Олег Чупин - Командир

• Название: Командир
• Автор: Олег Чупин
• Жанр: Научная Фантастика

Фанфик к Боярской сотне Прозорова. Альтистория, наши в 16 века времена Ивна IV Грозного. Текст переделан с учетом дельных замечаний высказанных в комментариях. Высказавшихся благодарю за искреннюю помощь.

---

Переехали по льду Оку, въехали в Нижний посад, поехали по дороге идущей округ кремля, по берегу и руслу замершего сейчас ручья, между двумя холмами с крутыми склоном. На гребне холма, противоположного кремлю, виднелась церковь, как в последствии пояснил попаданцам Бугров, церковь Ильи Пророка, покровителя грома и молнии, а следовательно, и 'огненного стреляния', была поставлена в память избавления Нижнего Новгорода от татарского нашествия в 1505 году, когда пушечное ядро, посланное с Ивановской башни, попало в шатер ногайского мурзы и убило его, вызвав растерянность и междоусобицу среди татар из-за чего их 60 тысячное войско отступило от города и убралось к себе в степь. Правый склон оврага был застроен дворами посадских людей, которые смыкались с амбарами и лавками городского торга. На вершине левого виднелись мощные башни и стены Нижегородского кремля. На первый взгляд этот кремль был похож на Московский только красным кирпичом, из которого были сооружены обе крепости. Но в отличии от Московского детинца, башни и стены которого были выше Нижегородских и производили впечатления чего-то высокого, устремленного ввысь. В местном кремле башни выглядели приземистыми, более толстыми, чем московские. Стены так же смотрелись более приземистее, ниже по сравнению с Москвой. Дорога отошла от русла ручья и повернув налево, следуя изгибу стены, пошла вверх. Оставив с лева стены и широченный ров, глубиной ни как не менее пяти-шести метров, всадники выехали на предкремлевскую площадь, с которой и начиналься от кремля искомый Верхний посад Нижнего Новгорода. Сразу в глаза бросилась Дмитриевская башня, от которой отходил каменным арочным мостом, длинной до тридцати метров и шириной около десяти метров, переброшенным через крепостной ров, соединявший с Дмитриевские ворота отводную пятиугольную стрельницу. Отводная башня располагалась, как бы на островке и была полностью окружена рвом - ответвлением основного рва. За стеной, на территории кремля явно выделялись звонница и купола белокаменного Михаило-Архангельский собор и виднелись крыши других строений. Оба 'витязя' уже были проинструктированы Граббе о том, что в самом кремле находится двор Нижегородского воеводы, а так же в основном дворы знатнейших нижегородских бояр. Ну да в кремле им пока делать нечего и товарищи повернули коней в противоположную от кремля сторону. Точного адреса с номером дома в этом веке не существовало в принце, но использование народной мудрости, выраженной с пословице: 'Язык и до Киева доведет', помогло и на этот раз. Спросив у пары-тройки прохожих, где дом купца Кузьмы Бугрова, друзья уже через полчаса стучали, по виду в дубовые тесаные плахи ворот двора Кузьмы, в ставленых в высоченную ограду из пригнанных друг к другу бревнышек. Открывшему калитку взъерошенному парнишке лет 15-16, приказали передать, что к купцу Бугрову прибыли бояре Черный и Золотой. А сами, пока посланец бегал в дом и уведомлял хозяина о гостях, чинно сошли с коней и сняв шапки не торопясь крестились на воротную икону, вставленную в нишу воротного столба, ждали когда хозяева соберутся и встретят дорогих гостей согласно обычая и чина. Не прошло и пятнадцати минут как тот же парнишка, отворил ворота и низко поклонившись произнес:

- Хозяин ждет Вас бояре.

