Август Стриндберг - Полное собрание сочинений. Том 1. Повести. Театр. Драмы

• Название: Полное собрание сочинений. Том 1. Повести. Театр. Драмы
• Автор: Август Стриндберг
• Издательство: Издание В. М. Саблина
• Жанр: Критика
• Год: 1910

---

Юлия. Тот, кому я отдала свою любовь, был негодяй.

Жан. Это вы всегда говорите — потом.

Юлия. Всегда?

Жан. Я думаю, что всегда, потому что это выражение я слышал много раз в моей жизни в подобных случаях.

Юлия. В каких случаях?

Жан. Как только что упомянутый! В последний раз…

Юлия встает. Довольно! Я больше не хочу слушать!

Жан. «Она» тоже не хотела слушать — это удивительно! Ну, теперь прошу позволения отправиться спать.

Юлия. Спать в Иванову ночь!

Жан. Да! Мне ничуть не интересно танцевать там с разным сбродом.

Юлия. Возьмите ключ от лодки и покатайте меня по озеру; я хочу видеть восход солнца!

Жан. Благоразумно ли это?

Юлия. Похоже на то, что вы боитесь за вашу репутацию!

Жан. А почему бы и не так? Я не хотел бы быть смешным, я не хотел бы быть выгнанным без хорошей рекомендации, на случай, если я захочу пристроиться. И кроме того, мне кажется, у меня известные обязанности по отношению к Кристине.

Юлия. Ну вот, опять Кристина…

Жан. Но так же и из-за вас. Послушайте моего совета, подите наверх и лягте в постель.

Юлия. Уж не должна ли я вас слушаться?

Жан. Только на этот раз; для вашей же пользы! Я прошу вас! Уж очень поздно, сон опьяняет и голова горит! Идите спать! К тому же — если я не ошибаюсь — сюда идут люди, вероятно за мной. А если нас тут застанут, то вы пропали!

Хор, сначала далеко, а потом всё ближе и ближе.

Две женщины из лесу вышли
Траляля-траляли-траляля
У одной были мокрые ноги
Траляля — траляля.
Им золота чудились груды
Траляля — траляли — траляля.
А было всего две полушки
Траляля — траляля.
Тебе я венок приготовил
Траляля — тралили — траляля.
О прочем же дай мне подумать
Траляля — траляля.

Юлия. Я знаю наших людей и люблю их, и они меня любят. Пусть они придут сюда, и мы посмотрим!

Жан. Нет, Фрёкен, они не любят вас. Они едят ваш хлеб, но они насмехаются над вами! Поверьте мне, послушайте только, что они поют! Или нет, лучше не слушайте!

Юлия прислушивается. Что же они поют?

Жан. Это — песня, в которой они насмехаются над вами и надо мной.

Юлия. Отвратительно! Пфуй! И так скрытно!

Жан. Эта сволочь всегда труслива! А в битве ничего больше не остается, как бежать!

Юлия. Бежать? Но куда? В сад невозможно. К Кристине мы тоже не можем!

Жан. Ну, так в мою комнату! В нужде нечего разбирать; а мне вы можете вполне довериться, — я ваш истинный, почтительный и искренний друг!

Юлия. Но, подумайте! Если и туда пойдут вас отыскивать?

Жан. Я запру дверь на задвижку; а если они вздумают ломаться, то я буду стрелять. Пойдемте! Становясь на колени. Пойдемте!

Юлия многозначительно. Вы даете мне обещание…

Жан. Клянусь вам!

Юлия поспешно идет налево.

Жан быстро следует за ней.

Крестьяне в праздничных платьях, с цветами на шляпах; во главе шествия — скрипач. На стол, справа, втаскивают бочку с пивом и бочонок с водкой и все пьют. Затем, все становятся в круг, поют и танцуют.

Две женщины из лесу вышли.

После этого, продолжая петь, все уходят.

Юлия входит слева одна, видит беспорядок в кухне; всплескивает руками; потом вынимает коробочку с пудрой и пудрит себе лицо.

Жан входит вслед за Юлией, возбужденно. Ну, вот видите! Вы сами слышали! Считаете ли вы возможным оставаться здесь?

Юлия. Нет, я здесь не останусь! Но что же мы должны делать?

Жан. Бежать, уехать подальше отсюда!

Юлия. Уехать? Но куда?

Жан. В Швейцарию, на итальянские озера; вы еще там никогда не были?

Юлия. Нет! Хорошо там?

Жан. О, вечное лето, апельсины, лавры! Ах!

Юлия. Но что же мы там будем делать дальше?

Жан. Там я устрою отель первого разряда с посетителями первого разряда.

Юлия. Отель?

Жан. Вот это будет жизнь, вы можете мне поверить; постоянно новые виды, новые языки; ни одной свободной минуты для грез и для нервов; никакой погони за работой, так как работа является сама собой: день и ночь звонит колокольчик, свистит поезд, приходит и отходит омнибус, а тем временем золотые так и сыплются в конторку. Вот это жизнь!

Юлия. Да, это жизнь! Ну, а я?

