Вениамин Гражуль - Российская разведка XVIII столетия. Тайны галантного века

• Название: Российская разведка XVIII столетия. Тайны галантного века
• Автор: Вениамин Гражуль
• Издательство: Вече
• Жанр: История
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-4444-1382-1

Книга известного советского разведчика-нелегала B.C. Гражуля повествует об истории русской разведки в эпоху Петра I и Екатерины II. На его исследованиях в течение многих лет учились молодые разведчики. В книге B.C. Гражуля ярко показана роль дипломатической разведки в решении внешнеполитических задач России. Перед читателем проходит плеяда блистательных разведчиков и дипломатов XVIII века. Автор раскрывает этнические, территориальные проблемы, которые стали впоследствии основой крупных и трагических катаклизмов Советского Союза и России.

---

Россия стала бы самой сильной сухопутной державой в Европе, и влияние ее на германские государства свело бы на нет роль империи;

славянская Россия стала бы притягательным центром для славянских народов Центральной Европы. А это прямо противоречило германским устремлениям на Восток;

сильная Россия добивалась выхода к Черному и Средиземному морям, где ее интересы сталкивались бы с Австрией. Поэтому Венский двор прилагал все старания, чтобы помешать усилению России. Тактика Австрии менялась соответственно данной исторической эпохе, но в общем она сводилась к следующему:

австрийцы старались ослабить Россию, отрывая от нее союзников (давление на Пруссию, Польшу, Данию, Саксонию). Это была откровенная борьба за влияние;

цесарь пытался сдерживать внутреннее развитие России и поэтому поддерживал и «подпитывал» оппозиционные Петру элементы;

цесарь заигрывал с Петром, стараясь обзавестись родственными связями с русским двором, чтобы влиять на русскую политику.

Таков общий фон тогдашних взаимоотношений между Россией и Австрией. В 1701 году в Вену был командирован дипломат князь Петр Алексеевич Голицын. Весь его опыт закордонной работы состоял в том, что он побывал в Италии, где обучался навигационному делу. Средств у него тоже не было. Трудно было ожидать от него успехов. Уже вскоре после приезда он жалуется, что ничего у него не получается, ибо нет денег. Между тем в Вене деньги брали все, и брали помногу. «Люди здешние вам известные не так мужья, как жены министров безстыдно берут. Все здесь дарят разными вещами, один только я ласковыми словами».

Так плакался Голицын. А между тем перед ним были поставлены серьезные задачи. Он должен был добиться заключения союза между Россией и Венским двором. Летом 1702 года в Вену к нему на помощь приехал Паткуль. Прибыв туда как частное лицо, он тем не менее быстро вошел в контакт с канцлером Кауницем и смог найти с ним общий язык. Кауниц дал ему принципиальное согласие работать в пользу царя. За это ему было положено жалованье. Конечно, Кауниц не мог за цесаря подписывать союзы. Можно было бы использовать его для более скромных задач. Но вербовка не была завершена главным образом из-за неаккуратности русской казны. Паткуль договорился с Кауницем и уехал. Голицын же остался в Вене, но не давал ему ничего. Кауниц постоянно напоминал о себе и требовал 5000 червонных, обещанных ему и его жене; а у Голицына не было ни гроша. В 1703 году он пишет канцлеру:

«…сотвори надомною божескую милость, высвободи меня от двора царского; ей государь, истинно доношу, весь одолжал и в болезнях моих больше жить не могу, опасаюсь, чтоб напрасно не умереть; нимало мне здешний воздух в здоровье не служит; великое удержание есть в делах монаршеских; посланники шведский и ганноверский своими деньгами 'не только министров, но и попов к себе приласкали»{34}.

Он понимал, что баснями соловья не кормят, тем более что Кауниц не стеснялся. И в сентябре того же года Голицын вновь пишет канцлеру:

«Кауниц беспрестанно говорит: когда пришлют деньги? Хотя бы па первый год исполнить обещание и прислать ему деньги! От этого-то дела наши так и коснеют. Сам изволишь рассудить: слишком год посулено, а ничего к нему не прислано: как можно им впредь нам верить?»

Но денег не присылали, ибо считали, что сначала нужно, чтобы Кауниц доказал чем-нибудь свою преданность царскому величеству.

Бесплодные переговоры и интриги со стороны австрийского двора продолжались и дальше, хотя после Полтавской победы русских наступило некоторое прояснение умов у венских дипломатов. Цесарь начал добиваться, чтобы русский царевич Алексей взял себе в жены его (цесаря) дочь (обещали даже сделать его наследником венского престола). Однако общая линия австрийцев оставалась антирусской.