Не успели товарищи войти во двор и оглядеться, как откуда-то с боку вынырнула пара мужиков и приняла поводья коней, увела их. От ворот до высокого, изукрашенного резьбой, окрашенной яркими красками крыльца было не менее пятидесяти метров. За то небольшое время, прошедшее пока 'витязи' шли эти пятьдесят метров они успели оглядеть купеческий двор. Обнесенный частоколом из поставленных стоймя, заостренных бревен диаметром сантиметров по двадцать-двадцать пять, двор на видимом попаданцам пространстве был замощен напиленными из бревен плашками, на глаз такого же диаметра что и бревна забора. В образовавшиеся между ними зазоры был втрамбован, по-видимому, песок. Во всяком случае, в той смеси, песок преобладал до сих пор. С фронта к частоколу ни какие строения не прилегали, за то слева и с права вдоль частокола, почти без разрыва прилепилась масса строений хозяйственного назначения, их ряды уходили куда-то за сам дом, или вернее это можно назвать терем. На высокой подклети в три этажа поставленных на манер пирамид, под шатровыми крышами. Не большие оконца сверкали кусочками слюды, вставленными в металлическую, по виду свинцовую, оконную раму частого плетения, своим видом напоминавшие попаданцам видимые ими в своем веке оконные витражи. Видимо местные оконичники постарались и не слабо заработали при этом. Все строения, частокол и плашки двора уже были не новые, потемневшие, но яркие краски, видимо недавно подновленные, украшающие деревянную резьбе на фасаде терема, придавали ему какую-то нарядность, праздничный вид, а для попаданцев даже сказочный. Сам Кузьма с женой, в которой с трудом можно было узнать Марту Гильдебранд, так изменила её внешность переход на русскую одежду и русская парадная 'косметика', встречали гостей на крыльце. Ступеньки крыльца спускались с первого этажа на землю, прижимаясь к стене подклети. Над дверью и площадкой крыльца была построена крыша в виде продолговатой луковки, раскрашенной всеми цветами радуги. Ступени до самого низа так же перекрывала от дождя и снега тесовая крыша. Хозяин с хозяйкой встретили гостей на нижней ступене, Мария преподнесла старшему Черному корец и такой же корец, взяв его у служанки она передала Золотому. 'Витязи' приложились к посуде, в ней находился вареный мед, или пиваемая попаданцами еще в своём веке медовуха. К чести мастером Золотого его медовуха практически ни чем не отличалась от преподнесенного вареного меда Бугрова. Выпив мед и продемонстрировав его отсутствие в корцах, друзья по очереди расцеловали хозяйку, по обнимались с хозяином и только после этого прошли по ступеням крыльца в дом. Через сени попали в не длинный коридор, из которого и вошли в трапезную. Её предназначение выдавал приличных размеров стол, который просто ломился от выпить и закусить. Видимо купца заранее предупредили о их прибытии в Нижний Новгород и он заранее озаботился угощениями. Хотя Кузьма и отнекивался, извиняясь за скромность стола. Не будем описывать сам стол и процесс поглощения пищи. Тем более что за столом о делах не говорили. Только через три часа, Черный с Золотым поднялись из-за стола, поблагодарив хозяев за хлеб соль, и прошли за Бугровым в его кабинет. Где купец под морс и доложил о результатах выполненных им поручений 'витязей'. Полон прибыл в Нижний Новгород и был расселен в окрестностях торга, по берегу Оки. В склонах одного их оврагов, выходящего к Оке, вырыли большие, человек на пятьдесят вместимости землянки. Даже подобие печек- голландок сбили из глины для обогрева. Для готовки еды поставили амбар с примыкающими к нему с обеих сторон сараями, в которых построили столы для приема пищи. В самом амбаре установили полтора десятка печей с вмурованными в них большими медными котлами, в которых и готовили горячею еду три раза в сутки. Повара и посудомойки были из числа полона. Продукты поставлялись в должном объеме из окрестных деревень. На берегу Оки построили десяток бань, через которые, в соответствии с жесткими указаниями Пирогова, систематически раз в неделю проходил помывку и прожарку вещей каждый из пленников. Так же в соответствии с указаниями Никиты Николаевича, всё посуду, после помывки обдавали крутым