Жан. Хозяйка дома; украшение фирмы. С вашей наружностью… вашими манерами — о, успех обеспечен! Колоссальный! Вы сидите, как королева, в конторе и одним нажатием электрического звонка приводите в движение толпы рабов: посетители проходят мимо вашего трона и смиренно кладут свои сокровища вам на стол — вы не можете себе представить, как дрожат люди, когда им вручают счет — я буду подсыпать в эти счета перцу, а вы будете подслащать их вашими улыбками. Ах, только бы нам уехать отсюда! Вынимает из кармана расписание. Сейчас же, с первым поездом, мы будем в Мальме в 6 часов 30 минут; в Гамбурге — в 8 часов 40 минут утра; Франкфурт — Базель — один день, и в Комо по Готтардской железной дороге, — ну, скажем, через три дня. Три дня!

Юлия. Всё это прекрасно! Но, Жан, ты должен придать мне мужества — скажи мне, что ты меня любишь! Подойди ко мне и обними меня.

Жан. Я бы охотно — но я не смею. Не здесь в доме. Я люблю вас — несомненно — можете ли вы в этом сомневаться?

Юлия застенчиво, совсем по-женски. Вы — скажи «ты». Между нами нет более преград. Говори «ты»!

Жан с мучительным напряжением. Не могу! Пока мы находимся в этом доме, между нами есть еще преграды. Есть — прошлое, есть — господин граф — я еще никогда не встречал человека, к которому я питал бы столько уважения — стоит мне увидать, например, на стуле его перчатки, я уже чувствую себя совершенным ничтожеством — стоит прозвучать наверху колокольчику, я уже вздрагиваю, как пугливая лошадь, — а когда я смотрю на его сапоги, которые так прямо и гордо стоят вон там, то меня дрожь пробирает по спине! Толкает ногой сапоги подальше. Суеверие, предрассудки, которые нам прививают с детства — но которые легко позабыть. Поедемте только в другую страну, в республику — и там будут ползать перед моим ливрейным швейцаром — будут ползать, видите ли! — Но только не я! Я не рожден для того, чтобы ползать; для этого у меня слишком много характера и энергии, и если я уже ухвачусь за первую ветку, то увидите, как я вскарабкаюсь наверх! Сегодня я — слуга, а в будущем году я уже — собственник, а через десять лет — капиталист; тогда я еду в Румынию, обзаведусь каким-нибудь орденом и могу — заметьте хорошенько — могу кончить графом.

Юлия. Хорошо, хорошо!

Жан. В Румынии можно купить графский титул, и тогда вы будете графиней! Моей графиней!

Юлия. К чему же мне то, что я теперь отбрасываю! Скажи, что ты меня любить, а иначе… да, что будет со мной иначе?

Жан. Тысячу раз скажу, но лишь — потом! Только не здесь! И прежде всего без чувствительности, иначе все пропало! Мы должны обсудить дело хладнокровно, как умные люди. Вынимает сигару, обрезывает кончик и закуривает. Сядьте вон там! а я тут сяду и мы потолкуем, как будто ничего не произошло.

Юлия в отчаянии. О, Господи! Значит у вас ни капли чувства?

Жан. У меня-то? Да я — самый чувствительный человек на свете; но я умею сдерживать себя.

Юлия. Только что вы целовали мой башмак — а теперь!

Жан жестко. То было раньше! А теперь нам нужно подумать о другом.

Юлия. Не говорите со мной так резко.

Жан. Нет, это только разумно! Одну глупость мы уже сделали, не будем же делать других! Граф может вернуться каждую минуту, а наша судьба должна быть решена до его приезда. Что вы думаете о моих планах на будущее? Одобряете?

Юлия. Они кажутся мне вполне подходящими, но только один вопрос: для такого большого предприятия нужен большой капитал; у вас он есть?

Жан, кусая сигару. У меня-то? Конечно! Я обладаю специальным знанием дела, имею большой опыт и владею языками. Это составляет капитал, который чего-нибудь да стоит, думается мне!

Юлия. Но на этот капитал мы не можем купить даже железнодорожного билета.

Жан. Совершенно верно; и поэтому-то я и подыскиваю предпринимателя, который мог бы ссудить меня деньгами.

Юлия. Где же вы так быстро найдете его?

Жан. Найти его должны вы, если вы будете моим компаньоном.

Юлия. Этого я не могу, а у самой у меня ничего нет. Молчание.

Жан. Тогда все планы рушатся…

Юлия. И…

Жан. Всё остается по-старому!

Юлия. Вы думаете, что я останусь под этой крышей в качестве вашей любовницы? Что я позволю людям показывать на меня пальцами? Вы полагаете, что я осмелюсь взглянуть в глаза моему отцу? Нет! Увезите меня отсюда, от унижения и бесчестия! О, Господи, что я сделала! Боже, Боже мой! Плачет.

Жан. Ага, уже пошли жалобы! Что вы сделали? То же, что тысячи до вас!

Юлия судорожно вскрикивает. Теперь вы меня презираете! Я падаю, я падаю!

Жан. Падайте в мою сторону, тогда я вас потом подниму!

Юлия. Какая пагубная сила привлекла меня к вам? Влечение слабого к сильному? Падающего к поднимающемуся! Или эта была любовь? Это — любовь? Вы знаете, что такое любовь?