В 1712 году в Вену резидентом (послом) назначается Л.А. Матвеев. Первое, что он доносит по приезде на место, — это сообщение о необычайной коррупции: «Фавориты цесарские заговаривали мне о мехах лисьих и собольих для цесаря, что ему будет приятно, равно как и прочим вельможам. Разсмотря, извольте их удовольствовать и обязать к нашим пользам. Здесь взятся за стыд неоставив, и без того криво глядят». Казалось бы, что обстановка для разведывательной деятельности была неплохая, однако Матвеев не смог воспользоваться ею для больших вербовок.

У него была агентура, он освещал вполне удовлетворительно дипломатический корпус и двор, но эта информация не сопровождалась активными агентурными комбинациями, которые могли бы повлиять на ход дипломатических переговоров.

Для освещения двора Матвеев завербовал фаворита цесаря — графа Столли. Неплохие отношения наладил Матвеев с женой цесаря — принцессой Вольфенбюгельской. Ее нетрудно было склонить к сотрудничеству: она была родной сестрой супруги русского царевича Алексея. Пользуясь этим родством, Матвеев часто оказывал нажим на цесаря, чтобы склонить его к союзу с Россией.

Из крупных связей Матвеева следует указать на ганноверского посланника, который тоже раскрывал перед Матвеевым интриги Венского двора, в частности принца Евгения Савойского.

Этот последний, не будучи австрийцем, тем не менее ревностно служил Священной Римской империи и вошел в историю как дипломат и полководец, разбивший французские армии во время Войны за испанское наследство. Петр Великий обратил свое внимание на него и тоже пытался организовать его вербовку: принцу Евгению была предложена польская корона. По-видимому, взаимоотношения с ним у русских послов были неровными. Матвеев неоднократно писал о том, что Евгений Савойский то принимает сторону шведов, то охладевает к ним. Однако к этим донесениям Матвеева надо относиться с известной осторожностью. Он пробыл в Вене до 1715 года, откуда вернулся в Россию и был назначен сенатором.

Интересно проследить работу иностранных контрразведок в связи с пребыванием Матвеева в Вене. Из Вены он должен был уехать в Польшу на дипломатическую работу. Вдруг в Коллегию иностранных дел поступила анонимка, адресованная из Вены царю. В ней доносили на Матвеева такие вещи, которые не могли способствовать его дипломатической разведывательной работе. Вот краткое изложение этого документа: Матвеев не умеет работать как дипломат. Он и слишком груб, и самолюбив. Вместо того чтобы расположить к себе иностранных послов, он их оттолкнул от себя. Он поссорился с венецианским послом из-за вопроса о ранге, а между тем этот посол пользуется значительным влиянием при дворе. Он также оскорбил принца Евгения, и последний отказался вести с ним дела. Матвеев не умеет вербовать людей, он не конспиративен. Он разглашает всюду, что вице-канцлер Шенборн находится у него в руках. Если бы это было так, пишут авторы, то было бы хорошо, но пока Матвеев только испортил дело тем, что слишком рано разгласил об этом. Матвеев в личной жизни ведет себя неприлично. У него есть любовница — некая Шперлинг, дочь лакея, шведа, обвиняемого в краже (лакей бежал в Швецию). На любовницу Матвеев тратил по 12 000 гульденов в год и сделал долги. Он вообще неразборчив в своих связях. Самым доверенным лицом его является авантюрист Фронвиль, именующий себя бароном, в самом же деле это парижский жулик, работавший лазутчиком у французов в Польше.

Как реагировал Петр на эту анонимку, нам неизвестно. (Матвеев поехал не в Польшу, а в Москву.)

Для нас здесь интересно другое. Анонимка эта несомненно была написана политическим противником Матвеева, человеком, хорошо разбиравшимся в международных вопросах и хорошо знавшим обстановку при Венском дворе и в дипломатическом корпусе. Таким человеком мог быть только или иностранный дипломат-разведчик, работавший в Вене, или чиновник венского кабинета. В том и другом случае мы являемся свидетелями хорошо поставленной разведывательной разработки дипкорпуса. Анонимные авторы — собственно контрразведчики, заинтересованные в дискредитации Матвеева, — по-видимому, окружили его агентурой (не исключено, что сама Шперлинг его «освещала»); собрав компрометирующий его материал, они в нужный момент пустили его в ход.

Историки занимались вопросом о том, кто же написал эту анонимку. Соловьев приходит к заключению, что это была работа саксонских дипломатов. Узнав, что Матвеева назначают послом в Польшу, что для них было нежелательно, они решили его скомпрометировать. Возможно, что догадка историка верна. Если это так, то саксонцы достигли цели. Но если верно, что Петр по этим причинам не послал Матвеева в Польшу, то, вероятно, многое из того, что сообщалось в анонимке, соответствовало действительности. Тогда становятся понятными отчасти и слабые результаты его работы в Вене. А.А. Матвеев был весьма образованным человеком, знал иностранные языки, писал историю Стрелецкого бунта, но тем не менее на дипломатическом поприще его успехи были невелики, а по дипломатической разведке в Австрии он не сделал чего-либо заслуживающего внимания.