кипятком. За всем этим приглядывал один из вновь нанятых приказчиков Кузьмы, Нил Тимофеев, а на кухне командовала его жена. Благодаря принятым мерами профилактики до настоящего времени умерло всего четырнадцать человек. В основном от простуды и одного пришлось засечь насмерть еще в пути, в назидание другим. Чуть не возник бунт, но демонстративно жестокое наказание, до сих пор оказывало сдерживающий эффект горячим головам. Имеется договоренность с владельцами насадов и не больших лодий, на перевозку по весне полона на Урал. Товар, прибывший с полоном, помещен в арендованные до июня амбары. Но основную часть зерна и металлов успели отправить дальше в Самар, где и складировали во временных складах. Туда же ушла нанятая до июля сотня охраны, которая по весне и проводит суда до Урала и городка переселенцев. До Самар успел прорваться, уже по шуге, и караван плотов с сеном. Часть плотов по пути загнали в затончики, затащили в кустики и иные укромные места, в местах предполагаемых ночевок обоза переселенцев. В настоящее время в Самар сосредоточен большой запас фуража и зерна, круп с металлами. Кузьма выполнил и обязательное поручение попаданцев- привлечение на жительства в их поместьях новых русских крестьян и ремесленников. В пригородном селе временно проживали двадцать пять крестьянских семей и шесть семей молодых ремесленников. Остальные восемь ремесленников, среди них одна большая семья мастера-кузнеца с учениками, по каким-то причинам решившего сменить более менее спокойное и налаженное жилье в Нижнем Новгороде, на неустроенность и опасность порубежья, ожидали прихода каравана и бояр наймодателей в самом городе. Не забыли и о беспризорниках для Ирины Викторовны. Договорились, что Бугров разошлет своих работников по городу и пригородах на поиски данного категории населения. Всех найденных или купленных сирот, свезут в табор переселенцев и передадут Курковой. Пока говорили о нижегородских делах попаданцев, в кабинет зашел другой приказчик Бугрова Макарий Козлобород, оправдывающий свою фамилию, тщедушный, даже по меркам 16 века, мужичок, с торчащей вперед бородкой, но, по последующей аттестации Бугорова, умный, хитрый, изворотливый торговец. Умеющий легко входит в доверия и ведший дела Бугрова в Казанском и Астраханском ханствах, соответственно имевший на Волжском торговом пути от Нижнего до Астрахани большое количество знакомых и деловых партнеров. Вот этому человеку Кузьма и поручил обеспечить снабжение проводимого каравана до самых верховий Самары. По первому знакомству, не смотря на не очень привлекательную внешность, и Черный и Золотой отметили толковость, краткость и информационность речи Макария. Не став задерживать Козлоборода, отпустили его, уведомив о выходи обоза с утра 6 февраля. После его уходя переговорили о весеннем караване судов, когда он отойдет их Нижнего, что повезет в своих трюмах, в каком количестве, хватает ли денег. Сразу добавили серебра. Напомнили, чтобы сманивал к ним в городок ремесленников и крестьян. Подыскивал людей согласных послужить им на воинской службе саблей. А по окончанию беседы, в сопровождении Бугрова проехали на места проживания полона и хранения товаров, для проведении инспекции на месте. Все, что говорил Кузьма соответствовало действительности, каких-либо серьезных претензий к нему предъявлять было не за что. Хотя если придираться то и можно. Его жена Мария взяла в дом около двух десятков своих земляков из Раквеле, о чем конфиденциально и стукнули Черному его личные четверо 'барабанов', привлеченные Мечеславом еще в Ливонии среди полона, для профилактики. Источники еще много чего понарассказывали о разговорах и настроениях среди вынужденных переселенца, о действиях администрации в лице Нила Тимофеева с женой и парой племянников. Но как не странно было Черному, больших злоупотреблений или не дай бог хищений со стороны Нила и его команды не было. Так за пиром и инспекцией и пробежал день у Черного и Золотого. Вернулись к себе в лагерь около 21 часа, договорившись с Кузьмой, что завтра они опять наведаются к нему и проедут в пригород, где находились завербованные Бугровым, на работы ремесленники и крестьяне с семьями.