Анастасия Перфильева - Большая семья

• Название: Большая семья
• Автор: Анастасия Перфильева
• Издательство: Детгиз
• Жанр: Детская проза
• Год: 1949

Повесть Анастасии Перфильевой о поисках потерявшейся в большом городе маленькой девочки.

---

— А вам тоже за углом? — повеселев, спросила Люда.

— Мне-то? Нет, мне сперва за товаром на склад, потом обратно на базу, — шофёр махнул рукой. — А тебя уж, так и быть, подкину.

Люда сунула яблоко в карман, забралась на подножку. Уселась на сиденье. Сиденье было блестящее, кожаное и пахло, как новые папины ботинки.

Машина свернула в переулок, покачиваясь, проплыла мимо каких-то больших окон и остановилась у ворот.

— Приехали, — сказал шофёр. — Вон она, база, и дом твой. Ваш дом?

— Н-наш.

Люда покосилась на ворота, поёрзала на сиденье. Погладила пальцем гладкий круглый руль. Вылезать очень не хотелось.

— Знаете чего? — сказала она. — А можно я тоже с вами сперва на склад? Покататься?

— Го-го-го! — захохотал шофёр. — Если мать дозволяет, почему не можно?

— Моя мама всегда позволяет. — Люда вздохнула и зажмурилась. — Сперва покататься, а потом домой. Да?

— Беги-ка у своих спросись. Я обожду.

— А их нету. И Гандзя ушла, сестричка моя. Все ушли.

— Ну ладно, прокачу, коли, говоришь, не заругают. Мы быстро — до склада и обратно.

Люда поплотнее прижала Орешка, поболтала ногами и повторила:

— Мы быстро. Они не заругают, нет. Я сколько раз каталась.

Дома

Глеб и Гандзя между тем просто потеряли голову.

Они обшарили все дворы; заглядывали за помойки, спускались в котельные. Сбегали к своему дворнику. Но он был важный и сердитый и только буркнул:

— Знал, ничего не знаю, не видал.

Наконец попавшийся навстречу соседский Толька Воробьёв, сбивая с лыж снег, ехидно сказал:

— А я знаю, кого вы ищете. Ту девчонку с собакой? Она на улицу пошла. — И он махнул палкой на ворота.

Глеб и Гандзя долго бегали по тротуарам и мостовой, заворачивали в магазины, кричали и звали на разные голоса. Вспотевшие и измученные, они вернулись домой — на двери попрежнему висела записка.

Тогда они сели и стали думать. Гандзя, правда, думать уже не могла. Слёзы капали у неё из глаз прямо на ступеньки, забирались за воротник. Она закрыла лицо руками, но слёзы выползали между пальцами, сыпались в рукава.

— Слышишь, не плачь. Ты, пожалуйста, не плачь, — растерянно говорил Глеб. — Мы её найдём обязательно. Мы милиционера спросим, пожалуйста…

Но Гандзя всхлипывала так, что даже шубка у неё на плечах топорщилась.

— Мы знаешь что сделаем? — шептал Глеб, подбирая губы, чтобы самому не зареветь. — Мы сейчас по всей Москве звонить будем. Мы прямо самому…

Но Гандзя, не удержавшись, проплакала во весь голос:

— Лю-у-удка!..

В ответ внизу хлопнула парадная дверь. Кто-то быстро, стуча каблуками, поднимался по лестнице. Это была Ольга Ивановна.

Она очень торопилась — до начала занятий в институте оставалось полтора часа.

— В чём дело, что случилось? — ахнула она, увидев Глеба и Гандзю.

— Людки… нету!.. — в один голос ответили они, не вставая со ступенек.

— Как нету?

Ольга Ивановна побледнела, сдёрнула с ящика записку, открыла дверь, вбежала в переднюю и крикнула:

— Сию же минуту прекратить рёв и объяснить толком!

Глеб и Гандзя вошли тоже и, перебивая друг друга, объяснили.

Ольга Ивановна побледнела ещё больше, подумала и сказала:

— Значит, это была она! Батюшки мои, что же теперь делать?

Она вытерла Гандзе заплаканное лицо, поправила свою шапочку и продолжала:

— Глеб, сейчас же позвони ко мне в институт и скажи, что я, возможно, не приду на лекции. Гандзя, разденься, умой лицо, и с Глебом ждите меня. Ждите, делайте имеете уроки, и никуда не сметь уходить, поняли? Я пойду поищу сама и заявлю в милицию… Ай-ай-ай, значит это всё-таки была она!

Она или не она?

Машина ехала очень быстро.

За стёклами кабинки прыгали огромные, наверно двадцатиэтажные, дома. Неожиданно рядом вдруг вырастал тоже грузовик или низкая блестящая легковая машина. Потом прямо в воздухе вспыхивал красный глазок, и Люда с Орешком так усердно начинали вертеть головой, что у обоих болела шея.

Улицы были прямые и широкие или вдруг расплывались, и на них, обгоняя друг друга, выбегали новые машины. Тогда шофёр говорил: «Самотёка», или: «Колхозная».

