремщик.

— А стульев здесь нет? — спросила Александра Федоровна. — Можно, мы сядем?

Пожав плечами, Юровский что-то сказал своим людям. Появились два стула. Один заняла Александра Федоровна, Мария подложила матери под спину подушку, которая была у нее в руках. На второй Николай усадил Алексея. Татьяна подложила брату под спину свою подушку, помогая ему устроиться поудобнее. Демидова продолжала крепко прижимать подушку к груди обеими руками.

Вдалеке послышался гул канонады.

Юровский сказал:

— Нам нужно вас сфотографировать. Есть те, кто считает, что вам удалось бежать. Так что вы должны встать вот здесь.

Юровский расставил пленников. Когда он закончил, дочери стояли за спиной сидящей матери, Николай — за спиной Алексея, а остальные выстроились позади царской семьи. На протяжении последних шестнадцати месяцев им приказывали делать многие странные вещи. И этот неожиданный подъем среди ночи для фотографирования не был исключением. Когда Юровский вышел из комнаты и закрыл за собой дверь, никто не сказал ни слова.

Тотчас же дверь снова открылась.

Однако за ней не оказалось фотографа с камерой на штативе. Вместо этого в комнату решительным шагом вошли одиннадцать вооруженных людей. Последним был Юровский. Правую руку он держал в кармане брюк. В другой сжимал листок бумаги.

Юровский начал читать:

— Ввиду того, что ваши сторонники продолжают нападать на Советскую Россию, Уральский совет принял решение вас расстрелять.

Николай плохо расслышал его слова. На улице надрывно заработал автомобильный двигатель, с ревом и грохотом. Странно. Оглянувшись на свою семью, Николай снова повернулся к Юровскому и переспросил:

— Что? Что?

Лицо тюремщика оставалось бесстрастным. Он лишь тем же самым монотонным голосом повторил свое заявление. Затем его правая рука появилась из кармана.

Николай увидел пистолет.

«Маузер».

Дуло приблизилось к его голове.

ГЛАВА 6

Каждый раз, когда Лорд читал о той кровавой ночи, у него в груди все переворачивалось. Он старался представить себе, как это было, когда началась стрельба. Какой ужас испытали пленники. Бежать некуда. Надеяться не на что. Им оставалось только умирать чудовищной смертью.

Лорд вернулся к тем событиям из-за одного документа, найденного в закрытых архивах. Десять дней назад он случайно наткнулся на эту записку, нацарапанную на простом листе бумаги. Текст был написан по дореформенным правилам правописания. Бумага стала ломкой от времени, черные чернила выцвели. Записка хранилась в красном кожаном мешочке, который когда-то был наглухо зашит. На сопроводительной бирке имелась надпись: «Получено 10 июля 1925 г. Не вскрывать до 1 января 1950 г.». Определить, было ли выполнено это предупреждение, не представлялось возможным.

Лорд тщательно перевел письмо.

Вверху значилась дата: 10 апреля 1922 года.

«Ситуация с Юровским меня очень беспокоит. Я не верю в аккуратность донесений, поступивших из Екатеринбурга, и информация, связанная с Феликсом Юсуповым, это подтверждает. К сожалению, белогвардейский офицер, которого вы убедили заговорить, мало чем смог помочь. Вероятно, слишком сильная боль оказалась контрпродуктивной. Очень любопытно упоминание о Николае Максимове. Это имя мне уже приходилось слышать. Город Стародуб также упоминался двумя другими белогвардейскими офицерами, которые заговорили в похожей ситуации. Что-то происходит, теперь я уверен в этом, но, боюсь, мой организм не продержится долго и я не успею узнать истину. Меня очень беспокоит судьба всех наших начинаний после моей смерти. Сталин — страшный человек. Есть в нем какая-то жесткость, исключающая любые проявления человеческих чувств при принятии решений. Если бразды правления нашим молодым государством попадут ему в руки, боюсь, мечта умрет.

Мне не дает покоя мысль о том, что одному или нескольким членам императорской семьи удалось бежать из Екатеринбурга. А все указывает на это. Судя по всему, товарищ Юсупов также уверен в этом. Возможно, он считает, что может предложить новому поколению передышку. Быть может, императрица была вовсе не такой глупой, как мы все полагали. Возможно, в бредовой болтовне „старца“ было больше смысла, чем нам сперва казалось. Последние несколько недель, размышляя о судьбе Романовых, я постоянно вспоминаю слова из одного старого стихотворения: „Кости рыцаря — прах, меч, истлевший в руках. Но душа, верю я, в небесах“».[2]

И Лорд, и Артемий Белый не сомневались, что записка была написана рукой Ленина. И такое предположение вполне могло соответствовать действительности. Коммунисты бережно сохранили тысячи подобных документов. Однако эта записка была обнаружена совсем не там, где можно было бы ожидать. Лорд нашел ее среди бумаг, возвращенных из фашистской Германии после Второй мировой войны. Гитлеровские полчища, вторгнувшиеся в Советский Союз, вывозили не только произведения искусства, но и архивные материалы — тоннами. Хранилища документов в Ленинграде, Сталинграде, Киеве и Москве были разграблены дочиста. Лишь после окончания войны созданная по приказу Сталина Чрезвычайная комиссия занялась возвращением исторических и культурных ценностей, и многие архивы вернулись на родину.

В мешочке из красной кожи обнаружилось еще одно письмо. Пергамент с легкомысленным узором из листьев и цветов по краям. Письмо было написано по-английски, несомненно, женским почерком:

«28 октября 1916 года

Дорогой мой, любимый, душа моей души, мой крошка, сладкий ангел, о, я так тебя люблю, мы всегда вместе, ночью и днем, и я чувствую, что происходит в твоем бедном сердце. Боже, смилостивься, дай силы и мудрости! Он тебя не забудет. Он поможет, воздаст за эти безумные страдания и положит конец разлуке в то время, когда так нужно быть вместе.

Наш друг только что ушел. Он снова спас младенца. О, милостивый Иисус, слава Господу, что он у нас есть. Боль была невыносимая, мое сердце разрывалось от этой картины, но сейчас малыш спит спокойно. Мне обещано, что завтра он будет здоров.

Такая солнечная погода, облаков совсем нет. Это означает: верь и надейся, и пусть все вокруг черным-черно, но Господь выше всего; неисповедимы Его пути, нам неведомо, как Он поможет, но Он внемлет всем молитвам. Наш друг настойчиво твердит это.

Я должна тебе рассказать, что перед самым уходом с нашим другом случились странные конвульсии. Я несказанно испугалась, что он болен. Что без него будет делать наш малыш? Наш друг упал на пол и начал бормотать про то, что до конца года покинет этот мир, про то, что он видит горы трупов, среди которых несколько великих князей и сотни дворян. Он сказал, что воды Невы станут красными от крови. Его слова повергли меня в ужас.

Устремив взор к небесам, наш друг предупредил меня, что, если его убьют бояре, их руки на протяжении двадцати пяти лет будут обагрены кровью. Они бегут из России. Брат поднимется на брата, они убьют друг друга в ненависти, и в стране больше не останется знати. Что самое страшное, по словам нашего друга, если за его убийством будет стоять кто-то из наших родственников, ни один человек из нашей семьи не проживет больше двух лет. Русский народ нам этого не простит.

Наш друг заставил меня встать и тотчас же записать все это. Он сказал, что не надо впадать в отчаяние. Спасение придет. Тот, на ком лежит самая большая вина, увидит свою ошибку. Он позаботится о том, чтобы наша кровь возродилась вновь. Бессвязные слова нашего друга граничили с полным бредом, и у меня впервые мелькнула мысль, не оказало ли на него действие вино, коим от него сильно разило. Он упрямо повторял, что только ворон и орел смогут преуспеть там, где все остальные потерпят неудачу, и что невинность зверей будет охранять их и указывать им дорогу, став высшим судией успеха. Он сказал, что Господь укажет способ быть уверенным в своей правоте. Самым пугающим было его заявление о том, что двенадцать человек должны будут умереть, прежде чем возрождение полностью завершится.

Я просила нашего друга объяснить, что все это значит, но он молчал, настаивая на том, что я должна точь-в-точь записать это пророчество и передать его видение тебе. Он говорил так, словно с нами может что-то произойти, но я заверила его в том, что Папа крепко держит страну в своей руке. Мои слова его нисколько не успокоили, и я провела в тревоге всю ночь. О, мой драгоценный, я крепко тебя обнимаю, я никому не позволю прикоснуться к твоей сияющей душе. Я целую, целую и еще раз целую и благословляю тебя, и ты меня всегда понимаешь. Надеюсь, скоро ты приедешь ко мне.