Потом свернули в переулок. Колёса запрыгали сильней — снег с мостовой был собран в кучи, — и из-за угла вылез высокий, очень знакомый дом. Люда вспомнила: вокзал.

Здесь подождали немножко. Орешек даже соскучился и лизнул Люду в нос.

Вокзалов было несколько: от одного к другому перекатывались трамваи, цепочками бежали люди. Над головой по мосту прогромыхал закутанный паром поезд.

А потом тронулись дальше, обогнули вокзал и остановились около железнодорожных путей, у каких-то длинных и узких домов.

— Стоп! — сказал шофёр. — Вот он, склад.

Он вылез. Люда с Орешком вылезла тоже. Шофёр крикнул:

— Тут меня обождите маленько! — и ушёл.

Люда села на подножку, вытащила нагревшееся яблоко и стала есть. Орешек прошёлся у грузовика, увидел воробьёв и от страха попятился.

Грузовик вдруг тряхнуло, он грохнул, точно выстрелил, и Люда чуть не слетела с подножки. Она обернулась: над головой у неё в кузове выросла чья-то спина, потом сразу две головы и застучали доски.

— Чего тут мешаешься? Ступай, ступай! — сердито сказала Люде одна голова.

Длинная, как жердь, доска выехала из кузова и уткнулась в снег.

Люда вскочила на ноги.

Два грузчика забрались на грузовик, а из раскрытых дверей склада сами собой покатились громадные бочки. Грузчики, навалившись, стали вкатывать их по доскам в кузов. Лица у грузчиков были красные и такие сердитые, что Люда подхватила Орешка и огляделась — где же шофёр?

Она отошла немного от грузовика, вытянула шею и стала разглядывать склад.

За складом, по узкой деревянной платформе, быстро стуча каблуками, шла какая-то женщина. Пройдя несколько шагов, она обернулась и удивлённо посмотрела на Люду. У Люды вдруг задрожали коленки: женщина была чем-то похожа на Ольгу Ивановну, только вязаная шапочка спрятала волосы. В руках она держала жёлтые квитанции и на ходу помахивала ими.

— Гражданин, вы не знаете, багажная станция — это сюда? — крикнула она встречному железнодорожнику.

— Сюда, сюда…

Люда съёжилась, прижала Орешка и повернула к складу.

Грузчики всё грузили бочки и только отдувались. Один, побольше и потолще, покосился на подошедшую Люду и пробурчал:

— И чего торчит? Шла бы себе домой… Не видала, как люди работают!

А потом из склада вышел наконец шофёр, тоже красный и сердитый, и, надевая шапку, громко крякнул:

— Ок-казия! То, говорят, на базу поезжай, то в больницу овощи подкинь!.. Эй, друзья, пошевеливайтесь!

Люда подошла и тронула его за рукав.

— А-а, ты… — Лицо у него сразу смягчилось. Он вынул из кармана большой загорелый бублик, сунул Люде и сказал: — Ну, дочка, видать, нам с тобой подольше покататься придётся, закуси маленько. Дома-то мать не затревожится?

Люда пробормотала:

— Н-нет, моя мама далеко… Она ещё не скоро! — Вдруг вспомнила Ольгу Ивановну и только поёжилась.

Всем помеха

Зимой темнеет рано.

Вдоль шоссе мигнули и вспыхнули круглые матовые фонари, вокруг них заплясали снежные мошки. Блеснули над головой провода троллейбусов, зажглись окна высоких, уходящих к небу домов.

Справа чернел большой, огороженный решетчатой оградой сад. Машина въехала в ворота и по разметённой асфальтовой дорожке обогнула белый с колоннами дом.

На крыльце стояли два человека в шубах и поверх них — в светлых халатах. Люда погладила Орешка и прижалась носом к стеклу. Шофёр, открывая дверцу, крикнул:

— Товарищ завхоз, распорядитесь товар на кухню принять? Продбаза девяносто два!

Один в халате кивнул. Из освещённой двери выбежал низенький в гимнастёрке и отдал шофёру бумажку. Шофёр сказал:

— Выходи, дочка, ноги разомни. Накладную подписать надо. Не застыла?

Люда сползла с сиденья и вместо ответа просипела что-то. Они вылезли с Орешком, но ноги почему-то не слушались и кололись мурашками.

Люди в халатах ушли с шофёром в дом. Люда подумала и пошла за ними. Дверь была тяжёлая, резная, с красивой металлической ручкой. За нею начиналась лестница. От нечего делать Люда полезла по ней.

Откуда-то так вкусно пахнуло вдруг свежими щами, что Орешек жалобно взвизгнул. Из приоткрытой двери в коридор высунулся доктор в странном белом колпаке. Он понюхал воздух, скосил на Люду глаза, вытянул палец и страшным голосом сказал:

— Собака? Валенки? Пальто? Кто позволил?

Люда попятилась и тихо ответила:

— Это Орешек. Мы со склада приехали.

Белый колпак нырнул за дверь, а из неё выкатилась проворная санитарка и зашептала: